Наши земляки — московские учителя – проведут Урок памяти в Докшицкой средней школе, где учился их прадедушка

Собирая материал для биографического словаря «Беларусь — России и миру», отрабатывал списки уроженцев Беларуси — героев Социалистического Труда. И вот — удача! В рядах героев Социалистического Труда, родившихся в Докшицком районе (В. К. Бабич, И. П. Каминская, Н. В. Карпович, И. Д. Янковский), заслуженно занял свое место Антон Андреевич Крикун за достижение высоких показателей в животноводстве в 1950 году при выполнении совхозом плана сдачи государству сельскохозяйственных продуктов и за выполнение и перевыполнение годового плана прироста поголовья по каждому виду продуктивного скота и птицы, советский птицевод, кандидат сельскохозяйственных наук, Герой Социалистического Труда (1952).

С интересом читаю и перечитываю автобиографию героя, любезно переданную мне потомками.

«…Родился я 1 мая (по старому стилю) 1897 года в деревне Загоряны Докшицкой волости Борисовского уезда Минской губернии (ныне не существует, находилась на территории современного Докшицкого района Витебской области Беларуси) в бедняцкой крестьянской семье. Родители мои, отец Крикун Андрей Иванович (1869—1945) и мать Евгения Семеновна (1870 года рождения), уроженка деревни Ольховка Парафьяновской волости Вилейского уезда Виленской губернии, девичья фамилия Митько), были неграмотные. Своего сельского хозяйства у родителей не было, поэтому они вынуждены были работать запашниками (особый вид батрачества в Беларуси).

…Хлеба не хватало до нового урожая. Чтобы протянуть на большее время, свой хлеб, зерно (рожь) молотили цепами и не отсевали мелкую мякину (в основном остья). Намолоченную массу (зерно с мякиной) высушивали в русской печи, толкли в ступе и после этого мололи на ручных жерновах (жернова делал мой дедушка по матери Семен Мартынович Митько). В муку с остью добавляли вареную картошку и из этой смеси выпекали хлеб. Хлеб из такой смеси внешне выглядел очень страшным: выражаясь образно, по нему черт босой проходил с трудом, а его ели взрослые, дети и старики.

…При скудном питании жилищные условия были очень тяжелые. Я помню, когда в нашей деревне многие избы топились по-черному: в печи не было трубы, весь дым шел в комнату и выходил из нее в дверь. Два года в такой избе жила и наша семья. Зимой понизу через открытую дверь поступает морозный холодный воздух, а сверху выходит дым. Во время топки печи ребята находятся на низких полатях в бездымной холодной зоне, одетые в лохмотья. Когда замерзали ноги, их по стене поднимали в теплую дымную зону, а голову держали в бездымной, опершись руками на палати. И когда оканчивалась топка печи и дым выходил из избы, ребята сломя голову мчались на теплую русскую печь.

…В школу я пошел, когда мне исполнилось восемь лет. Жили мы тогда в 2 км от Порплищ, где находилась земская школа. Высоко ценю сознательность отца. Выбиваясь из последних сил, он определил нас с братом в школу. Ведь надо было пасти скот и присматривать за меньшим 4-летним братом, к тому же нужна была одежда и обувь — при большой бедности все это было сложным делом.

…Большое впечатление произвел учитель: в моем представлении это был кумир, которому я беспрекословно подчинялся и поклонялся. В одной большой классной комнате размещались четыре класса: один учитель вел занятия со всеми четырьмя. Конечно, от учителя требовалась виртуозность, чтобы поддерживать дисциплину. Дисциплина в классе в то время поддерживалась довольно суровыми методами: нарушителей дисциплины драли за уши, причем не жалея... Физическое наказание применялось также за неподготовку уроков.

…Ежедневно в школу и из школы с братом ходили пешком. Зимой было трудно пробираться 2 км, особенно во время метелей и больших морозов. В большие морозы, когда был встречный ветер, иногда даже обмораживал ноги. В Порплищевской школе учился я один год. На второй год был определен в Гнездиловскую школу вместе со старшим братом. При школе было общежитие для учеников, далеко проживающих от школы. В этом общежитии жили и мы с братом. Общежитие представляло собой одну большую комнату с русской печью. От печи вдоль стены были устроены нары, на этих нарах и спали ученики.

…Из Гнездиловской начальной школы я перешел в Докшицкую, в 3,5 км от нашей деревни. Ходили в школу пешком. В то время во всей деревне не было часов. До рассвета время определяли по пению петухов. В каждой избе — даже самого бедного крестьянина — под русской печкой содержали несколько кур и обязательно петуха. Примерно с часу ночи петухи начинали через определенный промежуток времени перекликаться. И вот как определяли время. Например, ночью родился ребенок — родители говорили: «Наш Антон родился в субботу о третьем петухе», т.е. когда пропел петух после двух перерывов в третий раз. Занятия в школе начинались в 8 часов утра, зимой — с рассветом. Чтобы прийти в школу без опозданий, из дому надо было выходить рано утром до рассвета, ориентируясь на петухов. Часто петухи подводили: по счету их пения через час должен быть рассвет, а в самом деле мы до рассвета приходили в школу и более часа ожидали начала занятий.


…Из Загорян в Докшицы дорога проходила возле леса. Однажды я и Юлия шли рано в школу; подойдя к лесу, заметили у дороги какие-то силуэты, но продолжали приближаться к ним. Силуэты задвигались, и тут только мы узнали, что это волки. Мы перепугались, остолбенели, не могли сойти с места. Волки спокойно гуськом один за другим стали удаляться, их всего было пять голов. И когда они скрылись в лесу, мы быстро пошли по направлению к школе, хотя до школы в три раза было дальше, чем до дома, однако мы решили не срывать занятий.

…Осенью 1910 года я без всякой дополнительной подготовки поступил в Докшицкое высшее начальное училище. Нелегко было совмещать учебу и работу и к тому же ежедневно ходить пешком в училище. Отец, будучи неграмотным, плохо уяснял учебный процесс. Он считал, что все обучение должно проходить в часы занятий в школе, а дома, вне школы, надо заниматься хозяйственными делами: кормить и поить скот, носить на коромыслах ведрами питьевую воду за полкилометра, пилить и колоть дрова. Но самым обременительным была молотьба цепами. Весь хлеб молотили зимой цепами, причем ночью, так как днем надо было зарабатывать деньги извозом: отец ежедневно зимой возил купеческий лес на железнодорожную станцию Парафьяново. Когда первый раз запевал петух — это обычно было в 1—2 часа ночи, — вставали с отцом и шли молотить. Смертельно хотелось спать, тяжело было махать цепом, обычно эта работа продолжалась до 7 часов утра.

В 7 часов умоешься, поешь на скорую руку и идешь в школу.

После окончания Докшицкого высшего начального училища Антон поступил на Свинцанские двухгодичные педагогические курсы, участвовал в Первой мировой войне солдатом в Морской крепости Императора Петра Великого в Ревеле (Эстляндская губерния).

В 1918 году добровольно вступил в ряды Красной армии, принимал участие в боях за советскую власть на Донбассе, в боевых действиях против Польши. Был интернирован поляками, вырвался из плена, пробрался в родные места, которые вскоре перешли под юрисдикцию Польши. Работал на лесоразработках. Дважды арестовывался польскими властями, но освобождался под поручительство сельского схода. В 1923 году бежал в СССР, к родственникам на Кубань. 

С 1952 года — заведующий отделом кормления в Научно-исследовательском институте птицеводства ВАСХНИЛ Минсельхоза СССР. Занимался разработкой актуальных вопросов рационального кормления, содержания и развития сельскохозяйственной птицы. 12 августа 1975 года ушел из жизни. Похоронен на Старом кладбище Сергиева Посада.

Достигли больших успехов в науке его сыновья.

Геннадий — инженер-конструктор, лауреат Государственной премии СССР за создание специальной оборонной техники. Владимир — доктор ветеринарных наук, профессор.

Братья Антона Игнат и Алексей всю жизнь прожили на хуторе Озерцы возле Красного Березино (в 1943 году хутор сожгли фашисты).

У дочери Игната Евдокии — дочь Данута Должук (Ковалевская), она до сих пор проживает в селе Красное Березино. Ухаживает за могилами предков. Дочь Алексея Валентина Таргонская жила в доме своих предков в том же селе. Ей сейчас более 90 лет, живет у дочери в Воронеже. 3 июля, в День Независимости Республики Беларусь, я приехал в деревню Красное Березино, повстречался с Данутой Должук и, к большой радости, встретился с Валентинй Таргонской, она с дочерью Ларисой на лето приехала из Воронежа в дом своего детства. Прошлись потихоньку по улице Молодежной, посетили кладбище, где похоронены предки.

Живут потомки Крикунов в Москве, на Кубани, в Санкт-Петербурге, Сибири, Краматорске. С каждым годом крепнет мечта собраться на родине предков, прикоснуться к истории своего рода, вдохнуть воздух малой родины, окунуться в атмосферу исторического дома, где родился их дед, пройтись по земле, где раньше была деревня Загоряны, откуда был перекатан дом их прадедов, поклониться могилам родственников, похороненных на Березинском кладбище…

Пообщался с руководством Докшицкого района. Решили организовать оформление стенда, посвященного знаменитому земляку, и экспозицию в Бегомльском музее народной славы и пригласить потомков на открытие. А еще у меня мечта, чтобы наши земляки, московские учителя, провели Урок памяти в Докшицкой средней школе, где учился их прадедушка, а Докшицкая СШ № 1 и 538-я московская школа подружились и стали побратимами.

Малая родина ждет вас. Поторопитесь!