Голоса одних животных получили положительную интерпретацию, а голоса других — отрицательную. Например, щебет ласточки воспринимался как проявление веселья и беззаботности. Крик филина расценивался как злобный, враждебный, пугающий. Блеяние барана — как проявление его глупости. В крикливости горихвостки видели ее хвастливость, а в криках чибиса — беспокойство или любопытство.
Некоторым животным приписывалась способность воспроизводить чужие звуки, чаще всего имитировать голоса других животных. Болгары считали, что сойка якобы может подражать голосу овцы, ягненка, козленка. Хорваты говорили о существовании некой огромной змеи, которая кукарекает, как петух. Белорусы верили, что если филин завизжит возле хлева как поросенок, то свинья опоросится. Голос выпи, напоминающий бычий рев, наши предки принимали за крик нечистой силы — черта или водяного.
Крики животных воспринимались как приметы и сигналы к началу различных действий, чаще всего к началу тех или иных полевых работ. Первый крик удода весной означал, что пора сеять бобы. На Смоленщине крик медведя являлся сигналом к началу сева пшеницы. С пением прилетевшего жаворонка наши предки начинали пахоту, а крик перепелки возвещал начало жатвы. В Македонии с первым весенним криком лягушек рекомендовалось кататься по земле, чтобы быть здоровым.
Часто звуки животных служили предвестиями различных событий: крик удода до полудня — к получению в тот же день большой суммы денег, крик филина возле жилья — к пожару, вой волков — к голоду и т.д.
По первому трубному реву оленя украинцы Карпат определяли, рано или поздно наступит весна. Белорусы считали, что если лягушки заквакают первый раз весной в скоромные дни, а не в среду или пятницу, то коровы летом будут давать больше молока.
Крики животных использовались и в гаданиях: по кукованию кукушки определяли, сколько лет суждено прожить, а по лаю собаки девушки гадали, откуда им ждать жениха.
Звуки, издаваемые птицами, воспринимались как различные возгласы и целые высказывания: окрики, вопросы, просьбы, требования, угрозы, проклятия, обвинения, насмешки, издевки, жалобы, предостережения и прочие сообщения, часто адресованные человеку. Так, чибис будто бы окликает прохожих: “Чьи вы? Чьи вы?” или бранится: “Вшивик, вшивик!”; грач торопит: “Сей пшеницу скорей, сей пшеницу”, синица дает указания: “Мужик, сено носи, да не труси!”
Как реакция людей на звуки животных возникли своеобразные формы диалога человека с птицей или зверем. Полешуки, услышав обвинительное карканье вороны “краў! краў!”, оправдывались: “Я не краў, я за свае грошы браў!” Украинские девушки, увидев весной жабу, называли ее “панной”, на что она отвечала таким же комплиментом: “И ты панна!” Если же ее назвать жабой, то в ответ будто бы можно услышать: “Ты такая же жаба!”
