Мiкола Федзюковiч. Красадзён. Мiнск, Мастацкая лiтаратура, 2009.
Что остается от поэта? Громкие перформансы забываются, свидетели жизненных трагедий, комедий и фарсов уходят. Остаются стихи. И «уж сколько их упало в эту бездну... «Но если есть в них искра нездешнего огня — вернутся, чтобы быть перечитанными по–новому. Микола Федюкович принадлежал к поколению шестидесятников. В его стихах есть приметы тогдашней поэтической моды — ломаные, ударные ритмы (Ад пажару/аблокi,/як сцены,/крышылiся/), советская романтика трудовых будней... Но есть и то, что вне моды, хорошая лирика. Негромкая интонация. Стихотворения, которые можно класть на музыку, посылать в качестве поздравлений, признаваться ими в любви. За свою жизнь Микола Федюкович написал не так уж много. Не гремел публицистическими виршами. «Не ў хаўрусе я з блiскучым светам,/i табе скажу, як прад канцом: /Шкодзiлi мне бойкiм быць паэтам, /Песнi замiналi быць байцом». Впрочем, песни и есть то, что остается от поэта.
Ясмина Михайлович. Парижский поцелуй. Санкт–Петербург, Издательский дом «Азбука–классика», 2008.
Честно говоря, про эту книжку я совсем уже было собралась не писать. А потом думаю: а почему я должна писать только о том, что мне нравится? Критику положено иногда и побрюзжать. Начнем с того, что автор — жена нобелевского лауреата Милорада Павича. И повествование ведется от ее же лица, молодой, красивой и жутко умной литературоведши, а в качестве фона присутствует старый влюбленный муж по имени М. Дамочка приехала с ним в Париж. В Париже ей скучно. На–до–е–ло. Всю дорогу бедный М. уговаривает жену сходить в Лувр. А она не хочет. По бутикам ходит. Шоппинг — святое. Это описывается подробно. Так же, как беседы с мужем и его друзьями, во время которых дама каждый раз сражает всех своим интеллектом посредством вопросов типа «куда идет мир?», «как будет выглядеть человек будущего?» и наконец, «в чем смысл всего этого?» После таких посылов мужчинам только и остается, что, онемев, глядеть на собеседницу «влюбленно–набожно». Нет, я прекрасно понимаю мотив появления этой книги... Доказать, что ты не просто жена нобелевского лауреата. Не дать себе засохнуть в величавой тени... Объяснить, что хождение по бутикам для женщины не менее важно, чем для мужиков ритуальная болтовня о большой политике. Понимаю, одобряю. Автор тоже понимает, что может раздражать своим текстом. Поэтому вводит монологи от имени простой сербки, которая по псевдонародному костерит «эту снобку», уставшую от Парижей, а мы вот в Парижах не были... Но роман это не спасает. Ведь Ясмина Михайлович всерьез ставит на одну полку произведения Милорада Павича и Дэна Брауна. Дэн Браун ей даже интереснее. Она — его последовательница... И ей–то и удается разгадать код да Винчи... В чем он? Ой, не спрашивайте, я так и не поняла. Что–то, прости Господи, о «новом христианстве»... Милорад Павич написал к книге восторженную аннотацию. Единственно, исподтишка съязвил, что книга написана на «женском языке». И в этом случае, прощая сарказм маэстро, я готова даже поступиться феминизмом.
Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Академическая книга», Минск, пр–т Независимости, 72.
