“Окончательное решение” фашистами еврейского вопроса в Беларуси оставило кровавый след во многих семьях

Жизнь за любимых

Льву Гаврииловичу Плюту — 88 лет, он коренной житель райцентра Чашники. Родился, вырос и поныне живет в доме на улице Пролетарской, стены которого хранят память трагических лет оккупации: боль и горечь вместе с благодарностью отцу Гавриилу Харитоновичу, который ценой собственной жизни спас жену и детей.

Недолгое счастье

Гавриил Харитонович Плют.

До войны в Чашниках большинство жителей были евреями. Много было и смешанных браков. В конце 1920-х поженились еврейка Малка Дыкман и белорус Гавриил Плют. Когда началась война, у них подрастали сыновья Лев и Генрих. В это время в Чашниках появилось много беженцев-евреев из разных стран Европы. Они рассказывали о том, что ждет евреев при фашистах, но большинство местных не хотели в это верить. Эвакуироваться решились всего около 10 процентов. Забегая вперед, скажем, что для остальных евреев противоположный выбор стал роковым.

Немецкая армия вошла в Чашники 5 июля 1941 года. Возобновилась служба в православной церкви, закрытой коммунистами, и Гавриил, предчувствовавший неладное, практически сразу же повел туда жену и детей, чтобы окрестить. Малка стала Марией, Лев — Леонидом, Генрих — Геннадием. Но надежды на то, что таким образом удастся избежать преследования, не оправдались.

Поскольку Гавриил Харитонович в 1937 году был осужден, новая власть отнеслась к нему благосклонно. “Дети могут проживать с вами, поскольку вы — глава семьи, белорус, пострадавший от советской власти, — объявил беседовавший с ним офицер. — А вот с женой необходимо развестись. Еврейка должна жить на своей территории”. Но этот вопрос глава семьи решил по-своему. Соорудил в подвале дополнительную стенку, разделившую помещение пополам, чтобы в случае облавы жена могла быстро спрятаться там. 14 февраля 1942 года Малка Плют спустилась в убежище, а 1805 местных евреев отправились в последний путь на Слободское поле в километре от местечка. Местные вспоминали, что яма, в которой были погребены жертвы, шевелилась еще несколько дней.

Малка Плют с младшим сыном Геной.

Не возвращайся

Целый год Малка выходила к семье только ночью. Но кто-то донес, что Гавриил скрывает жену еврейку. Его арестовали, а к Плютам нагрянули с обыском. Лев в этот день по заданию отца отправился в деревню Паулье, где должен был передать сведения партизанским связным. Заметив во дворе полицаев, Малка спряталась. Из своего убежища слышала разговор, который вели полицаи с семилетним Геной. Показывая на висевшую на стене фотографию, они спрашивали мальчика: “Это твоя мама?” Но малыш уверенно отвечал: “Нет, мою маму расстреляли немцы, это тетя”. Неожиданно один из “гостей” решил спуститься в подвал, взялся осматривать его и обнаружил за перегородкой еще одно помещение. Он отправился за лампой, и в это время женщина смогла убежать. Вышла огородами из местечка и пошла в сторону Паулья, где жила родная сестра мужа Марфа. В деревне мать встретилась со старшим сыном.

Лев Гаврилович Плют живет в том же доме, где под носом у фашистов отец прятал жену еврейку.

Не найдя Малку, немцы забрали маленького Гену. Мальчика поместили в Чашникскую тюрьму, где находился отец. Сестра Марфа из Паулья пришла в Чашники, ей удалось добиться свидания с братом. Гавриил предполагал, что его расстреляют, и велел передать жене, чтобы она не возвращалась домой. Гену помог вызволить полицай, который перешел на сторону партизан. Он привез его в деревню Дворец, где жила вторая сестра отца. У тети Антонины мальчик пробыл до самого освобождения Беларуси, где его затем нашли мама и брат.

Ирина Торбина

info@ng.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter