Александру Рябушенко 24 года, и сегодня он единственный представитель Беларуси в элите мирового шоссейного велоспорта. В разные годы за команды про-тура гонялись и Евгений Гутарович, и Константин Сивцов, и Александр Усов, а самым ярким представителем этой когорты был Василий Кириенко. С 2007 года он играл ведущие роли в различных командах — от «Тинькофф» до «Скай», но недавно был вынужден завершить карьеру. Теперь все наши надежды на улыбчивого паренька из «Эмирейтс».
— На Олимпиаду едешь один?
— У Беларуси только одна путевка на шоссе. Ее изначально предполагалось отдать мне на групповую гонку. В прошлом году я набрал больше всего рейтинговых очков, кандидатуры обсуждали и в национальной команде, и в Министерстве спорта. В итоге решили, что я главный претендент.
— Волнительно?
— Хочу показать максимальный результат, но сложно прогнозировать. Если исходить из состава участников, то в про-туре есть гонки даже тяжелее, чем на Олимпиаде. Но при этом в Токио я, во-первых, буду один, а итальянцы, например, поедут впятером. Испанцев тоже много. Помнится, у нас только в 2008 году была похожая команда: Константин Сивцов, Александр Кучинский, Александр Усов, Василий Кириенко в «разделке»… Но одному тоже реально пробиться. Тем более когда ты темная лошадка. Многое зависит от трассы. В Токио она будет тяжелая. Сложнее, чем в Рио-де-Жанейро. 260 километров, много подъемов, набор высоты — 5,5 тысячи метров, заедем на Фудзияму… Учитывая жару и влажность, это будет гонка на выживание, но мне такие условия подходят. Я люблю горы.
— Представляю, как твоему попаданию на Олимпиаду обрадовался отец: он ведь у тебя тоже в прошлом велогонщик.
— Для меня проехать на Олимпиаде всегда было целью. Отец на Олимпиаде выступал, мне хотелось добиться того же. Ну и олимпийская медаль, конечно, для любого спортсмена — мечта. Отец очень обрадовался. И мама тоже. Они постоянно следят за моими успехами: созваниваемся, обсуждаем. Просят, чтобы после финиша всегда сообщал, как прошло. В Австралии, когда упал, очень волновались…
— Падение серьезное оказалось, до сих пор рука в бандаже…
— Нас упало человек десять. Как обычно, в группе кто-то впереди замедлился, я успел оттормозиться, но кто-то сзади — нет. В один момент меня развернуло и бросило на асфальт. Да так неудачно: как раз на левую руку. В итоге из этого завала один я и сошел. Руку сломал. С точки зрения олимпийской подготовки это точно ни на что не влияет. Никто не может точно сказать, как будешь чувствовать себя в конце сезона, так что пауза может быть даже на пользу. Тем более что совсем не тренировался я всего четыре дня. Операция, потом пока в себя пришел… Оскольчатый перелом — пришлось вставить титановую пластину.
— Так получилось, что 2016 год, когда в Рио была предыдущая Олимпиада, для тебя стал знаковым. Тренер Владимир Тихонов рассказывал, что после победы на чемпионате Европы за тобой менеджеры команд чуть ли не в очередь выстраивались…
— Насчет очередей не знаю, но интерес проявляли многие. В тот год я выиграл семь гонок, много раз стоял на пьедестале. Уже перед чемпионатом Европы появились варианты трудоустройства. Чемпионат только завершил эту картину.
— И это в 21 год! Белорусская школа сегодня ценится в шоссейном велоспорте?
— Наших ребят по-прежнему уважают. Знают, что белорусы — бойцы, на которых можно положиться. Но само по себе это отношение не сделает тебя лидером в команде. И пробиться на первые роли нам в итоге тяжелее, чем европейцам. В итальянской команде к белорусам при равном уровне подготовки будут относиться иначе, чем к итальянцам, так же и во французской, и в польской…
— Ты ведь пробивался в Европе как раз через Италию…
— И первое время иногда чувствовал к себе отношение вроде: «Кто это вообще такой?» Понятно, я приехал из другой страны, и кто-то должен сходу на меня пахать… Но в итоге все зависит от того, как ты себя поставишь в коллективе. Если итальянцы видят, что ты не задираешь нос, остаешься человеком, они тоже относятся к тебе достойно. В «Эмирейтс» адаптироваться, кстати, было уже проще. Тем более что языки знаю: русский, английский, итальянский, немного польский.
— Из нашего велоклуба «Минск» можно перепрыгнуть в про-тур?
— Конечно. За гонщиками следят, но всех интересует молодежь. В «Минске» есть уже достаточно возрастные ребята. После 25 лет получить контракт в команде про-тура гораздо сложнее. Сегодня в нашей стране есть все для развития велоспорта. Даже трек построили. Но этот вид почему-то по-прежнему не так популярен, как хотелось бы. Поспрашивай на улице, сколько людей вообще следит за мировыми гонками, кто назовет хоть парочку имен? Сейчас самое большое представительство в про-туре у Италии, Франции, Испании, Нидерландов, Бельгии… В этих странах дети велоспортом идут заниматься лет в 7! Это считается круто. А у нас пока нет. Плюс у велоспорта своя специфика. Легкоатлеты, например, выступают только за национальную команду, а у нас клубная система. Если проводить аналогию с футболом, то я сейчас выступаю в составе «Манчестера» или «Барселоны»...
komashko@sb.by
