Вечера здесь сонные. Мы прогуливаемся пустынными улочками, всматриваемся в темные витрины, в наглухо закрытые ставни, в странные очертания крыш. За собором Святого Лазаря сверкают молнии.
— Скоро гроза. Все нормальные люди поужинали и ложатся спать, — смех мадам звенит над средневековой мостовой почти уснувшего городка.
В ее барчике под телевизором все еще ждут своего часа брестская «Зубровка» 1988 года и грузинский коньяк, разлитый на заре перестройки за тысячи километров от Грузии — в Бобруйске. На полках, на старом комоде — сувениры, которые можно было увидеть едва ли не в каждой советской квартире. Гостинцы, привезенные когда-то родственниками, мадам бережно хранит. Они то немногое, что связывает ее с родиной.
Читайте также
— То що ты думаешь? Пусть конь думае, у нёго голова большая, — хохмит Хелен. В 1942 году ее из Давид-Городка увезли в Освенцим. Оттуда — на работы в Германию.
— Еще повезло, — улыбается мадам. Она веселится и строит планы. Сегодня ей исполнилось 93…
Знакомство с Хелен стало хорошим подзатыльником. Как говорит мой сын — «плотным лещом». Во Франции она работала на фабрике нижнего белья. В современной Беларуси из нее вышел бы отличный лектор, коуч, ментор. С мадам достаточно провести пару часов — и засомневаться: кому из вас 93, тебе или ей? Она не сетует на промчавшиеся экспрессом годы, не любит вспоминать Освенцим, каторжный труд в Германии. Что хорошего в тех воспоминаниях? Она вообще никогда не жалуется. Каждое утро мадам раскрывает ставни, здоровается с соседями, поливает цветы, варит термоядерный кофе, навещает родственников, а вечером непременно смотрит «метео» — в надежде, что и завтрашний день будет погожим.
Фейсбучный знакомый на днях написал слезливый пост, суть которого сводилась вот к чему: есть жена, парочка розовощеких детей, двушка на Ландера и кредитная «Шкода», но главное — есть 30 лет, и с этой цифрой он не в ладах. Будто стенания «а есть ли жизнь после тридцатки/сороковки/полтинника?» могут хоть что-то изменить. Поныл, и — бац! — в паспорте уже не 40, а опять 25. А вообще, странная это забава: не наслаждаться каждым днем и годом, а подсчитывать прожитое, прикидывать, сколько осталось, планомерно превращая свою единственную и не такую уж долгую жизнь в филиал ада на Земле. И чем дальше — тем круче.
Недавно друг подарил маме на 60-летие велосипед. Реакция оказалась непредсказуемой. Юбилярша заявила: подарок нужно сдать обратно в магазин, потому что «бабушку» на велике засмеют соседи. Товарищ попытался убедить маму в том, что лучшее противоядие от чужого мнения — толстая кожа и собственная голова на плечах. И вообще, в 60 лет рано клеить на себя и кого бы то ни было ярлыки вроде «бабушка», «дедушка». Не убедил. Велосипед вернули продавцу.
Странно, конечно, переживать и комплексовать по поводу того, что нельзя изменить. И уж тем более из-за того, что изменить можно. Не нравится асимметричный подбородок? Или принимай его и себя такими, какие есть, или вперед — под нож пластического хирурга. Беспокоят лишние килограммы? Как правило, выход стандартный — изменение питания и физические нагрузки. Лень? Значит, лишние килограммы пока не особо беспокоят.
С возрастом – та же история. Какой смысл париться из-за того, что стукнуло 30—50—70? Ну вот правда, какой? Гораздо важнее чисел в паспорте адекватное самовосприятие и здоровое мироощущение. Французская знакомая открыла мне глаза на простую, в общем-то, мысль: стать стариком даже в 30 лет очень просто. Оставаться молодым, когда ровесники давно состарились, — вот задачка со звездочкой.
