В детстве, юности он испытал все, что приготовила судьба его поколению: невзгоды Первой мировой, голод Гражданской... Рано начал косить, пахать, рубить дрова. Недоедая, надеясь на светлое будущее, строил новую, колхозную жизнь. В Финляндии, замерзая в легкой шинели, вгрызался в укрепленную линию Маннергейма. А в сорок первом, отстреливаясь от вооруженных до зубов фашистов, ободранный, грязный, отступал аж до Смоленщины... Позже уже поздравлял жену, ведь поздравления с юбилеем 50 лет женщине всегда самые важные и определяющие.
— Там, сгруппировавшись, мы хорошо побили фрицев, — вспоминает Николай Игнатьевич. — Но налетела вражеская авиация, бомбами перепахала всю оборону, многие были убиты, контужены. А я оказался в плену...
Плен — это унижение и изнурительный труд, антисанитария и баланда из свеклы да картофельных очистков... В лагере под Борисовом Николай Дубовский все это испытал сполна. И долгие месяцы вынашивал планы побега. Видел, как жестоко расправлялись гитлеровцы с теми, для кого такие попытки оказывались неудачными. Но когда вокруг заговорили, что гитлеровцы готовят лагерь к отправке в Германию, решился окончательно. Подговорил двух надежных товарищей. Все взвесили, продумали. Выбрали удачный момент. И в 1943 году после многомесячных унижений, издевательств измученный Николай Игнатьевич добрался до родного Тесова...
После освобождения Беларуси Николай Дубовский вновь пошел на фронт. Был сапером, который, как известно, ошибается один раз. Рядовой Дубовский не ошибся. Наверное, у доброго, смекалистого солдата был ангел-хранитель. Иначе почему, когда недалеко разорвался снаряд, шедшего рядом бойца — наповал, а солидный осколок только изуродовал висящий на груди Николая автомат.
Дошел до Кенигсберга. Вернулся домой. Женился. И всю жизнь проработал в колхозе на разных работах: вывозил навоз, косил, пахал... Но Николай Игнатьевич никогда не роптал, за что его уважало начальство. И любили дети. Их вскоре стала полная изба — пятеро парней, росших статными, крепкими, как дубки, и три симпатичные дочери.
— Отец с детства брал нас с собой на работу в лес, в поле, — вспоминает старший из сыновей, Михаил. — Мы много трудились на приусадебном участке, отец говорил: работающий плуг всегда блестит, а бездействующий ржавеет, гниет... Он и сейчас читает газеты, высказывает свою точку зрения на происходящие события.
А братья и сестры добавляют, что глава семейства почти никогда не повышал голоса. Не брал в рот сигареты, на свадьбах и крестинах не прикрывал рукой рюмку, но никогда и не перепивал...
Кроме восьмерых детей с вековым юбилеем Николая Игнатьевича поздравили 15 внуков и 21 правнук. Под аккомпанемент музыкантов из местной самодеятельности Николай Игнатьевич даже пустился в пляс вместе с председателем Зажевичского сельсовета Надеждой Шуневич.
— Доброта, общительность, открытость души, постоянная забота о ближнем, я считаю, и продлевает жизнь Николая Игнатьевича, — говорит Надежда Ивановна. — Такой была и его жена, покойная Зинаида Антоновна, такими выросли дети, растут внуки, правнуки, отчего на земле нашей становится больше добра...
