Полтора года назад пенсионерка из Глубокского района отправилась на ПМЖ в сектор Газа. За минувшее с тех пор время успела нелегально пересечь по подземному тоннелю границу между Египтом и сектором, пожить в «раю» и посидеть в тюрьме. Теперь, после возвращения на родину, свои «египетско-палестинские каникулы» она считает расплатой за врожденную жажду авантюризма.
Журналистов баба Аня из агрогородка Прошково Глубокского района сейчас избегает. Скромная сельчанка боится излишней популярности. А еще больше — деревенских пересудов и сплетен. И так некоторые после ее громкого возвращения из сектора Газа подшучивают за спиной: «Вон она, террористка, пошла...» Так что договориться о встрече с нашей героиней оказалось непросто, но для нас Анна Николаевна сделала исключение. Да и перед председателем сельского Совета Игорем Тимановским, который по просьбе районных властей вел с ней переговоры о нашей аудиенции, не смогла устоять — как-никак был завучем школы, учил ее сына, а потом и арабскую внучку. Но обо всем этом — по порядку.
...У ворот ухоженного деревенского домика нас встречает энергичная бабушка. Тропинка к двери еле заметна — за долгое время отсутствия хозяйки заросла травой. Протоптать ее Анна Лотыш даже с помощью большого количества гостей за две недели еще не успела. А вот двор обкосила сразу после приезда.
Радушная пенсионерка тут же ведет нас к столу, предлагает испить с дороги чайку.
— А как же по-другому?! Гости в дом — чайник на стол! Я же почти два раза как мусульманка! Почему два? Первый раз вышла замуж за татарина и жила в Казахстане. Ну а второй... Сами знаете про мои «гости» в секторе Газа. Поэтому, наверное, и приехали?
Сама хозяйка от чая категорически отказывается: «У меня — режим. С утра — таблетки от давления и зарядка, 20 приседаний и 130 шагов на коленочках, чтобы суставы не болели. Я физкультурой даже в камере занималась. И толстых арабок с места поднимала, жестами объясняла — вот, мол, какая я стройная! Будете со мной зарядку делать — тоже такими станете. Они осознали. На прощание мне даже красивый шелковый шарф подарили. Обаятельная «эмигрантка» с шутками-прибаутками рассказывает, что выросла здесь, в двух километрах от Прошково, на хуторе. Окончила 7 классов и подалась в Украину, к дяде. Получила там среднее образование, поработала на стройке, а потом подбила подружку Варю поехать в Казахстан поступать в вуз. С поступлением как-то не сложилось, а вот на работу устроилась в театрально-художественный институт. Вышла замуж за милиционера, родила двоих детей. А потом, когда в Казахстане начались трудности, на семейном совете приняли решение переехать в Беларусь. Вернулась с сыном-восьмиклассником, а дочь с мужем временно остались в Алматы. Виолетта тогда училась на литературоведа, изучала французский, занималась хореографией, да и с продажей квартиры нужно было что-то решить. Но воссоединиться семья так и не успела. Через год муж Анны погиб, а дочка, познакомившись с иностранным студентом, собралась замуж. Вместе с молодым врачом уехала в Палестину. Потом во время очередной войны была эвакуирована в Беларусь. Арабская внучка Камила у бабы Ани в Прошково даже в детсад ходила, потом — в первый класс. Вместе, пока Виола не вернулась в сектор Газа, здесь растили и маленького Мустафу:
— Именно Мустафу, а не Мустафчика, — шутит бабушка. — Уж очень сильно девятилетний внучок обижается на уменьшительное имя. Гордый, как истинный мусульманин, а по виду белорус белорусом. А вот четырнадцатилетняя Камила настоящая восточная красавица.
Собеседница с такой нежностью и любовью говорит о детях, что я уже не удивляюсь ее рискованному шагу.
...Итак, около полутора лет назад уставшая от жизни баба Аня поддалась на уговоры дочки, распродала имущество и отправилась в неблизкий путь — на ПМЖ в сектор Газа.
Дочка с зятем-палестинцем обещали маме любовь и заботу.
— Я очень ценю мужа Виолы. Акрам — хороший хозяин и просто замечательный врач. У него была своя клиника, правда, ее потом разбомбили. Он очень внимательный. Офтальмолог. До последнего времени работал в государственной больнице и параллельно принимал пациентов в собственном офисе. Вот глаза мне вылечил. И вообще относился ко мне как к главному человеку в доме. После службы сразу в комнату заходит: все ли в порядке, баба Аня (меня там все так звали)? Как здоровье, может, чего-нибудь вкусненького хочешь? Золотой человек. Русский язык знал отлично — 11 лет прожил в бывшем Союзе...
Так какими же дорогами-тропинками Анна Николаевна попала в сектор Газа? Оказывается, родственники выбрали тогда наиболее легкий и простой путь. Бабушка купила десятидневную турпутевку в Шарм-эль-Шейх. Поселилась в отеле, а через пару дней за ней приехал Акрам. Забрал и повез к палестинской границе. Сегодня пенсионерка утверждает, что на пребывание в Палестине у нее были оформлены все документы. Но на переходе пограничники потребовали еще какую-то бумажку из Каира. Ехать по жаре часов 6 туда и обратно было просто нереально. Что делать? Давление прыгало, голова раскалывалась, а тут к Акраму подошел какой-то человек и предложил переправить бабку через тоннель. А документы, мол, потом дооформите.
— Не знаю, сколько зять заплатил, но меня успокоили, что все будет хорошо. Посадили в машину и подвезли к дому, из которого по подземному коридору мы прошли всего несколько десятков метров. Было ли страшно? Да нет. Тоннель — в рост человека, увешан фонарями. Да и состояние у меня было такое, что мне уже было все равно, лишь бы побыстрее до кровати добраться. Я так поняла, что они там по этим переходам под землей передвигаются так же просто, как у нас соседки друг к другу в огород ходят. Скажем, вот тут, где я на стуле сижу, Египет. А вон там (показывает в сторону дивана), всего в нескольких метрах, сектор Газа...
На той стороне бабушку встретили военные, которым она отдала еще 20 долларов, после чего ее доставили в дом дочери.
Заграничная жизнь, несмотря на перебои с электричеством и песчаные бури, поначалу гостье очень даже нравилась. Каталась, по ее словам, как сыр в масле, наелась всяческих деликатесов. Правда, по душе пришлось не все. Например, сваты в знак дружбы прислали ей жареного... голубя. Бабушка поблагодарила, но дегустировать, конечно же, не стала. Были и такие случаи, когда неугомонная пенсионерка пыталась навести «свои порядки» в доме.
— Что это за пост в Рамадан?! — и сейчас недоумевает белоруска. — Целый день ничего не едят, а вечером — изобилие. Куры, салаты... Я тихонько и сама подкармливалась в течение дня, и детям еду тайком носила. Здоровье дороже. А еще дочка накупила мне черных платьев, но я что, паранджу надевать буду? Сейчас вам! Штаны натянула, кофту и, так уж и быть, платок. Но челку все равно убирать не стала. А купание? Что это за чудо — до сих пор не понимаю. Набирают еды, будто на неделю. Сидят на пляже, едят-едят-едят... А потом, прямо в одежде, гуськом к морю. Станут в кружок, чтобы поодиночке водой не унесло, и смотрят вдаль — купаются. И час, и полтора... Потом выходят из воды и на берегу в мокрой одежде опять безмолвно взирают на небеса — загорают... Плюнула я на такое «купание» и пошла к малышам замки песочные строить.
Во время затянувшейся загранэкскурсии наша героиня взяла на заметку и другие «ценные» детали. Баба Аня утверждает, что любимое занятие арабских жен — шоппинг. А зачем обновки, если все равно на улице черные платья носят? «Вы бы посмотрели, как они дома для мужей наряжаются! Вот бы нашим бабам поучиться, а то ходят в рваных халатах да растянутом трико», — делает вывод. Но рай раем, а через годик баба Аня сильно затосковала по родным местам, да и здоровье, как говорит, что-то стало ухудшаться. Но мне кажется, что, рассказывая про непереносимость климата и аллергию, бабуля сейчас слегка лукавит. Просто не хочет признаваться: ностальгия оказалась сильнее ее самой. Одним словом, начиная с Нового года, бабка Аня уже сидела на чемоданах. А граница с Египтом то открыта, то вновь закрыта. Политическая ситуация становилась все острее, а выехать никак не удавалось. В конце концов дочка связалась с российским посольством и попросила помощи. Ей сообщили, что на днях из этой зоны будут эвакуировать несколько десятков человек. Как же радовалась баба Аня, усаживаясь в автобус с беженцами! Даже про давление забыла. Правда, ненадолго... Палестинскую границу прошли быстро и без проблем, а вот на египетской пришлось подзадержаться. Всех пропустили, а Лотыш и еще одну семью тормознули. Египтяне были удивлены тем, как баба Аня вообще могла оказаться в Египте тогда, как ее туристическая поездка закончилась полтора года назад...
— Везде захожу и вежливо: «Салям алейкум!» А мне в ответ: «Инглиш, арабский?» Увы... Пишут что-то, пишут, а потом ведут дальше... А что пишут? Может, расстреливать собираются? Этот вопрос и задала одному из охранников, который загружал меня в большой металлический фургон с окнами-глазницами. Он чуть-чуть русский знал. Тот успокоил, что до расстрела, мол, еще далеко...
После четырехдневной отсидки в камере голодную и лишенную даже таблеток бабу Аню в сопровождении автоматчиков доставили в Каир. Там ее безуспешно попытались расспросить о возможных связях с террористическим движением «Хамас», а потом наконец-то свели с представителями дипломатической службы. Сейчас баба Аня называет третьего секретаря по консульским вопросам Дмитрия Ильюхина из белорусского посольства в Египте не иначе как ангелом.
— Молодой такой мальчик, светленький, в белых одеждах (тут наша героиня впервые не удержалась от слез. — Авт.). Я на него молиться была готова! Узнал, что у меня все деньги, кроме 300 долларов, из чемодана пропали, и говорит: не расстраивайтесь, Анна Николаевна. Потерпите еще пару дней, я все решу. А я ему: сынок, родненький, я и двух часов больше в тюрьме не проживу! Консул попросил полицейских подождать хотя бы час, прежде чем увозить арестованную обратно. Меня снова в железную машину запихнули, а я сижу и думаю: а вдруг не успеет Дима, вдруг опоздает? Успел, миленький, успел. Доложил свои деньги и купил мне билет до Москвы (кстати, спасибо ему, уже и здесь меня отыскал, интересовался, как добралась). Кроме того, дипломаты меня покормили и на дорогу продуктами снабдили. А потом добрые люди нашлись в самолете, они помогли добраться до Полоцка. Ну а тут уж земля родная, хотя я, наверное, от счастья пешком даже из Москвы решилась бы пойти.
Возвращения Анны Лотыш сострадательные подруги-соседки ждали. Даже огород ей посадили. Теперь вот продуктами помогают. Одолжили деньги на дрова. А несостоявшаяся эмигрантка коротает дни и вечера в обнимку с приблудившимся к ее дому котенком. Маленький дымчато-белый Маркиз тоже одинок. Бабушка делится с ним последними крохами и мечтает о том, чтобы поскорее найти и подключить к сети телефонный аппарат — переживает за судьбу дочки, зятя и внуков.
По последним сведениям, их усадьбу разбомбили, семья Виолетты ютится у чужих людей. А еще сельчанка мечтает собрать деньги (пенсия — 1,4 миллиона рублей, так как стаж в Алматы подтвердить не удалось) и купить телевизор: всегда нужно знать, что происходит в мире. Помочь бабе Ане материально по возможности пообещал и райисполком. А сама она больше за рубеж ни ногой. На эту жизнь приключений хватит...
Кстати
Это сейчас горе-беженка знает, в чем состояли претензии. А еще три недели назад, путешествуя в наручниках под дулом автомата из камеры в камеру, по инстанциям и кабинетам, терялась в догадках: чего надо этим непонятливым арабам?
Елена БЕГУНОВА
a_veresk@mai.ru
