Источник: Знамя юности
Знамя юности

Бывший главред Леонид Екель: коллектив в "Знаменке" – это нечто

"Знаменке" – 79. Принимаем поздравления!

Встречи с бывшим главредом «Знаменки» я ждал с особым трепетом. Ответственно. И немного страшно. В голове все утро крутилось: с чего начать, как себя вести? Леонид Екель пришел в редакцию ровно в 11 часов, как и договаривались. «Приветствую, Коля», – протянул он мне руку, улыбнулся, и волнение испарилось. Говорить с Леонидом Семеновичем можно бесконечно долго и обо всем. А еще слушать и слушать, внимательно, взахлеб.
Леонид Екель руководил «Знаменкой» с 1984 по 1987 год. Тогда каждый выпуск газеты был настоящим событием, а тираж перевалил за 900 000 экземпляров.
– Не скажу, что первый день в «Знаменке» был для меня праздничным. Скорее, напряженным. Ведь до этого я писал только в газету «Знамя юности» на студенческой стройке». А здесь уже совсем другие подходы. Тогда главным редактором был Валерий Николаевич Гришанович. Своеобразный человек. В нем было много достойного и интересного, но в то же время немало спонтанного и стихийного. Мог и оскорбить, не имея на то оснований.

А коллектив в «Знаменке» – это нечто. Здесь практически каждый – гений. И тут появлюсь я, да еще из ЦК комсомола. К функционерам, хотя им я никогда не был, отношение журналистов весьма жесткое: редко кого уважали. Назначили меня завотделом комсомольской жизни. Постоянно не покидали мысли: смогу ли? потяну ли? Мера ответственности всегда была во мне высока и, думаю, останется таковой до конца жизни.

– Я всегда завидовал Павлу Якубовичу. Потрясающей работоспособности журналист. Он мог одновременно диктовать одной машинистке блестящий фельетон, другой – спортивный репортаж. А его судебные очерки! Их передавали из рук в руки, как в годы войны публикации Ильи Эренбурга. Мне же поначалу даже небольшие материалы давались тяжкими усилиями. Первые публикации были низкого качества. А тогда в «Знаменке» существовала подлая традиция – лучшие «шедевры» вывешивали в туалете на дверь. Мои туда, к счастью, не попадали. Иначе долго не проработал бы.

– Не знаю, как бы сложилась моя жизнь, не стань я журналистом. Часто об этом думал. Наверное, пошел бы в лесники. Но случилось вот так. И мечтать не мог, что буду редактором газеты, которую всегда с трепетом брал в руки. В школьные годы казалось большим счастьем увидеть журналиста из «Знаменки». А разве мог я подумать, что 15 лет буду руководить Белорусским союзом журналистов?! Причем в самое сложное время. Начиная с 1990 года. А в 91-м, когда произошел развал СССР, не стало финансовой поддержки. Старая «Волга» с полупровалившимся днищем, арендуемое здание… Ужас! Другого слова не нахожу. Ужас от мысли, что скажут: Екеля избрали председателем, а он союз журналистов угробил. Стоило нечеловеческих сил (не знаю, откуда они у меня брались), чтобы построить без единой копейки Дом журналиста. Но это все в прошлом. Мне один мудрый мужик как-то сказал: когда руководитель ничего не построил, грош ему цена. Может, я был плохим председателем, но после меня что-то осталось на земле. Вот это меня и оправдывает.

– Мне всегда по душе, когда материал подается нестандартно, с какими-то размышлениями. Из всех жанров, которые существуют в газете, очерк лучше других подходит для того, чтобы раскрыть свою душу. Сказать свое я. Но для этого надо и жизнь прожить, наработать что-то, понять многое. Если в материале нет мысли, а только информация, пусть и грамотно, изящно изложенная, все это вторичное. Главное для газеты что? Воспитывать. А уже потом – информировать, просвещать, развлекать.

– Почту в редакцию носили в больших бумажных мешках. Даже в отдел комсомольской жизни, которым я заведовал (казалось бы, самый трудный и нечитабельный по материалам), приходило много писем. В месяц только я отвечал на 25-30. Мне и сейчас пишут. Пусть немного, всего пяток в месяц. Зато люди не просто говорят: вот, вы молодец! Они подсказывают: знаю такую личность, может, напишете про этого человека? И я прислушиваюсь.


– Замечательных людей у нас – как на небе звезд. Им счета нет. Чтобы написать очерк, нельзя не полюбить своего героя. Нельзя к нему относиться без эмоций.

  – Каждую неделю собирались всем творческим составом и обсуждали материалы. Искренне, без всякой предвзятости. Жаль, что летучки сейчас не практикуются. Ведь это очень сплачивает коллектив. А еще у нас была очень демократичная редколлегия. Если в печать выходила ошибка, из редакции никто ее не выносил. Правда, иногда случались выговоры. Но это делалось только для того, чтобы не поднималась волна со стороны ЦК. Я и сам однажды поддался и выговор объявил. А потом мне стало стыдно и больно. Никогда не забуду глаза журналистки, которая сказала: «Леонид Семенович, да вы что?! Все ж не так было!» Я это понимал. Позже извинился, выговор мы отменили. Но… Я это уже совершил.
 
– После Гришановича руководил газетой Михаил Катюшенко. Нет слов, чтобы дать характеристику ему как личности, как человеку. А редактору – тем более. Сказать, что он был такой добряк, нет. Да и ни к чему это главному редактору. Нельзя быть чересчур мягким. Но у него было исключительно порядочное отношение к журналистам. Если вызывали в ЦК, самое главное – отстоять, закрыть собой журналиста. Защитить коллегу, который написал, видите ли, неугодный материал. И не уронить своего достоинства. Жизнь такая штука, что порой никакая правота и доказательства не возьмут верх над произволом...

– «Знаменцы» всегда отличались от других журналистов крутостью, лихостью, оперативностью. А еще у нас присутствовало здоровое желание написать материал лучше, чем кто-то другой. Это было искренне, а не просто, чтоб показать: посмотрите, какой я гениальный. Как-то Николай Еременко – младший мне сказал: мы, люди, ломкие, нас надо хвалить. Иначе у нас все внутри зароговеет. Это очень точное выражение. Нет, захваливать журналиста не стоит. Важно дать хорошую оценку. А самая высокая оценка – оценка твоего коллеги. Когда тебе говорят: «Ну ты, старик, выдал!» – чувства непередаваемые. Лучшие материалы всегда отмечались денежной премией. Конечно, она мгновенно реализовывалась. Как только получали 15-30 рублей, а деньги по тем временам хорошие, тут же бежали в 20-й магазин. Коллектив был очень непростой, но по-своему прекрасный. Нас объединяла газета. Всегда гордо говорили: мы же в «Знамени юности» работаем. Тогда это звучало как пароль – все двери открывались.

И пусть мы с Леонидом Семеновичем представители разных поколений, возможно, по-разному смотрим на современную журналистику… Но одно очень важное сходство у нас есть – мы любим «Знаменку». С днем рождения, газета!

machekin@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter