Основать Академию художеств мечтал еще Петр I. Но только через полвека после его смерти появился Указ об основании Академии трех знатнейших художеств – живописи, скульптуры и архитектуры – сего необходимейшего для процветания государства учреждения. В 1757 году подписала его императрица Елизавета Петровна. А всю многотрудную деятельность по подготовке этого документа и по воплощению решения императрицы в жизнь взял на себя выдающийся человек елизаветинской эпохи – граф И.И.Шувалов, куратор Московского университета, известный меценат и поклонник изящных искусств. Он даже предоставил академии свой собственный дворец в Петербурге, хотя находилась она в ведении Московского университета.
Минуло 250 лет. Сменился не один правитель в государстве, изменилось и само государство, а Академия художеств, изменив титул Императорская на Российская, как и два с половиной века назад, способствует процветанию государства. Особенно остро это ощущаешь в залах Манежа, где работает выставка, посвященная знаменательной дате. Открывая экспозицию, президент академии, народный художник СССР и РФ Зураб Церетели подчеркивал, что целью одного из старейших государственных учреждений России было и остается сохранение и творческое развитие традиций русского изобразительного искусства и архитектуры, и выставка стала лучшим тому подтверждением.
Портреты попечителей, почетных членов академии, акты и указы с императорскими вензелями и печатями, макеты дворцов и соборов, планы, чертежи, эскизы интерьеров… Некогда над ними трудились величайшие зодчие и живописцы – Бове, Росси, Поленов, Брюллов… А рядом, буквально в двух шагах, но уже в ином пространстве и ином времени – фотографии интерьеров Московского Дома музыки, эскизы фантастически ярких театральных декораций Валерия Левенталя и какие-то совершенно нереальные, как из другой галактики, композиции из оптического стекла Ольги Победовой.
Говоря о событиях такого масштаба, можно долго перечислять фамилии художников и архитекторов, упоминать здания, ставшие достоянием не только отечественной, но и мировой культуры, восхищаться работами молодых талантов, принявших эстафету от своих гениальных предшественников. Но живая связь времен, которую не в силах оборвать ни политические потрясения, ни экономические катаклизмы, на наш взгляд, заключается совсем в ином.
В залах Манежа многолюдно. Посетители подолгу стоят перед полотнами, внимательно всматриваются в чертежи, но так бывает на любой выставке, ведь по нынешним временам человека, глухого к прекрасному, на такое событие и калачом не заманишь. Однако в тот день нам довелось наблюдать совершенно потрясающую сцену. У грандиозного макета Смольного монастыря стояли две пожилые дамы и о чем-то увлеченно спорили. А рядом стояло довольно многочисленное семейство: мама, папа и трое детей. Старшая девочка – на вид ей было лет пять – тыкала пальцем в макет и что-то говорила своим двухгодовалым братишкам, завороженно глазевшим на бело-голубую громаду, вероятно, казавшуюся всем троим волшебным сказочным замком. И восхищение подлинным искусством, не подвластным времени, у всех участников этой сцены было одинаково искренним.
