Одним из гостей недавно открывшейся Минской киношколы стал народный артист России Евгений Леонов–Гладышев, снявшийся более чем в 50 картинах, среди которых и такие знаменитые, как «Рожденная революцией» Григория Кохана, «Место встречи изменить нельзя» Станислава Говорухина, «Сибириада» Андрея Кончаловского. Евгений Борисович не только поделился своим видением актерской профессии и секретами мастерства, но и представил свою картину «Высшая мера». По стечению обстоятельств, фильм пролежал на полке 18 лет...
9 коробок на счастье
— Создание этой картины на самом деле намного интереснее того, что происходит на экране. У меня никогда не было режиссерских амбиций. Я окончил замечательный, лучший, на мой взгляд, театральный вуз — Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии, курс народного артиста СССР Василия Меркурьева и Ирины Мейерхольд, дочери гениального театрального режиссера. Но на протяжении долгих лет все время наблюдал за человеком, который стоял по ту сторону киносъемочного аппарата — режиссером. Однажды мы обедали в Доме кино вместе с Борей Токаревым и Павлом Чухраем. Чухрай спросил: «Какие новости?» «Репетирую в театре, — сказал я, — пьеса классная, называется «Бокс», но вот актриса... Что–то у нее не получается. Два месяца работаем, а спектакль не складывается. То ли «сытая» она какая–то. Либо история ее не трогает». Мы работали с Еленой Драпеко, вы ее помните по роли Лизы Бричкиной из фильма «А зори здесь тихие...». «А чья пьеса?» — продолжает Чухрай. «Евгения Козловского. Сам сидел, сам написал об этом пьесу». Чухрай неожиданно предложил мне написать сценарий, а когда прочел его, сказал: «А знаешь, история живая, она меня тронула. Запускайся у нас в студии и снимай». Я думал, это шутка. Я сам из Питера, на «Мосфильме» никого не знаю. Но в итоге все сложилось. На главную роль пригласил Лешу Серебрякова, который тогда еще не был такой большой звездой. Удивительный актер. Немножко ему не хватает юмора, самоиронии, но лицо хорошее. Правда, за два дня до съемок он отказался стричься налысо и чуть не сорвал съемку: «А если меня еще куда–то пригласят, как я буду сниматься лысый?» А это был принципиально важный кадр. Оператор Вадим Алисов не выдержал и сказал мне: «Сыграй сам». Но я все–таки не Шукшин, и не Бондарчук, и Лешу мы уломали в конце концов.
Самое интересное началось потом. Когда я заканчивал монтажно–тонировочный период, мне вдруг позвонили и сказали, что наш генеральный продюсер фильма найден в лесопарковой зоне. Его застрелили, облили бензином и подожгли. Какие–то бандитские разборки. Чухрай так и сказал: «Ты туда не суйся». И я не совался 18 лет. А все авторские права остались у продюсера. По российскому законодательству я не имел на картину прав. И только совсем недавно через одну адвокатскую контору я их восстановил. И наконец могу поехать с документами в Белые Столбы, взять у них 9 коробок пленки — в каждой коробке 300 метров по 10 минут, перегнать на DVD и продать... Но это я так мечтаю. Потому что в этом я человек неопытный.
В 2000 году я снял сериал «Дом надежды» по сценарию нашего классика, сценариста почти всех картин Рязанова Эмиля Брагинского и никуда не мог этот фильм пристроить. Тогда еще только нащупывали этот комедийный сериальный жанр, «Моей прекрасной няни» не было и в помине. Актеры хорошие у меня снялись — Дима Нагиев, Юра Гальцев, Анатолий Равикович... И вот когда я поехал нашу картину продавать, это оказалось катастрофой. У Константина Эрнста очередь просто как в Мавзолей и отсматривают диски какие–то девочки... Почему я должен им доверять? В итоге пристроил сериал на один из телеканалов просто за копейки. Один раз его прокрутили и забыли. Все, что делается сегодня вне телевизионных каналов, их не интересует. Поэтому и видим на экране то, что видим.
Вечером — Шекспир, утром — реклама
— Никогда себя в звезды не зачислял. Как сказала мне однажды великая русская актриса Алиса Бруновна Фрейндлих: «Женя, какие мы звезды? Мы драматические актеры театра и кино». И когда я вижу, что в МГИМО конкурс 11 человек на место, а в театральный институт — 250, то понимаю, что это никак не связано с популярностью актерский профессии, ее престижем. Нет, это связано только с тем, что подавляющее большинство мальчишек и девчонок ничего об этой профессии не знают и не предполагают, что их может ждать в будущем. Каждый день придется обнажать душу на сцене. Каждый божий день! У меня есть спектакль, который идет 2 часа 10 минут. И за это время моему герою нужно пережить первую любовь, первую пощечину, предательство друга, измену любимой, смерть мамы. В нормальной жизни на протяжении десятилетий мы сталкиваемся с такими вещами, а здесь — за 2 часа. Когда приезжаю домой, обязательно выпиваю рюмку коньяка, чтобы сердце открыть. Потому что руки трясутся, я еще там, в спектакле. Да, есть техника, есть наработки. Но если не тратишься, ничего не происходит. В этой профессии человеческое нутро всегда видно на экране или на сцене. Я спросил как–то Табакова, который вместе со мной играл в фильме моего отца «Волны Черного моря» по Валентину Катаеву: «Олег Павлович, что для вас репетиция?» Он сказал: «Возможность избавиться от штампов». Если вы откроете книгу Смоктуновского, то прочитаете там: «Я как актер намного интереснее Смоктуновского–человека», но это неправда. Человек он был грандиозный. Потому не очень понимаю Гошу Куценко, дай Бог ему здоровья, который после Гамлета на следующий день утром едет рекламировать бритвенные станки. А перестроиться после Шекспира? Прийти в себя? Эта всеядность сегодняшняя актерская поражает. Это все равно что питаться падалью...
Кто, например, слышал такой город Шарлык в Оренбургской области? А я там был и видел местный драматический театр — труппа из 20 человек. Заслуженные артисты живут в общаге, нищенская зарплата, нет ни киностудии, ни работы на радио или телевидении. Но они тащат свой крест в искусстве. И премьеры делают часто, потому что городок–то маленький — второй раз на спектакль никто уже не идет. Вот о чем надо рассказывать, о чем писать. А сегодня я вижу, что в родном Санкт–Петербурге в концертном зале «Октябрьский» на 4.200 мест проданы все билеты на Бориса Моисеева. Значит, народу это надо. Фрейндлих такой зал не соберет. А он собирает.
Но необходимо продолжать работать над собой, вырабатывать свою гражданскую позицию. Я часто играю милиционеров. А недавно сам снимал документальный фильм про первого заместителя министра внутренних дел России генерал–полковника Михаила Суходольского. Бывший офицер Советской Армии, замечательно образованный, отличный парень. Могу так сказать, потому что ему — 45, а мне все–таки 57. Снимал его семью, он немного волновался перед камерой, что нормально. И я задал ему один–единственный вопрос про Евсюкова. Еще не было решения суда. Кто отвечает сегодня за кадровую политику в милиции? Как это так, мальчик, который служит Отечеству, достал пистолет и застрелил людей. Значит, надо менять схему всю? Суходольский промолчал, а потом сказал: «Какое общество, такая и милиция». Но это ошибка — так считать. Поэтому я и продолжаю работать, чтобы это доказать.
