Когда все жанры искусства вдруг рухнули — был такой «черный» период в нашей истории, — первыми сориентировались артисты эстрады. Они довольно быстро освоились в новом времени, переименовали себя в деятелей шоу–бизнеса — и представили публике «звезд эстрады». Потом спохватились кинематографисты: создали кучу продюсерских центров и худо–бедно, но для светской хроники молодых «звезд кино» все–таки дали... А потом — ап! Из цирка на уровень нормальных таких шоу–артистов выходят Аскольд и Эдгард Запашные. Любимые персонажи московской богемы — братья Запашные — сегодня гастролируют в Минске, и мало того — гостят в «СБ».— Однажды я читала признания дрессировщика медведей, так он говорил: для того чтобы звери его боялись, он каждое утро бил их кулаком в морду. Причем сильно. А у братьев Запашных по отношению к тиграм есть какой–нибудь утренний прием?
Эдгард: Я знаю, о ком вы говорите. Примерно год назад один из бывших дрессировщиков дал интервью, в котором признался в своих жестоких методах дрессуры. Первое, что я испытал к этому человеку, — это даже некоторое уважение. За то, что он не побоялся признать в себе садиста — и сделал это публично. Но с другой стороны, я держу на него зло: дав такое интервью, он как бы обвинил в жестокости всех дрессировщиков... Есть семьи, в которых детей бьют. Но это не значит, что детей бьют в каждой семье. Мы с братом никогда не применяли насилия по отношению к своим животным. Более того, у нас есть тигр Мартин, который, как ребенок, может обидеться на нас только за то, что мы от него отвернулись. А уж если на Мартина голос повысить — все, для него это самое страшное наказание... Дальше вам Аскольд все расскажет, а я пойду готовить манеж к репетиции.
— Аскольд, мне показалось или Эдгард действительно немного командует вами?
Аскольд (смеется): Нет, он меня не обижает.
— А вас можно «расклеить»? Разлучить?
— Нет–нет. Я безумно люблю своего брата. Мы живем вместе. И разлучить нас невозможно. Да и незачем: из истории мы ведь помним, что в большинстве случаев, когда великие дуэты или квартеты распадаются («Абба», например), все на этом заканчивается. Наша с Эдгардом сила — в единстве, наверное. И спасибо родителям, которые постарались сделать так, что разница в возрасте у нас с братом минимальная. Это специально было задумано, чтобы мы с Эдгардом не давили друг на друга и не конкурировали между собой. И потом, поймите, нам же в тандеме удается сделать в два раза больше.
— У вас за спиной гастроли более чем в 50 странах. Вы миллионеры?
— Нет. К сожалению, пока нет. Но мы стремимся к этому. Я считаю, что финансовое благополучие — залог внутреннего спокойствия. «Рай в шалаше» — это сказки для бедных, по–моему, и большой бред. К тому же я заметил, бедные люди — они в большинстве своем какие–то обозленные, завистливые... Быть богатым — это хорошо. И помогать бедным — тоже хорошо.
— Ну да, в Минск к вам на премьеру Ксюша Собчак приезжала. К бедным девушка не ездит: Цискаридзе, Буре, Запашные... Не пойму, она богатых мужчин для своей программы выбирает? Или все–таки красивых?
— Это что же, я должен дважды похвалить себя? А если серьезно, к нам с Эдгардом обращаются работники самых центральных телеканалов — значит, нам есть что показать. Мы обязательно следим за своим внешним видом и работаем над всеми своими недостатками.
— Вы сами захотели стать медийными персонажами?
— Конечно. И я не понимаю артистов, которые говорят: «Нет. Я никогда не хотел ни славы, ни денег». Все это глупости. Одно без другого просто не существует: чтобы добиться признания публики, надо делать что–то профессионально. И второе обязательное условие — знать себе цену.
— Вы в Китае работали много лет. Там вас высоко оценили?
— Когда из Китая мы вернулись в Москву, я понял, что все, чему я там научился к своим 18 годам, — это трюковый колхоз, провинция. В России публика более требовательная, понимающая, чего хочет. Как бы вам это объяснить?.. Вот недавно мы были в Японии на гастролях. Казалось бы, цивилизованная страна, да? Мы показывали там сложнейшие трюки, поверьте. А что в ответ? Вялые аплодисменты. А когда обезьянка на манеж выходит и делает просто перепрыжку с одной тумбы на другую — бурные овации... Японцы, как и китайцы, не воспринимают цирк как искусство. Они воспринимают это как картинку. Если картинка яркая — клоун или там обезьянка, они очень радуются.
— А–а, теперь я понимаю успех группы «Тату» в Японии.
— «Тату» вообще особый случай. Извращенность ума у японцев, конечно, своеобразная: взрослые люди смотрят эротические комиксы. И это в порядке вещей... Ладно, сейчас не об этом. Я к тому говорю, что это жизнь в Москве нас принудила стать разговорчивыми, медийными персонажами. Помню, когда мы еще не понимали правил игры с журналистами, затронули в своих первых интервью тему секса. Обожглись... А почему? Да потому, что неправильно затронули.
— Зато сейчас вы как отличник жанра со мной беседуете. Точным броскам у кого — у тигров научились?
— Тигры помогают нам с Эдгардом быть решительными. У россиян, на мой взгляд, менталитет неправильный: мы привыкли сидеть и ждать у моря погоды. Поэтому и в футболе часто проигрываем: забили гол — и все, в оборону. Но в любой игре, как и в жизни, надо уметь рисковать. И чаще атаковать, а не обороняться. Многие цирковые артисты сейчас говорят нам: «Мы не работаем, ждем, пока придет дядя с большим кошельком и поставит нам программу». Так вот, «дядя» никогда не придет. Я тоже когда–то ждал... Глупый был. А сейчас все, что у нас с Эдгардом есть: животные, программы, аншлаги, — это все мы заработали сами. Кстати, мифического «дяди» с кошельком до сих пор на горизонте не видно. Казалось бы, наш брэнд уже раскручен, мы популярны и в нас можно вкладывать деньги.
— А зачем вам еще деньги–то?
— Я искренне люблю цирк и верю в то, что это очень сильное и многогранное искусство. Пусть простят меня театралы и любители балета, но язык цирка — второй (после кинематографа) понятный всем людям без исключения. Более того, в цирк можно интегрировать все виды искусства: и танец, и музыку, и эстраду...
— И сделать грандиозное цирковое представление. Поняла–поняла, зачем деньги. Послушайте, Аскольд, но ведь цирк — это жизнь по кругу. Вам никогда не хотелось вырваться за его пределы?
— Взять и все бросить?.. По–моему, это свидетельствовало бы о нестабильности, несостоятельности моего характера...
