Фото Виталия ПИВОВАРЧИКА.
В ответе за тех, кого породили
Виктория ПОПОВА
Давай рассуждать, Дмитрий, о природе зла, о причинах его возникновения. Что в первую очередь могло повлиять на подростка, устроившего бойню в торговом центре? Окружающая среда, экология, СМИ, школа, дурная наследственность? Голова — предмет темный, к сожалению. И почему так происходит, науке неизвестно. Изучив на своем веку немало подростковых драм, я склоняюсь к мысли, что искать корень проблемы прежде всего надо в семье. Уверена, каждый родитель в глубине души знает о тех ошибках и промахах, которые совершает по отношению к ребенку, но вряд ли когда–нибудь в них сознается, будет до последнего врать себе: «Я сделал все, что мог. Не понимаю, как так вышло». А обманывать себя гораздо хуже и страшнее, чем рассказывать сказки другим.
Каждый киндер наверняка очень чутко улавливает такие колебания лжи и правды, отсюда первые расстройства экзистенциального толка: «Все умрут, а я останусь» или наоборот: «Я умру, а все останутся и наконец поймут масштаб трагедии». Попытки суицида, это любой психолог тебе подтвердит, — типичное демонстративное поведение дитя недолюбленного, потерянного, отчаявшегося. Бесчеловечным считаю решение со стороны любого родителя в такую трудную минуту отселить свое чадо, откупиться от него карманными деньгами, отдельной квартирой и редкими телефонными звонками: «Как дела?» — «Все хорошо». Уф, гора с плеч.
Знаю, мой дорогой, что списывать все на детские травмы — это общее место, и вообще, писатель Владимир Набоков считал фрейдизм лженаукой, а самого Зигмунда прозвал «венским шарлатаном». Но трудно найти другого писателя, кроме Набокова, который так живо бы воспел проблемы полового созревания, так что психоанализ сбрасывать со счетов я не тороплюсь. Если ребенок подает сигнал, что он комплексует, его выводят из себя прыщи, слишком худые ноги, уши торчком, — это не повод сплавить капризную детку с глаз долой и, успокоившись, начать мечтать о новом ребенке — беспроблемном, ажурном, способном к шахматам и разведению комнатных растений.
Ответственные родители, замечая в детях психоэмоциональные расстройства, должны сами, за свои деньги нанять хороших врачей, не дожидаясь помощи от школьных врачей, педагогов или одноклассников. Тем более глупо полагаться на чудесное исцеление, мол, само пройдет, перерастет. В зрелом возрасте все эти нежные болячки принимают самые отчаянные и уродливые формы.
Признаюсь, с большим интересом наблюдаю за процессом, за тем, что говорит юноша в суде, есть в лексиконе Владислава Казакевича два слова, которые, как мне кажется, в целом стали основными тезисами многих современных подростков: «влом» и «по приколу». Если я что–то делаю, значит, делаю это по приколу, для собственного удовольствия, все остальное мне делать влом, то есть лень. На мой взгляд, это страшно. Не стану утверждать, что в каждом подростке, который ничем не увлекается, спит будущий погромщик, но именно такие затаившиеся дети чаще всего и преподносят сюрпризы. И, к сожалению, не только маме с папой, но и случайным людям, которые оказались рядом с бензопилой, топором, ножом, кувалдой — в ненужное время в ненужном месте.
Еще страшнее читать под статьями о трагедии в ТЦ «Европа» комментарии вроде такого: «Парень молодец, конечно. Воплотил в жизнь то, что убогие даже помыслить боятся». Это вот что? Есть ли у нас службы, которые отслеживают подобные реплики? Знают ли в первую очередь родители о том, где их малолетний юзер оставляет комментарии, что и как он отслеживает в интернете? В сетях разлито столько отчаяния и агрессии, зачастую взрослые люди не способны решить, что они видят и во что им верить — в том же Фейсбуке, например. В молодежной среде, «вконтактике» и мессенджере «телеграм» максимализм и вовсе зашкаливает, там гораздо чаще встречаются и травля, и дикие сообщения от подростков, и вовлечение в нездоровые группы по интересам.
И еще. Я категорически против такого излюбленного наказания современных родителей для детей: «А не будешь есть борщ — отключу интернет». То есть ничем другим увлечь мы уже не способны? Такое неумение вывести своего ребенка из виртуального транса — беспомощность или даже невежество со стороны взрослых. Наши писатели Андрей Жвалевский и Евгения Пастернак, авторы книги о подростковом суициде, обратили мое внимание на психолога Светлану Ройз, у нее есть размышления о «Группах смерти», где она четко структурирует симптомы ребенка потерянного, склонного к самоубийству или, хуже того, к убийству. Есть и дельные советы, как помочь такой заблудшей душе: «Следите за тем, чтобы у ребенка (и у взрослого) было время без звукового шума (без наушников, музыки, голосов в телевизоре). Несколько минут тишины стимулируют работу гиппокампа — части мозга, которая упорядочивает информацию, помогает систематизировать опыт и эмоции». Вспоминаю, что наш подсудимый подбадривал себя музыкой. «Вы включили музыку в наушниках, чтобы не слышать крики? — уточнил гособвинитель. — Для настроения, так веселее, для удовольствия».
Замечаешь рефрен в его словах — «по приколу»?.. Но теперь–то уж что спохватываться. Дисциплинировать ребенка, упорядочивать его мозги с детства должны родители. C наступлением же совершеннолетия заниматься воспитанием поздно. Что выросло — то выросло, как говорится.
viki@sb.by
Аварийная ситуация
Дмитрий КРЯТ
Ну уж нет, Виктория, дискутировать о природе зла я бы как раз и не хотел. Меня больше волнует вопрос, как от этого зла уберечься? А поскольку зла в чистом виде не бывает, то и выносить однобокий вердикт я бы поостерегся. Мол, виноваты родители, и точка. Недосмотрели, недолюбили, проморгали момент, когда тонкая и ранимая душа безнадежно заросла коростой ненависти ко всему живому.
Представь другой фон. Журналисты, упражняясь в поворотах темы, вдруг выяснили бы, что отрок купался в безбрежных волнах родительской любви, жил в полной гармонии с отцом и матерью, учился в престижном вузе и имел все шансы на успешную жизнь в будущем. А потом щелк... Пила, топор и далее по уже известному сценарию. И ведь подобных примеров история криминалистики знает немало. Ставлю сто к одному, что в таком случае на нас бы вылился девятый вал рефлексий на тему: залюбили, избаловали и в конечном итоге тоже проморгали, виноваты...
Однако какая польза от такого копания обществу? В поиске истоков зла внимание отвлекается от объекта, его совершившего. Мол, не он такой, жизнь его таким сделала. Даже жалко пацана. И вот мы уже на пороге острого приступа стокгольмского синдрома. Помнишь этот феномен? Когда заложник начинает симпатизировать своему захватчику и даже отождествлять себя с ним. Нечто подобное многие наши сограждане испытали после теракта в минской подземке. Иные репортеры, а за ними публицисты так расстарались в освещении и препарировании хода следствия и суда, что кто–то даже стал зажигать лампадки после исполнения приговора. И только позже, когда эмоциональное наваждение слетело вместе со спавшим информационным накалом, пришло осознание кощунственности происходящего: оплакивать убийц, забыв о полутора десятках их жертв и искалеченных душах близких погибших.
Не надо сегодня пытаться вешать собак на родителей, школу, равнодушное окружение. Суду еще предстоит вынести свой вердикт, не станем забегать вперед. Но можно быть уверенными, что решение будет составлено по простой, понятной каждому формуле: виновен тот, кто совершил деяние, и точка. Это правильно. Это справедливо. Я, Вика, убежден, что даже если к зрелому возрасту все будут подходить с мудростью и навыками Макаренко, это не застрахует от наплевательства на их советы со стороны тех, кому следовало бы внимать. А все потому, что, как ты правильно заметила, голова — штука темная. Кому–то науки идут впрок, а иным не в коня корм — поди разберись. Было бы иначе, преступность как таковая давно была бы изжита под корень, начисто и навсегда. Но пока этого не происходит, поиски причин перекоса сознания у отдельных членов общества — занятие бесполезное и даже вредное. Точнее, дилетантские поиски, а потом попытки перевоспитать всех и вся надрывным, но наивным призывом «Опомнитесь!». Это занятие — удел специалистов очень деликатных медицинских профессий. Нам же с тобой, Виктория, важнее осознать, что имеем дело с аварией.
Любой адекватный член здорового общества понимает, что убивать — это плохо. Мы однозначно осудим убийство в пьяной драке. Но, не обеляя преступника, рассудок воспримет обстоятельства: допился. То же, если в быту: кто–то кого–то доконал. Даже мотивация действий смертника из террористической организации нам будет отчасти ясна. Но вот на сцену выходят персонажи, у которых все восприятие действительности набекрень. Да, у них есть представление о мотиве своих действий. Но первична не идея, ради которой они совершают насилие, а именно желание убить. И под это желание они уже подстраивают свою жизненную позицию. Такими были минские террористы, норвежский Брейвик, и, похоже, сейчас мы имеем дело именно с подобным случаем. По крайней мере, глумливые реплики подсудимого о том, что убил «по приколу» и продолжил бы убивать, если бы остался на свободе, говорят именно об этом.
Вот это, Вика, я и считаю аварией. Мозг сломан. Сознание вывернулось наизнанку. Какие–то шестеренки в голове встали не так. Не исключено, что бесповоротно. Это сродни стихийному бедствию. Когда и у кого сломается мозг — предсказать невозможно. Нереально и предупредить: ни любовью, ни равнодушием, ни ненавистью. Это к вопросу о воспитании и окружении. К законченному социопату в друзья не набьешься, к совести и морали не призовешь, на тонких струнах души лирическую мелодию не сыграешь — бесполезно. Вероятность уберечься только одна: свести к минимуму возможности для реализации жутких замыслов «поломанных» людей.
Снова возвращаюсь к теракту в метро. Злодей пронес взрывчатку на платформу потому, что постовой не поинтересовался содержимым тяжелой сумки. Теперь в подземку с габаритным багажом так просто не войдешь. Охрана внимательна. На входах досмотровая аппаратура, и она не простаивает. Это барьер для случайно «сломанного». В ТЦ «Европа» такого не оказалось. Сегодня свидетели в суде говорят о неадекватности поведения в торговом центре подсудимого перед тем, что он совершил. Почему на это не обратили внимание охранники на входе и вообще были ли они? Не надо бросаться сразу на странного человека, но находиться рядом с подозрительным типом — их прямая обязанность. А уж когда он заводит бензопилу и расчехляет топор — принимать меры. А так складывается впечатление, будто в охрану торговых центров нанимаются молодые люди исключительно для того, чтобы слать эффектные селфи в брутальной форме своим девушкам. Понимаю, что к каждой осине в лесополосе, где орудовали известные маньяки прошлого, секьюрити не поставишь. Но в многолюдных общественных местах их профессионализм может стать надежной страховкой от действий злодея. Воспитание воспитанием, важность его оспаривать не стану, но только на него уповать опасно. Необходимы эффективные механизмы, вовремя и метко бьющие по рукам, которые тянутся к кровопролитию.
kryat@sb.by
