В служебных командировках постоянно бываю в исправительных учреждениях ДИН МВД, и мне порой смешно читать рассказы таких вот писарчуков. И искренне обидно за людей в белых халатах, которые выбрали профессию сложнее, чем на гражданке, оказывая, по сути, ту же помощь, но с двойной нагрузкой и риском для себя.
Пенитенциарную медицину в стране высоко оценивают специалисты Минздрава, зарубежные эксперты. Замначальника Департамента исполнения наказаний Андрей Дайлида рассказал, что сегодня в ДИН работают 36 медподразделений: «Выполняем мы, по сути, те же функции, что и медики в учреждениях здравоохранения. Единственное — наблюдаем и лечим убийц, воров, насильников, наркоманов. Поэтому риск есть всегда. Достаточно вспомнить громкий случай 2008 года, когда в минской колонии № 1 заключенный под стражу взял в заложники медсестру... Именно медики оказываются ближе всех к спецконтингенту, и что у него на уме (особенно вновь поступившего), понять сложно».
Андрей Дайлида.
Павел Марценкьян.При поступлении заводятся медкарты. Полагаем, что в перспективе они будут электронными, интегрированными в систему Минздрава. Это сняло бы часть вопросов, главный — оперативность информирования о здоровье ожидающих приговора или получивших срок граждан. Если у нашего пациента имеется хроническое заболевание, он регулярно наблюдается у профильного врача.
В подразделениях УИС есть терапевты, психиатры–наркологи, стоматологи, неврологи, фтизиатры, дерматологи, в женских колониях — акушеры–гинекологи. Все остальные виды специализированной медпомощи, будь то, допустим, кардиология или онкология, оказываются в учреждениях Минздрава. Наших больных консультируют и оперируют, к примеру, в РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н.Н.Александрова, неврологии и нейрохирургии, кардиологии. Конечно, там они охраняются круглосуточно, а где–то содержатся и в спецпалатах.
С 1 февраля за каждым исправучреждением страны закреплена ближайшая больница, и специалисты здравоохранения начали консультировать осужденных абсолютно по всем вопросам непосредственно у нас. Это огромная помощь, ведь обычно для вывоза человека в поликлинику, больницу выполняется ряд спецмероприятий. В самой ЦРБ его, разумеется, принимают вне очереди, но это не нравится другим пациентам. Совместно с Минздравом мы начали разрабатывать и метод комплексной медреабилитации граждан с синдромом зависимости от алкоголя с использованием трудотерапии в ЛТП.
Врачи, говорят мои собеседники, во многих учреждениях ДИН дежурят круглосуточно:
— Читая интернет, порой столько нового узнаем... У нас, оказывается, «не лечат, а калечат». Это же полная чушь. Здесь работают профессионалы, которые помогают хоть и не совсем обычным, но пациентам. Вы даже не представляете, насколько серьезный отбор проходят наши медики, прежде чем получить должность, и сколько различных комиссий нас проверяют.
Кстати, недавно был организован очередной визит по учреждениям УИС специалистов Минздрава, а также представителей общественных организаций, консультантов. Они были приятно удивлены увиденным. Что показательно, даже Стокгольмская лаборатория в качестве контроля присылает в ИК–12 (где есть туббольница) на исследование штаммы микробактерий туберкулеза. И на протяжении четырех лет наши специалисты дают результат со стопроцентным попаданием.
Диагностике и лечению туберкулеза департамент в целом уделяет много внимания. Только за последние несколько лет ДИН открыл пять новых кабинетов с современным оборудованием, в этом году появятся еще два... Не говоря уже о рентгенкабинетах, имеющихся в других медчастях. Что важно, ведь, находясь в заключении, человек лечится и, выйдя на свободу, не будет разносчиком инфекции — в автобусе, кафе или дома.
В пяти колониях построены современные медчасти. Еще два проекта разработаны для двух других. В целом, по оценке в том числе Минздрава, в медчастях ДИН созданы все условия для оказания необходимой помощи. Добавлю, что в 2018 году планируется открытие республиканской больницы для осужденных.
Строительство республиканской больницы для осужденныхСлушала своих собеседников и понимала: врачи пенитенциарной системы прежде всего врачи. Они оканчивали обычные медвузы, повышают квалификацию, посещают семинары и курсы, занимаются исследовательской работой. И все ради того, чтобы их пациенты получали своевременную и квалифицированную помощь. Но это также и люди в погонах. Они выполняют режимные требования. Рабочий день бывает ненормированным, подъемы по тревоге... А теперь представьте напряженность и ответьте себе: согласились бы вы оказаться на месте медработников ДИН? Может, вместо того чтобы искать изъяны в их работе, этим людям стоит просто сказать спасибо?
После этого разговора мы поехали в колонии. Сейчас расскажем лишь о двух из них и охотно продолжим тему в следующих спецвыпусках.
Фото Владимира ШЛАПАКА.
Медчасть в Волчьих Норах
Андрей Квашевич, начальник колонии № 22, той самой, где с недавнего времени содержатся исключительно осужденные по наркостатьям (она находится на месте бывшего военного городка, в народе называемого «Волчьи Норы»), вел нас по медчасти ИК: «Можете открыть абсолютно любую дверь, расскажем все, о чем захотите».
Обыкновенные больничные коридоры, светлые стены и кабинеты с привычными надписями: терапевт, стоматолог, рентгенкабинет... У дверей нет очередей — посещения четко по графику, в некоторых кабинетах общение пациента и медика ведется через решетчатую дверь. Да и посетители на прием идут под конвоем. Дежурит медперсонал круглосуточно.
В этой колонии рядом с Ивацевичами более тысячи осужденных. Из них процентов 70 — люди в возрасте до 30 лет. Соматически здоровых — процентов 20, наркозависимых — 109 человек. И все без исключения ежегодно проходят плановый осмотр плюс сами могут записаться на прием.
В кабинете амбулаторного приема дежурит фельдшер Юрий Молош. Открыв журнал посещений, рассказывает нам: «С утра обращались четверо, жаловались на зубную боль, простуду, боли в суставах». В соседнем кабинете, куда через окошко в стене Молош передает амбулаторные карты, выдаются лекарства. В листах выполнения медназначений фиксируется, кому, когда и какие препараты выданы, какие сделаны уколы и перевязки.
Кстати, о самих медкартах. Ведутся они согласно требованиям Минздрава. Однако удивило другое: количество консультаций, операций, приемов и исследований, в том числе выездных, которые проводятся с осужденными, и то, какого высокого уровня врачи для этого привлекаются. Начальник медчасти Дмитрий Теслюк:
— В колонии осужденных осматривают терапевт, психиатр–нарколог, стоматолог, и только имея на руках все данные, если требуется, назначаем лечение. Вот, к примеру, карта Александра Б. У него варикозная болезнь, и мы рекомендовали лечение в Республиканской больнице для осужденных (ее подразделение находится в СИЗО–1). Пациента прооперировали, сейчас он наблюдается у нас. У Романа Н. наши медики выявили желудочно–кишечное кровотечение. Диагноз подтвердили хирурги Минздрава. Человека пролечили, теперь он также в колонии... Кстати, в прошлом году только в Ивацевичскую больницу мы возили более полусотни человек.
...Дежурному медику о своем здоровье рассказывал Сергей К. В колонии он за сбыт наркотика: «Помог приятелю купить несколько граммов спайса, а оказалось, что на мне сделали контрольную закупку». К. здешний медперсонал нахваливает: «Лечение хорошее. Лекарств хватает, и обследуют всегда «от» и «до». Вы посмотрите, как много людей на приемы записываются. Это говорит о достойном обслуживании».
Дальше по коридору — лаборатория. Помимо выполнения стандартного набора анализов, здесь выясняют, не болен ли человек туберкулезом. Рядом — перевязочные, процедурный кабинет. А что это за красный чемоданчик? Оказывается, набор для оказания экстренной медпомощи. Тоже укомплектован по требованиям Минздрава, включая баллон для дыхания, прибор для реанимации, интубации трахеи. Случись что, дежурный медик — за чемоданчик и в отряд. Однако таких случаев, говорят, в ИК не было уже давно. Если дело совсем плохо, вызывают «скорую» из Ивацевичей. Ближайшие посты райбольницы — в 20 и 30 километрах от колонии.
В рентгенкабинете оборудование тоже современное.В закрывающихся на ключ секциях медчасти хранятся препараты — все по протоколам Минздрава. Для людей с редким хроническим диагнозом при необходимости лекарства заказываются дополнительно. Инвалиды I и II группы, хронические больные с разрешения врача также могут получать медбандероли. Кстати, присвоить осужденному группу инвалидности либо нет, решает комиссия здравоохранения.
Осужденными наркоманами, алкоголиками и токсикоманами в ИК занимаются психиатры–наркологи. Ломки и острые психозы в основном приходятся на СИЗО, в колонию же человек поступает более–менее спокойным. Однако большинство зависимых считают себя несправедливо приговоренными, оттого поначалу достаточно агрессивны. А чем ближе освобождение, тем сильнее страх: как прижиться в обществе? Не говоря уже о возможных негативных последствиях от наркопотребления. Поэтому работать здешним медикам приходится по разным направлениям.
Прием ведет Юрий Молош.Есть в медчасти и два рентгенкабинета. Оборудование современное. Андрей М., которого только что обследовали, хорошо отзывается о медуслугах в ИК: «Я обращался с проблемами сердца. Здесь обследовался и лечился. Зубы тоже в порядок привожу». Теперь в стоматологическом кресле расположился Борис Н.: «Намерен залечить все зубы». Прием ведется по записи, при экстренном вызове врач приезжает вне графика.
Стационар медчасти рассчитан на 30 коек, сейчас здесь 10 человек. Лечение терапевтического, травматологического, хирургического и неврологического профилей.
Между прочим, двери колонии открыты не только для журналистов, но и для родственников осужденных. И близкие сами видят, что здесь да как. Кстати, любопытства ради просмотрела я присланные в адрес сотрудников и медперсонала благодарности. Их оказалось немало: за добросовестное выполнение обязанностей, понимание, неравнодушие, человечное отношение к осужденным.
Фото Виталия ГИЛЯ.
Битва с палочкой Коха
Тот, кто утверждает, будто туберкулез — бич мест заключения, опускает одну важную деталь. В большинстве случаев пенитенциарной системе приходится исправлять ошибки самого пациента, не пожелавшего еще на свободе заняться своим здоровьем. Заболевание это, как известно, требует высококвалифицированного медперсонала и соответствующего оборудования. То и другое есть в республиканской больнице ИК–12 — единственной в стране такого рода, где лечат туберкулез. Находится учреждение в Орше.
— Отличие этой колонии от других, помимо лечебного процесса, в том, что распорядком дня предусмотрены тихий час, более калорийное питание, дополнительные продуктовые посылки и прочее. В палатах — от двух до шести койко–мест, — вводит в курс дела начальник ИК–12 Игорь Раков. Полковник внутренней службы рассказал, что в больницу при оршанской колонии осужденных с подозрением на туберкулез привозят из всех учреждений уголовно–исполнительной системы. Средний возраст поступающих — 30 — 40 лет. Сроки у них разные: от минимального до пожизненного заключения, а потому и содержатся пациенты не только по степени тяжести заболевания, но и тяжести совершенного преступления.
Современные методы диагностики, оборудование позволяют обследовать поступивших достаточно быстро, за 7 — 10 дней. При выявлении туберкулеза человека определяют в профильное отделение: для лечения лекарственно–чувствительного туберкулеза, с множественной или широкой тубустойчивостью. В спорных случаях прибегают к помощи гражданской медицины. Кстати, недавно, что показательно, в «двенадцатку» с помощью санавиации доставляли торакального хирурга: требовалась неотложная помощь пожизненному заключенному.
ВРИОД начальника больницы ИК–12 Сергей Ващилов не скрывает, что туберкулез является одной из основных забот пенитенциарной медицины: «В конце 1990–х — начале 2000–х в стране была эпидемия туберкулеза, и наши учреждения — не исключение. Однако сейчас ситуация переломлена. Если в 1998–м в МЛС заболеваемость достигала 1.658 человек на 100 тысяч населения, то теперь всего 133 человека. То есть заболеваемость снизилась более чем в 10 раз. Я служу здесь с 2000 года и хорошо помню времена, когда в палатах стационара — по 20 — 30 человек, кровати в два яруса, нагрузка на врача в 3 — 4 раза выше нормы. Сейчас все соответствует нормативам. Теперь мы можем разделять больных и комплектовать палаты по бациллярности, чувствительности к препаратам, избегая скученности пациентов.
Порой слышим упреки: мол, у вас там всюду сырость, холодно. Отвечу так: подобного нет уже давно. Все установленные нормативы строго выполняются и контролируются».
В прошлом году 62 осужденных именно в ИК–12 впервые узнали, что больны. Первичники обычно чувствительны к препаратам. Кстати, самый скромный, восьмимесячный курс лечения для легкой формы в среднем на одного пациента обходится в 238 рублей. Чем тяжелее болезнь, тем дороже препараты. Конечно, риск рецидива высок у тех, кто имеет по 3 — 5 судимостей: ослаблен иммунитет плюс сопутствующие наркомания, алкоголизм, курение, гепатит С... Так вот, если взять самую тяжелую форму заболевания — широкую лекарственную устойчивость, то лечение одного человека стоит около 100 руб. ежедневно. Длится оно два года.
...В процедурном кабинете, куда по очереди заходят за лекарствами пациенты, беру с полки линезолид. На коробке цена: 824 рубля, это за 20 таблеток. Впрочем, все препараты современные и эффективные, а оттого дорогие.
Виталий Ш. получает свою суточную норму таблеток. Медсестра смотрит, чтобы выпил все до единой. Схитрить, спрятав их за щекой, не выйдет. Ш., проглотив порцию, говорит: «Приемы не пропускаю, поэтому иду на поправку. На свободе я не смог бы оплатить такое дорогое лечение. Здесь оно бесплатное». За день пациенты принимают в среднем 25 таблеток, не считая уколов и капельниц.
Вне своих палат больные ходят в медицинских масках. В опасных зонах в респираторах работают и сотрудники больницы — их здесь 139. Повсюду ультрафиолетовые лампы, система вентиляции, а также административный контроль. И если соблюдать все предписанные правила, риск заражения сводится к минимуму.
...Рентгенкабинет. Больные принимаются исключительно в масках. Врач–рентгенолог Владимир Хитров: «Делаем томографию легких, рентгеноскопию. Все снимки — в электронном виде, хранятся в компьютерной базе. Изображения можно увеличить, посмотреть, скажем так, легкое в разрезе». На экране — снимок с 12–сантиметровой «дыркой» на легком. Это значит, что лечение будет не менее двух лет. Кстати, таких кабинетов в больнице два.
В баклаборатории Галина Яскевич, врач–бактериолог, открывает заполненный пробирками анализатор Bactec: «Аппарат позволяет определить микобактерии в клинических образцах и выполнить тест на чувствительность к противотуберкулезным препаратам. Результат будет готов через 42 дня — это экспресс–метод. Также есть у нас тест–системы Hain для молекулярно–генетической диагностики микобактерий». Современная техника имеется и в других кабинетах.
Заходим в отделение с табличкой «Зона высокого риска». В одной палате — двое осужденных, оба в масках (чтобы не заразить нас). Николай тут пятый год. Володя приехал недавно, но у него вторая судимость и рецидив по туберкулезу. «Кормят, — говорят, — хорошо. Лечат тоже. Пьем таблетки, витамины, делаем уколы и капельницы». Во второй палате людей больше, половину привезли из СИЗО. «А у меня и на свободе была серьезная форма туберкулеза, в Гомельской больнице лежал, — сообщил мне Геннадий. — Так что могу сравнить медобслуживание. Здесь и витаминов больше, и диетпитание — молоко, мясо, соки... Врачи внимательные, все корректно».
Вылечившихся помещают в диспансерное отделение, какое–то время наблюдают и с рекомендациями отправляют в прежнюю колонию. Некоторые осужденные обратно не спешат: хитрят, но это пресекается быстро. Еще доводят себя до крайнего состояния ради группы инвалидности и возможной амнистии, зачастую обрекая себя на смерть.
Кстати, нарушители внутреннего распорядка здесь тоже имеются. Таких на время помещают в спецпалаты. Правда, лечение при этом не прерывается.
Поинтересовалась я и планами ИК. Начальник колонии долго говорить не стал, а для примера провел на этаж, где благодаря средствам Глобального фонда ПРООН уже к концу лета появятся абсолютно новые уютные палаты для 2 — 3 человек, процедурный кабинет, комната забора мокроты и прочее.
Фото Виталия ПИВОВАРЧИКА
Кстати
70 процентов врачей больницы ИК–12 и 80 процентов медсестер имеют квалификационные категории.
Комментарий специалиста
Замначальника главного управления — начальник отдела специализированной медицинской помощи Минздрава Татьяна Мигаль:
— Поделюсь наблюдениями о колониях Гомельской области, где мы недавно побывали. Медпомощь спецконтингенту оказывается по клиническим протоколам, с использованием современных подходов и методов. Служба обеспечена психиатрами–наркологами, им интересны новые методики по лечению зависимостей. Лекарственных средств достаточно. Приятно, что в работе коллег чувствуется системность, а не некое желание угодить приехавшей комиссии.
Если в медико–санитарных частях ИК нет возможности оказать специализированные виды медпомощи, то для осужденных они доступны в территориальных организациях здравоохранения. Социально–бытовые условия в колониях (проживание, питание, санитарно–гигиеническое состояние жилых помещений, производственных корпусов) абсолютно нормальные. Созданы условия для отдыха, досуга, работы.
Минздрав с ДИН сотрудничают давно и плодотворно. К примеру, в прошлом году проработали вопросы организации врачебных консультаций тем, кто содержится в учреждениях уголовно–исполнительной системы и лечебно–трудовых профилакториях, а также дополнительные меры по оказанию медпомощи пациентам с ВИЧ–инфекцией в подразделениях УИС и ЛТП и госорганизациях здравоохранения. Планируем и дальше расширять взаимодействие. Совместно участвуем и в научно–практических конференциях, обучающих семинарах, изучаем современные подходы к оказанию помощи, международные стратегии по борьбе с ВИЧ/СПИД и туберкулезом, делимся методическими наработками.
Фото Владимира ШЛАПАКА, Виталия ГИЛЯ и Виталия ПИВОВАРЧИКА
Советская Белоруссия № 30 (25165). Вторник, 14 февраля 2017
