Полвека назад, в марте 1965 года, состоялся первый выход человека в открытый космос. Это был большой шаг и для человечества, и для 30-летнего космонавта Алексея Леонова. О том, как все было тогда и что случилось в его жизни после, дважды Герой Советского Союза рассказал нашему корреспонденту.
«Прилетишь – расскажешь»
– Алексей Архипович, для вас полувековой юбилей выхода в открытый космос – особенный?
– Вспоминаю слова Гагарина: «Вся моя жизнь кажется одним прекрасным мгновением». Лучше не скажешь. Все быстро пролетело. Посмотрите, сколько разного за эти 50 лет произошло в направлении, которое я открыл. Можно удивляться, радоваться тому, что я это дело начал и не испортил. И если все получилось, как задумал Сергей Павлович Королев, это высочайшее счастье.
– У вас были хоть какие-то сомнения перед стартом, что может не получиться?
– Сомнений не было. Было желание быстрее это сделать. Хотя никаких учебников и инструкций не было и никто не мог мне их дать. Как сказал Сергей Павлович: «Прилетишь – расскажешь».
– И что вы ему рассказали?
– И что вы ему рассказали?
– Выплыв из люка и зацепившись руками за поручни шлюзовой камеры, я увидел звезды: они были везде – сверху, снизу, сбоку... Человек-то находится над Землей, и Земля – это не ось координат, координаты надо было определить после выхода. Верхом было Солнце, а низ – не Земля, а нижний обрез шлюзовой камеры. Земля же где-то там условно ходила, потому что корабль менял свое положение. Очень важно было определить оси координат. И сразу думать о том, где верх, а где низ.
– Вы растерялись? Это было красиво?
– Если бы я растерялся, здесь бы с вами сейчас не сидел. Первое, что я увидел – это все Черное море с запада на восток, весь Крымский полуостров, Румынию, Болгарию, Италию на горизонте. Голову поднял – Балтийское море, Калининградский залив.
Космонавту номер 1 и номер 11 всегда было о чем поговорить
– Вы смогли все так точно определить?
– Конечно, я еще в школе учился по географии на «отлично». Вся так называемая подстилающая поверхность была хорошо изучена, и я в любой момент с закрытыми глазами мог угадать, что это на Земле у меня спрашивали, над чем я пролетаю. Я говорю: Кавказ, сейчас прошли Главный хребет, Цемесская бухта, дальше Волга-Волга подо мной. И необыкновенная тишина. Я на всю жизнь эту тишину запомнил, потому что слышал, как работает сердце, слышал свое тяжелое дыхание.
– Алексей Архипович... а Бога вы там видели?
– Алексей Архипович... а Бога вы там видели?
– Нет, к сожалению, не видел. 14 апреля 1961 года во время приема в Кремле Никита Сергеевич (Хрущев. – Авт.) после третьей-четвертой здравицы осторожно спросил у Гагарина: «Юра, а ты Бога видел»? Тот ответил в шутку: «Видел». Хрущев: «Прошу тебя, никому об этом не говори». Через некоторое время к Гагарину подошел Патриарх и спросил о том же. Ему уже неудобно было шутить, и он ответил: «Нет, отец, к сожалению, не видел». Патриарх: «Прошу тебя, Юра, никому об этом не говори». Это Юра мне сам рассказывал.
– А на Марсе, к которому сейчас приковано все внимание, есть жизнь?
– Это спорный вопрос. Ясно, что какая-то микробная жизнь там есть. В гейзерах при температуре 100 градусов живут и процветают водоросли, хотя в таких условиях белок сворачивается. Жизнь может быть не только на биологической основе, но и на кремниевой. Она будет медленной, но это все-таки жизнь. Возможны и другие виды жизни.
– Вам хотелось бы, чтобы жизнь была где-то еще, не только на Земле?
– Конечно, хотелось бы. Мы можем точно сказать, что не имеем родственников в пределах Солнечной системы. В другом месте нашей галактики надо искать такие же системы. Не может быть Земля исключением. Жизнь есть где-то еще, но туда очень далеко лететь.
В космосе хорошо, а на Земле все-таки лучше
«Глупости страшно мешают жить»
– Вы говорите, что 50 лет назад у вас не было никаких инструкций. Но одна все-таки была, и вы ее нарушили...
– Да, я не вышел на связь. Я должен был запросить разрешение на пониженное давление (во время выхода в открытый космос у Леонова деформировался скафандр. – Авт.). Но для этого я должен был объяснить причину, а связь была открытой – весь мир услышал бы, что у меня проблемы. Немедленно начали бы формировать комиссию на Земле. И это была бы длительная по времени операция, которая могла стоить мне жизни. Я понимал, что неправильно передавать на Землю, что я чего-то не могу. Это вызвало бы панику. А решение могло быть только одно – сбросить давление в скафандре, и я умел это делать. Поэтому я просто исключил всю эту промежуточную возню.
– Много этой промежуточной возни в вашей жизни сегодня?
– Много страшной чепухи. Например, сейчас прилетает Международный исполком астронавтов. Это пять иностранцев, которые у нас учились на аэродроме Чкаловский. Я их хочу свозить на родину Павла Беляева (напарник Леонова в экспедиции 1965 года. – Авт.). И оказывается, мы не можем их взять с собой на борт, потому что для этого нужно было оформлять разрешение еще 2 месяца назад. Что за секретность? Сейчас открой «Гугл» и увидишь любую машину, которая передвигается по земле. А мы не можем взять астронавтов на борт самолета, который садится на военный аэродром возле Вологды! Это чушь и позор! Что они там увидят в Вологде? Это же люди, которые с нашего военного аэродрома улетали на космодром!
– Может, боятся, что они что-нибудь не то сфотографируют?
– Да я возьму сейчас свой телефон и с помощью интернета рассмотрю весь этот аэродром до последнего сарая! Спутники летают и снимают что угодно с разрешающей способностью 5 см. Эти люди здесь жили 3 года, и мы от них скрываем вологодский аэродром! Такие глупости страшно мешают жить. И они везде. Все эти промежуточные вещи – безобразные и глупые, они характеризуют нашу страну и наш народ как край пуганых идиотов.
– Сейчас такие времена – сноуденов.
– Я бы со Сноуденом не целовался. Он мужественный человек, но пусть занимается своими делами. Не может сержант делать мировую политику! А у нас в рейтинге известных людей пресса его поставила выше Лаврова. Выше министра иностранных дел! Я бы Сноудена так не раскручивал на вашем месте.
Когда шел на задание, сомнений не было. Было желание быстрее все сделать
«Раньше нас на Луне будут китайцы»
– Стоит ли рваться на Марс?
– Не надо рваться на Марс. Надо, чтобы заработал космодром Восточный. Про Марс – только разговоры. Чтобы туда лететь, нужно твердое решение правительства со сроками и позициями: кто, где, когда и кому. Если этого не будет, то никакие спонсоры нам денег не дадут.
– Космос вообще надо осваивать дальше или уже освоено все, что возможно на данном этапе развития науки?
– Космос – это человеческая жизнь! Там можно сделать то, что на Земле никогда не сделаешь. Работал бы ваш телефон без космоса?
– Нет, но ведь уже работает. Нам что-то еще нужно?
– Предела совершенству нет. Космос вступил в эпоху прикладного значения. Американцы подсчитали: один доллар, вложенный в космические программы, возвращается тремя долларами прибыли.
– А на Луну нам нужно?
– Думаю, раньше нас там будут китайцы. Пока у нас нет космодрома для запуска соответствующих кораблей – тяжелых ракет. Первый запуск может быть в этом году, но это будет ракета среднего класса. А тяжелая будет запущена где-то в 2018 году.
– Вы-то наверняка знаете, были ли американцы на Луне на самом деле?
– Только неграмотные люди могут говорить, что американцы не были на Луне. Лишь две страны не смотрели высадку Армстронга на ее поверхность – СССР и Китай. Как участник советской лунной программы, я был приглашен на Комсомольскую (улица в Москве. – Авт.), где была воинская часть, занимавшаяся дальней космической связью. Мы все это видели, и видели члены Политбюро, как Армстронг выходил на лунную поверхность. Глупость не позволила нам показать всем это достижение человечества.
– Много было разговоров, что эта трансляция – монтаж. Не монтаж?
– Этот вопрос в рейтинге глупости получил первое место.
Елена Мильчановская.
Фото на полосе: Андрей Струнин, РИА «Новости»
Фото на полосе: Андрей Струнин, РИА «Новости»
Советская Белоруссия № 64 (24694). Суббота, 4 апреля 2015