Не знаешь, чем помочь родной стране, — думай, чему учить детей

Журавлиный крик

Время между 22 июня и 3 июля — не самое простое для людей, формирующих образовательную, воспитательную, идеологическую повестку. День всенародной памяти жертв Великой Отечественной войны — и следом День Независимости Беларуси. День обретенной суверенности — и одновременно малой победы, потому что отмечается в день освобождения Минска от немецко-фашистских захватчиков в 1944 году.

Как грустно шутили учителя еще несколько лет назад: «Вот хорошо, ученики уже выучили, когда освободили Минск — в День Независимости. Теперь хорошо бы им как-то вбить от кого».

Не успеем оглянуться, как начнется новый учебный год. И детей надо будет сразу, с первых же дней, окунать с головой в атмосферу государственной идеологии и морально-нравственного воспитания.

А то ведь в либеральной златоглавой вон что творится: «Один из состоятельных родителей признался Moscow Times: «Все сейчас хотят отдать детей в частные школы, где есть надежда, что учителя не будут втирать пропаганду». На этом фоне частные школы повышают цены, рост от 30 до 100 процентов». Откосить — от чего бы то ни было — становится все дороже. И значит, для определенной прослойки людей, все престижней.

Это с одной стороны. С другой — буржуазная либерда само понятие «откосить от реальной жизни в стране» просто включает в свой же ценник: давай, соответствуй.

Лицом к лицу

У нас не так. Потому как раз в это время предлагаю учителям и всем заинтересованным конспект урока-лекции по повести Василя Быкова «Журавлиный крик». Это одна из первых напечатанных его повестей — тех времен, когда писатель был молод, искренен, правдив. Еще раз повторю: разбираем только то, что писатель тогда написал, и ничего сверх.


Еще до начала урока гоните прочь знатоков «Википедии» и учителей типа «заслуженный эйдельман», которые, закатив глаза, скорбным тоном заводят: «Шестерым бойцам поставлена невыполнимая задача…» — гоните в шею.

Потому что у автора ничего подобного нет. Осень, скорее начало октября 1941 года, где-то за Смоленском полк пытается оторваться от противника и занять новый рубеж обороны.

С таким сюжетом «Журавлиный крик» мог прозвучать и его герои могли проявить себя в любом месте Беларуси: под Минском или Могилевом. Под Витебском или у Гомеля. Везде, где Красная армия на каждом рубеже пыталась останавливать танковые колонны блицкрига.

Немцы моторизованы, наши идут пешком. Поэтому у железнодорожного переезда комбат оставляет шестерых солдат (у них — пулемет, бронебойное ружье, противотанковые гранаты) с задачей продержаться сутки, пока сильно поредевший батальон не отойдет за лес и не займет оборону.

Тяжело? А на войне все тяжело.

Точно так же в августе 2020‑го, когда белорусское общество еще только собиралось с мыслями, молодые наши ребята стояли против сколоченных сцепок и колонн. Стояли один к десяти, один к ста против толп — в Минске и Пинске, в Барановичах и Пружанах.

И нельзя было отступить, убежать, бросить строй, сложить щиты. Большой крови потом это стоило бы. Вот и стояли мальчики с дубинками и хлопушками против арматур, бит и цепей, еще и круглосуточно шельмуемые всеми ныне экстремистскими «новыми медиа».

Видно, их правильно учили, наших мальчиков. И правильному. Не «заслуженные эйдельманы», если брать российский пример. И не купленные с потрохами «учителя для Беларуси», если наш.

Герои и предатели


Из шести человек оставленного на переезде «взвода» двое оказываются предателями. И принимающий свой последний бой старшина Карпенко корит себя как раз за то, что чего-то вовремя не рассмотрел, не распознал, не предотвратил.

Автор рассказывает нам: Пшеничный и Карпенко — оба из крестьян. Из справных. Жизнь и тому и другому — таким разным — давала шанс. Лелеять ненависть и обиду или искать себя в жизни, стать предателем или нет — это, как видим, личный выбор каждого. Отнюдь не невыносимое давление обстоятельств, нет.

Пшеничного, бежавшего в плен, убивают сами немцы. Некогда им, да и незачем.

Удивительно, что в нынешние времена редактора Овсянникову справедливо считают предателем россияне, но отовсюду гонят и украинцы. Впечатление, были бы у них шмайсеры — не было бы уже Овсянниковой. История повторяется.

История повторяется и с двумя персонажами «из интеллигентных» семей: Фишером и Овсеевым. Почти бесполезно умирает Фишер (и то автор пожалел, смерть могла быть и хуже), но ни товарищей, ни своего места в строю он не бросает. Значит, все было не зря, скажет ему в эпоху возрождения Бенвенуто Челлини, его кумир.

А вот «чернявый красавец, недооцененный окружающими и заслуживающий большего» — боже, сколько мы за осень 20‑го таких овсеевых повидали-перевидали! Певичек и шоуменов, тамадов да теледив. Не все из них пока лежат серыми шинельными бугорками в канавах, надо признать. Но многие и сами на уверенном пути к такому концу.

Остальным со временем помогут глечики — те самые обычные белорусы, которые безо всяких рефлексий просто твердо знают: предавать нельзя.

Потому пулеметная очередь Глечика, превратившая труса, изменника и дезертира Овсеева в кусок его сути в придорожной канаве, и автором дается коротко, и нами, читателями, не переживается. Снова удивительное совпадение: все наше общество теперь, спустя два года после развязанной против Беларуси войны, так же безразлично относится к бедам змагаров, протестунов и беглых. Поделом.
Чего Быков не мог знать, это как скажется послевоенное покаяние на немцах. Не только на народе, но и на правящих структурах бывшего рейха за 80 прошедших лет. Предательницу Алексиевич немцы не только не пристрелили, как Пшеничного, а еще и крестом наградили, и пансион ей дали. Впрочем, как Пшеничный и мечтал, один в один.

Чему-то, значит, и они научились. Самое время спросить у наших школьников: как вы думаете, тому ли?

Необходимость подвига

К середине следующего дня, как рассказывает автор, Глечик остается один, с двумя пулеметами и гранатой. А на него немцы подтаскивают танковую роту. Он вряд ли выполнит приказ. Но он совершает свой незаметный (а если бы автор нам не рассказал, то, вполне возможно, и неизвестный) подвиг — так же, как и Фишер, Карпенко и бронебойщик Свист.

Такой подвиг ежедневно совершали советские люди на многих и многих «обычных железнодорожных переездах, каких немало разбросано по стальным дорогам земли». И не только на них — вспомним героев Брестской крепости. Подвиг неполной танковой роты КВ Зиновия Колобанова (вместе с нашим толочинцем Андреем Усовым) под Гатчиной. Бои 100‑й дивизии Ивана Руссиянова, прикрывавшей Минск, отбившей Ельню и ставшей первой гвардейской.

На Францию гитлеровцам хватило одной танковой группы и полтора месяца. На СССР они бросили четыре такие группы — инструментов войны, равных которым ни у кого в мире в то время не было.

И каждый бой за каждый переезд, каждый танк, подбитый Свистом, каждая противотанковая граната Глечика означали стачивание этих страшных зубьев. Их стирание и затупление. Их выбивание.

Означали будущую Великую Победу. И, следовательно, были необходимым подвигом.

Точно так же в августе 20‑го было необходимо стоять и не складывать щиты. Говорить правду и разоблачать мятежников. Делать необходимое на своем месте. И даже просто публично поддерживать свое государство. И — да, в некоторых случаях это тоже был необходимый подвиг.

Но только не сидеть прикрыв уши руками. Или забившись в угол окопа.

Сбежали за границу многие тогдашние пшеничные и овсеевы — обезумевший средний класс («Мурло», как называл их Витька Свист) и затравленная элитарность («Барчуки»). Но ничто не мешает с еще оставшимися поступить, как Глечик.

Пулемета, конечно, нам никто не даст, чай не бандеровская Украина. Но вот, например, по всем правилам этикета плюнуть на воротник Оксане Зарецкой, членке коордсовета, под силу каждому — и это тоже необходимый подвиг. Подвиг по выжиганию в нашем «взводе», в нашем обществе предателей.

Братья по крови

Хотел Василь Быков что-то этим сказать или нет, но написал так: второй бой на переезде заканчивали саратовский Витька Свист и бешенковичский Василь Глечик.

Второй год против Беларуси идет война. И мы пока не побеждаем. Война перешла в открытую фазу: англосаксы и европейцы-натовцы против России и ее союзников. Против нас.

И у нас нет выбора: либо снова Победа, либо нас сотрут. Стопчут, размотают, как хотели тогда, — всей объединенной Европою. Объединенной тогда — нацистами, сейчас — англосаксами… А какая разница?

Потому от каждого белоруса (и россиянина) необходим подвиг. Со своими они пусть сами разберутся, а у нас и пример для этого есть: тот самый Глечик. Он не хочет слышать журавлиный крик в последний раз — и мы не хотим. Он делает все, что может, — и мы так должны.

Он не теряет надежды сейчас и веры в конечную победу. И мы, твердо веря в то, что наше дело — правое, должны и врага разбить. И победу оставить за нами.

Чтобы вечно курлыкали журавли над родной, своей, независимой Беларусью. Такой вот урок.

mukovoz@sb.by

Рисунки Олега КАРПОВИЧА.

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter