Ближе к вечеру, перед работой, Владимир ложился на часок-другой передохнуть. Ведя дискотеку, которая заканчивалась глубокой ночью, он постоянно недосыпал. Дискотека была эксклюзивная, дорогая, для богатых, но программу готовил и вел Владимир один. Достойного дублера найти не могли, и шеф с волнением думал, что будет, если ведущий заболеет или с ним еще что-нибудь случится. Но Владимир не болел, на работу выходил, и дискотека под аплодисменты завсегдатаев начиналась всегда вовремя.В тот день после записи со спутниковой системы сборки последних шлягеров усталость от недосыпания взяла свое. Уже автоматически он отдал зашедшему, как всегда в это время, соседу Леве переписать в его коллекцию подготовленную для работы кассету и прилег, не раздеваясь, на диван.
Он не знал, что вежливый до безобразия Лева, уходя, дверь лишь прикрыл и замок не защелкнулся. Жена Наташа укладывала малыша и соседа не проводила.
...Владимир находился уже между сном и реальностью, когда что-то острое кольнуло ему в живот. Это заставило открыть глаза. Однако только что ушедшее на отдых сознание еще сопротивлялось. Все же боль победила, и он проснулся.
Сначала Владимиру показалось, что сон продолжается. Некто в черном с натянутым на голову чулком прижимал к его животу нож. Прямо в лицо Владимиру в таком же маскараде дышал второй. В руке у него был револьвер.
Никогда бы не подумал Владимир, что натянутые на голову колготки могут превратить человека в чудовище, в монстра.
I
Приставивший нож прошипел
: - Убью-ю!
Второй, с "пушкой", добавил
: - Лежа-ать!
- Что за клоунада? - произнес Владимир, приподнимаясь, но удар револьвером по голове опрокинул его на диван.
Он окунулся во мрак. Вдруг вспышка! Загорелись звезды! Сошлись в круг. Образовали солнце. Оно слепило. Закружилась голова. Он медленно поплыл по кругу. Нет, не он - двигались стены, потолок, пол. Скорость вращения увеличивалась. Тело наливалось тяжестью, взбухало. Сейчас оно взорвется...
Очнулся Владимир на полу.
Двое в черном не исчезли. Но появился третий, такой же близнец. Он стоял в дверном проеме, метрах в трех от дивана, и одной рукой держал за волосы Наташу, а второй приставил к ее шее нож. Кончик ножа проколол кожу, и из-под лезвия сочилась кровь. Испуганные глаза Наташи застыли.
Первый, с ножом, повторил
: - Убью!
Второй, с револьвером, приказал
: - Лежи тихо! Побереги ее, не дергайся. Мы знаем, ты способный...
Владимир понимал, что сейчас главное - выиграть время, не двигаться, но все же решился - только глазами - осмотреть комнату: сколько их? Не успел и чуть-чуть, совсем незаметно, повернуться, как опять получил удар по разбитой, залитой кровью голове.
Владимир снова провалился в ночь. Тишина. Он стоит. Ноги тонут в песке. Пустыня. Мираж. Появляется Наташа. Заводит знакомую песню
: - Зачем тебе такая работа? Я же говорила, предупреждала. Добегаешься со своими кассетами и дисками. Доведут тебя эти рок-идолы. Я чувствовала... Теперь все...
Мираж исчезает. Он слепнет. Снова ночь. Вдруг свет! Яркий! Это киноэкран. Пошел фильм. Черно-белый. Сверху обрушивается водопад. Кадр останавливается: поток замирает - кто-то нажал "паузу". Картинка расползлась. У экрана исчезли границы. Теперь он сам в нем, в кадре. Нет, в жизни. Владимиру снова захотелось осмотреться, но в сознании что-то сработало - он не пошевелился.
И тут услышал
: - Урод! Ты грохнешь его! Может, уже грохнул!
У Владимира дрогнули веки.
Бандит заметил это, улыбнулся, выдохнул
: - Живой?! Молоток! - и уже спокойнее: - Правильно, такую красавицу нельзя одну оставлять. Лады? А-а? Лады-ы... Теперь - к нашим баранам. Всем будет кайф, если ты скажешь, где лежат "бабки". "Капуста" у тебя есть, мы знаем, так что, жокей, не теряй времени, не заставляй утюг включать...
Владимир смотрел на мутное черно-белое изображение говорящей сквозь чулок головы. За время, пока объясняли, что почем, он почувствовал - у него неладно с ногами. "Как пропали, - подумал. - Да, полтела уже потерял. Шансов вырваться все меньше".
- Поднимайся. Только о-очень медленно, - приказала черная голова.
Тело не слушалось. Память о прошлой боли сковала его. Бандиты, видно, поняли это и, взяв Владимира под руки, посадили. Дуло револьвера переместилось от головы к шее, нож - к ребрам. Надежды вырваться по-прежнему не было.
- Ну что, покажешь, где "бабки"?
Его приподняли, пытались поставить на ноги.
- Ара, эта сука не стоит, - сказал один из державших Владимира "чулков". - Может, водой?
- Охренел? Посадите, пусть передохнет, подумает. Без ног он не опасен.
Владимира опустили на диван.
"Дали сесть. Хорошо. Это шанс", - промелькнуло в сознании. Он повел глазами: "Их трое. В комнате двое и один на кухне, держит Наташу... Подонок остался с женой?" Напрягся, чтобы рвануться, но что-то сдержало. Нож! Давивший в ребра нож.
"А этот, с револьвером? Он - слева. За ним - балкон. Открытый. Шанс все же есть... Левого отшвырнуть успею..."
Владимир опять сжался, готовый к прыжку, но прошитый недоносок - главарь тройки учуял неладное: лезвие, проткнув кожу, вошло в тело.
- Вижу, ты не понял. Аус! - позвал он, чуть развернувшись в сторону кухни. - С красавицей разобрался? Лады! Иди сюда! Возьми одеяло и накинь на мальца. Может, тогда до батяни дойдет...
"Боже, как мог забыть. Малыш! Наташка его укладывала, когда я засыпал. "Догоняй папку", - шептала ему в ушко..."
Тело Владимира вновь сжалось в пружину, но он ощутил, что и лезвие вошло глубже. Боли не было, но вырваться стало невозможно: нож на треть сидел в нем.
Послышались всхлипы, и Владимир увидел: малюсенькие ножки сына поднялись вверх, задергались.
"Все, хватит, - приказал себе. - Им рисковать - не собою..."
- Деньги в шкафу. На верхней полке...
Бандит бросил одеяло, подскочил к шкафу, выпотрошил одну полку, затем вторую - денег не было.
Нервный, с револьвером, размахнулся, и после очередного удара залитое кровью тело распростерлось перед детской кроваткой. Падая, Владимир услышал "Есть!" и ухватил за собой душившее сына одеяло.
...Темнота. Все. Он свое отработал. Было многое. Может, и в самом деле довольно? Повидал столько, что хватило бы на две, на три жизни! Видно, и в самом деле выбрал лимит у Бога?
"Да?" - осмелился Владимир спросить Всевышнего.
Неожиданно его охватил жар. Снова закружилась голова.
"Где я? - пытался остановить кружение. - Почему один? Где Наташа, малыш?"
- Боже, если ты их забрал, возьми и меня! Я прошу! - прокричал в отчаянии.
От крика вернулось сознание, сильнее забилось затихавшее было сердце, участилось дыхание.
Владимир открыл глаза. Вокруг все белое. Осмотрелся. Кафель. Он в ванной. Не умер. Только руки... За руки его привязали к трубе, идущей к умывальнику. Связаны и ноги. Губы... Губ не разжать. На них - липкая лента.
Прислушался. Тишина...
"Оставили в живых? - продолжал работать мозг. - Странно..."
Зря он напрягся - вся боль ожившего тела обрушилась на него. Он снова едва не потерял сознание.
"Осторожно, - сказал себе, - осторожно..."
"Думать, думать, не спать", - твердил разум, когда первые попытки выпутаться из оков не удались.
Труба. Труба идет к сливу. Слив - новый, пластмассовый, он только закрашен вместе с трубой белым.
Надо подвинуть веревку к сливу и, упершись ногами, рвануть.
Медленно привстал на колени. Веревка натянулась. Что-то держало ее. Конец? Нет, не конец. Это последний крепеж трубы, самый слабый.
Владимир прижал спину к сливу. Представил, что разбегается, и - рванулся. Он понимал, что может удариться головой об пол, но это не пугало. Жажда свободы взяла верх над сознанием, и остановить ее было невозможно.
Падая, Владимир успел повернуть голову и тем самым спас свой не особенно сильный нос от перелома.
Отлетел к двери. Не медлил. Надавил на нее ногами. Распахнулась. Снова прислушался: по-прежнему тихо.
Руки. Веревка резала теперь не так сильно. Видимо, напрягшись, он подрастянул ее.
Пытаясь ослабить узел, резко задергал руками. Они высвобождались, но немели пальцы. Подташнивало. Время работало против него. Он потянул более сильную правую к себе. Рука с болью пробралась сквозь путы, обрела свободу.
"Теперь - ноги, - приказал себе Владимир, но сознание туманилось, и он понял, что освободиться от пут не успеет. - Надо спешить..."
И пополз к кухне.
Жену привязали к батарее под обеденным столиком. Скрученная веревками, с заклеенным ртом, она смотрела на него застывшими от ужаса глазами. Страдание и боль любимой женщины вызвали ярость, ненависть, отчаяние: "Подонки, сволочи, гады!" Подполз ближе. Осторожно снял с ее губ пластырь. Ничего не сказал, забыл, что умеет говорить. Сказала Наташа
: - О Боже!
- Тихо, тихо, - успокаивал ее. - Не смотри, не надо, - шептал, не понимая, что Наташа не закроет глаза, видя его окровавленную голову, грудь, все тело.
- Ты не умрешь, ты никогда не умрешь! - ожила она, перебивая мысли о самом страшном.
- Все будет хорошо, - кивал Владимир головою, поддерживая жену. - Все будет хорошо.
Ухватившись за стол, приподнялся. Приборы лежали в выдвижном ящике. Вынув нож, снова опустился на колени. В голову вновь что-то ударило. Сознание покидало его. Уже в тумане разрезал на руках жены веревки. Вскоре он обмяк и затих...
"Прохладно. Серо-салатовые стены. Железная спинка кровати. Палата? Да... Я в больнице... - понял Владимир. - И живой..."
Послышались шаги. Открылась дверь. На пороге - двое. Но не те. Другие. В форме.
- Вы очнулись? - приближаясь, спросил один из них. - Отлично. Не волнуйтесь, ваши жена и ребенок живы. У них тоже все хорошо. Они лежат в этой же больнице. Извините, что беспокоим, но - время не ждет. Чем скорее мы с вами переговорим, тем больше шансов задержать бандитов.
Почему-то вступать в разговор не хотелось, и Владимир закрыл глаза.
- Да вы что, товарищи, с ума сошли? - вбежал, возмущенно размахивая руками, врач. - Сестра за лекарствами отлучилась, а они тут как тут - комнату для допросов в палате устроили! Человека только-только с того света вытащили! Немедленно покиньте палату!
Ночью Владимиру не спалось. Словно почувствовав это, в палату неслышно вошла медсестра. Увидела, что Владимир лежит с открытыми глазами и почти обрадованно сказала
: - Простите за беспокойство. Я узнала вас: вы ведете ночную дискотеку в кафе, которое недалеко от моего дома. Я несколько раз была там, и мне очень понравилось. Работаете честно, с душой. Музыка - прямо с пластинок, видео - каждый раз новое. И голос у вас бархатный, зовущий. Заряжающий энергией голос. Душа словно в небеса уплывает. Я бывала на других дискотеках - совсем не то. Еще раз извините, что побеспокоила, - хотела, чтобы вы знали...
- Спасибо, теперь буду знать.
- Ой, что вы! Это вам спасибо. И еще хочу сказать... Предупредить. Старший из тех, что были в вашей палате, приказал второму остаться дежурить - сейчас тот спит. Уходя, старший дважды повторил: "Главное - узнай, сколько денег взяли. И попытайся выведать, откуда они у него. Расспроси, где, мол, взял "бабки" на финский кожаный плащ, японские телевизор с видеомагнитофоном..."
"Понятно, - думал Владимир, когда медсестра так же неслышно закрыла за собой дверь. - Их волнует только то, что деньги достались не им, а бандитам. А какая мне разница? Ножом бы не резали? Револьвером не глушили? Так у них другие интересные приспособления для этих же целей имеются..."
Почему-то больше всего было жаль повара, который приходил в кафе вечером, отработав смену в заводской столовой. Он последним, пятым, решился отдать на покупку нового видео- и аудиооборудования собранные за год работы деньги. Он просто грезил собственной пиццерией...
И через три года она у него будет.
Уже ближе к окончанию школы сыну понравится готовить, и он пойдет к повару в ученики. Жена плачет, когда "наш мальчик печет для стариков" что-нибудь вкусненькое...
II
Приставивший нож закричал
: - Убью-ю!
Второй, с "пушкой", добавил
: - Лежа-ать!
Резко махнув левой, Владимир отбил руку с ножом и, развернувшись, правой отшвырнул державшего револьвер к балкону. Тот головой пробил стекло двери, и один из прозрачных клыков впился бандиту в горло.
Рука с ножом на долю секунды повисла в воздухе, словно выбирая, куда нанести удар. Этого Владимиру хватило, чтобы заехать нападавшему ногой в живот - выпущенный нож воткнулся в край дивана. Главарь только успел прохрипеть: "Сюда!", как прямой в голову оглушил его.
Третий прыгнул на жокея сзади и - ошибся. Броски через плечо Владимир исполнял лучше всех в секции. Налетев на телевизор, бандит опрокинул его, ткнулся головой в стену и затих.
"Теперь - на кухню!" - пронеслось в голове.
Он ринулся к двери, но еще живой бандит, застрявший в пасти балконной двери, нажал на курок. Первый выстрел заставил Владимира остановиться, второй - потерять равновесие, третьего он уже не услышал. Однако и стрелявшего на большее не хватило - он затих.
Очнувшийся главарь осмотрелся, подобрал с пола револьвер, повернулся к телевизору и выстрелил распластавшемуся перед ним третьему в голову. Пройдя на кухню, нагнулся, ухватил за волосы лежавшую на полу без сознания женщину, приподнял и, ткнув стволом в висок, нажал на курок.
В дверях оглянулся
: - Наводчику язык отрежу, - дал себе слово главарь.
Ребенок в кроватке не плакал, как будто понимал, что впереди у него вся жизнь, сражаться за место в которой он будет в одиночку. Малыш берег силы.
Через четверть века о нем напишут:
