Олег Мушкетов и Сергей Пракопчиков работают на уборочной.
Олег Мушкетов и Сергей Пракопчиков трудятся в «Родине» электриками, но уже шестой год на время уборочной перебираются на зерносушильные комплексы. Смена у операторов, работающих в паре, длится сутки. Дело очень ответственное, поэтому нужно быть предельно внимательным и сконцентрированным. Ребята не отлучаются с объекта даже на перекусы — обеды, ужины и ночной паек им предоставляет работодатель:
— В командной работе очень важно взаимопонимание, ведь люди постоянно находятся рядом. Любые конфликты сразу скажутся на результатах. К счастью, у нас в этом полная идиллия. Мы вместе учились в Могилеве на электромонтеров, считай, сидели за одной партой. Потом по распределению нас вместе отправили в «Родину», где мы и остались: получили жилье, обзавелись семьями, теперь воспитываем детей. Даже наши дома стоят напротив друг друга.
В ожидании новых партий зерна Олег и Сергей не теряют времени. Они проверяют исправность электрооборудования, очищают шахты, поддерживают порядок на территории:
— Приехали бы вы немного раньше, посмотрели бы, как кипит работа. Обычно к комплексу без перерыва приезжают машины, выгружающие зерно в ямы. Сырой урожай, проделав полный технологический цикл, выходит уже сухим. Оптимально, если влагомер покажет 11 — 12 процентов. К слову, чем более сырым поступает зерно, тем дольше приходится его сушить, а значит, увеличивается расход газа и теряется качество зерна. А вообще, в этом сезоне урожайность в «Родине» выше прошлогодней.
Через зерносушильный комплекс, где работают парни, этим летом уже прошло почти 6,4 тысячи тонн зерна. Мушкетов и Пракопчиков говорят, в горячую пору поставили личный рекорд — за сутки обработали 600 тонн:
— Летом, конечно, работы много, зато и для семейного бюджета польза, и у людей на столе будет вкусный хлеб. Это вдохновляет!
solovieva@sb.by
Фото Андрея САЗОНОВА.
ХЛЕБНАЯ ТЕМА
— Рассказывай, что в области происходит? — предсказать следующее клише из уст приятеля было несложно. — Ты же журналист — все знаешь.
Впрочем, чего отрицать — работа такая. Знать если не все, то, по меньшей мере, самое горячее и актуальное. Рассказываю о теме, которую регулярно освещаю уже больше месяца. Об уборке урожая.
Начинаю с того, что год выдался сложным. Долгая засуха, сильная жара, а небесная канцелярия и вовсе издевается. Когда дожди требовались позарез, их не было вообще. Но едва началась уборка и понадобились сухие дни — льет каждый день...
Приятель слушает с выжидающей усмешкой. Будто вот-вот прозвучит уморительная шутка, а все сказанное — лишь подводка к ней. Постепенно улыбка тает. Собеседник недоуменно хмурится. Наконец, не выдержав, прерывает:
— Ты прикалываешься? Я спросил: что интересного? Скандалы, интриги, расследования… А ты про уборочную. Мне на нее вообще фиолетово. Это же…
Товарищ картинно опускает голову и, закрыв глаза, изображает храп. Дескать, уснул от скуки.
Что ж, реакция предсказуемая. У меня она вызвала ответную — с привкусом ностальгии. Мои первые пятнадцать лет в журналистике прошли в частном еженедельнике. Воспоминания, в общем-то, теплые. Хотя некоторые прежние взгляды сегодня вызывают усмешку. В том числе отношение к уборочной кампании как к инфоповоду. В редакции даже шутили: провинишься — будешь писать «вести с полей». Вроде как наказание. В том понимании, что все, связанное с сельским хозяйством, — скукотища, не достойная читательского внимания и места на газетной полосе. То ли дело происшествия, криминал. Тут и фактура жареная, и горячие темы не переведутся, и интерес публики не угаснет. Конечно, найти острый сюжет в сводках милиции проще, чем в оперативных сводках Минсельхозпрода. Но по поводу значимости информации сегодня я бы поспорил с самим собой образца десятилетней давности.
Каким бы банальным это ни казалось, но сведения о намолоте зерновых, урожайности в центнерах с гектара имеют для страны большую социальную значимость, чем приговор по самому громкому уголовному делу.
Пренебрежительное отношение к тематике АПК в те годы доводилось наблюдать и со стороны. В некоторых изданиях, понимая, что освещать уборочную все же надо, отправляли «в поля» девочек-внештатниц. Как-то одна из них брала интервью у руководителя хозяйства. Заговорили о тритикале. Девочка с диктофоном слушала, кивала, а затем выдала бессмертный перл:
— С третьим калием все понятно. А как в хозяйстве обстоит с первым и вторым калием?
Взрыв смеха услышали, наверное, в соседней деревне. Девочка, конечно, не виновата. Так уж устроен человек. Пока хлеб на прилавке, в широком ассортименте и в неограниченном для приобретения количестве, уборочная его мало интересует. И только если привычная буханка дорожает, покупатель готов слушать про то, как заморозки и засухи сказались на количестве и качестве зерна, стоимости муки и хлебобулочных изделий. В остальное время все эти аспекты продовольственной безопасности — темный лес. Мне возразят: мол, каждый занимается своим делом. Кто на кого учился. Все верно. Я лишь к тому, что уборочная касается даже тех, кто думает, что это не так.
Хуже, однако, то, что равнодушие, свойственное преимущественно городскому обывателю, нивелирует в его глазах и ценность труда хлеборобов. Да, репортажи о комбайнерах не претендуют на сенсацию. Однако игнорировать стратегически значимую повестку дня было бы глупо. И несправедливо к тем, кто без выходных проводит лето в кабинах комбайна, грузовика или трактора. Благодаря этому в закромах есть зерно, в пекарнях — мука, а в магазинах — хлеб. Поверьте, сами они туда не приходят.
prolesk@sb.by