Что делают поисковики Беларуси и России, чтобы на безымянных могилах появились имена героев войны

Живые и мертвые

Война. Кругом оккупанты. Но у детства свои законы. Деревенский мальчишка в тот день гулял в поле. Внезапно послышался шум моторов нескольких грузовиков. Из них солдаты в серой форме стали выталкивать изможденных людей в оборванной одежде. Подгоняя ударами, их выстраивали возле противотанкового рва, вырытого защитниками Гомеля еще в 1941-м. Рвались с поводков, заливаясь лаем, овчарки, слышалась отрывистая чужая речь, а спустя минуты раздались автоматные очереди. Вжавшись в землю, мальчишка дрожал, думая лишь о том, как остаться незамеченным.


Через десятки лет после войны поисковики разыскивают братские могилы и восстанавливают имена погибших.
obd-memorial.ru

Когда гитлеровцы уехали, он рискнул подойти ко рву. Ужаснулся при виде трупов, как вдруг один из них зашевелился. Человек в лохмотьях гимнастерки заметил ребенка. Сквозь предсмертный хрип попросил об одном. Чтобы когда-нибудь их похоронили…

Это не сцена из кино, а реальная история, которая много лет спустя получила продолжение.

«Братская» под Красным

После войны уцелевший и выросший свидетель казни рассказал об увиденном сыну.

Воспоминание, мучившее всю жизнь родителя, не оставило равнодушным и его. Владимир Котов задался целью найти ту могилу, стал искать информацию. Выяснилось, что массовые расстрелы возле д. Красное на западной окраине Гомеля были зафиксированы документально еще в 1944 году. Соответствующий акт сохранился в областном государственном архиве. Однако до перезахоронения тогда почему-то не дошло. И даже точное местоположение могилы, несмотря на свидетельства очевидцев, долго оставалось неизвестным.

Но Владимир продолжал искать:

— В интернете нашел аэросъемку окрестностей Гомеля, сделанную немцами в 1941 году. На ней были четко видны и деревня, и противотанковый ров. Я купил эти фотографии. Затем с товарищами наложили их на современную карту и таким образом установили предполагаемое место, поехали искать его на местности. Как раз в это время шли полевые работы. Попросили тракториста копнуть. И на поверхности сразу показались человеческие кости…

Для обозначения находки установили деревянный крест. Через местные власти информацию передали военным. Прошлой осенью военнослужащие 52-го отдельного специализированного поискового батальона Министерства обороны начали раскопки. Были найдены останки свыше сотни человек, а также их личные вещи: очки, бритвенные станки, элементы одежды, монеты и многое другое.

По ним удалось определить, что большинство убитых — мирные жители. Пулевые отверстия в черепах свидетельствовали о том, что жертв добивали выстрелами в упор.

Раскопки велись до окончания сезона. В этом году планируется их продолжение.

Архивный фронт

Могил без крестов, где покоились убитые захватчиками пленные и мирное население, — множество. Еще больше таких, в которых нашли последнее пристанище те, кто погиб с оружием в руках. Но в силу обстоятельств военного лихолетья не был похоронен как следует.

Библиотекарь из агрогородка Дуброва Светлогорского района Людмила Бусел знает об этом не понаслышке. Много лет назад она увлеклась краеведением: глубоко изучала историю малой родины, стала вести летопись. Особенно же сильно заинтересовал военный период. А именно — освобождение Дубровы, 75-ю годовщину которого здесь отпраздновали совсем недавно. Отмечать было что. С конца 1943-го по февраль 1944-го в этих местах шли ожесточенные бои, предшествовавшие операции «Багратион».

   
Такими молодыми они были, когда шли в бой.

В Дуброве находился мощный оборонительный узел, сдавать который фашисты не собирались. Деревню пришлось освобождать дважды. Счет погибших шел на тысячи. Особенно после того, как в январе началась Калинковичско-Мозырская операция, в ходе которой немцев выбили окончательно. Только в Дуброве в братской могиле находится свыше двух тысяч красноармейцев. Такие же захоронения имеются в соседних деревнях.

Коснувшись этой страницы истории, Людмила Бусел занялась установлением фамилий погибших, которые не были внесены на мемориальные доски. И погрузилась настолько, что увлечение переросло в нечто гораздо большее. За изучением сайтов с архивными данными прошла не одна бессонная ночь:

— Сажусь за компьютер и будто сама попадаю на фронт. Читаю документы из госпиталей, описание ран, полученных солдатами, — мороз по коже! Или сухая фраза, на которую не раз натыкалась: «Оставлен в окопах противника». Понимаете, что это значит? Человек погиб во время атаки и не был похоронен вообще. А нет могилы — равносильно тому, что пропал без вести.

На сегодня библиотекарю удалось восстановить 840 фамилий, попутно узнавая множество невероятных историй судеб. Чего стоит, к примеру, подвиг артиллеристов Николая Павлова и Джуракула Тураева. 21 декабря 1943 года вместе с товарищами они вели тяжелый бой, в котором было подбито несколько десятков танков. Ответным огнем немцы уничтожили их орудие. Оба парня — чуваш и узбек — были тяжело ранены. Оба выжили, но, попав в разные госпитали, считали один другого погибшими. Оба были удостоены высшей награды — звания Героя Советского Союза. После войны они так и не встретились, хотя, бывало, в разное время приезжали в один и тот же санаторий. Это выяснили уже их дети, которым довелось познакомиться лично…

А накануне прошлого Дня Победы в Дуброву приехала женщина из России. По архивным документам ее отец Иван Филимонов числился погибшим в этих местах. Причем его фамилия значится в двух списках с указанием разных дат. Есть она и на мемориальной плите братской могилы в Дуброве. Однако в действительности тяжелораненый рядовой Филимонов выжил. После войны вырастил пятерых детей и умер почти в 70-летнем возрасте — в 1993 году.

Судьба лейтенанта

Татьяна Мусиевская и Лилия Михальченко приехали на празднование в Дуброву из Санкт-Петербурга. Познакомила землячек библиотекарь Людмила Бусел, к которой они обращались по отдельности, разыскивая могилы родственников. Татьяна Юрьевна искала сведения о дяде — лейтенанте Алексее Соловьеве, который не дожил до своего 22-летия всего несколько дней:

— Четверо моих дядей ушли на фронт. Один вернулся инвалидом без ноги. Второй погиб под Ленинградом, третий пропал без вести. На младшего, Лешу, пришла похоронка, где была указана д. Заречье Паричского района Полесской области. Впоследствии и район, и область прекратили существовать. Кому звонить, куда писать? К тому же тогда письма могли идти неделями, а ответов можно было и не дождаться.

В Ветковском районе недавно перезахоронены 56 красноармейцев, умерших от ран в медсанбате.

Интернет изменил многое. В 2013-м Татьяна связалась с белорусскими поисковиками. Выяснилось, что ее дядя погиб под д. Притыка, а похоронен на самом деле в Дуброве. Хотя данных о перезахоронении из братской могилы в Заречье не было. Не дожидаясь повода, Татьяна сразу же съездила в Дуброву, лично познакомилась с теми, кто ей помог. А впоследствии даже присоединилась к поисковой работе. Благодаря специализированным сайтам с архивными данными заниматься этим может практически каждый.

— В сети имеется обобщенный банк данных (ОБД) «Мемориал», в котором сведена информация о погибших и пропавших без вести, — рассказывает Татьяна. — Я, например, сверяла списки ОБД с перечнем фамилий, увековеченных на братской могиле в д. Великий Бор Светлогорского района. Бывает, смотришь, например, Иванов — по списку, который на плитах. А по данным ОБД, в той же могиле может быть еще два человека захоронено. И двадцать, и тридцать. Служили в одном взводе, погибли в одном бою, но их имена не увековечены. По Великому Бору таким образом удалось установить 482 фамилии.

Похожая история у Лилии Михальченко — внучки лейтенанта Ивана Богдановского. Обстоятельства его гибели неизвестны. Извещение бабушка получила, находясь в эвакуации в Алтайском крае. Но при переезде похоронка потерялась, и все, что она запомнила — муж погиб в Беларуси. Выяснить, где находится захоронение, и побывать на могиле Лилии удалось впервые лишь в 2016 году.

В списках не значатся

— То, чем мы занимаемся, — глобальная и в то же время деликатная, требующая аккуратного и вдумчивого подхода тема, — отмечает председатель поискового общественного объединения «Ніколі не забудзем» Николай Басенков в начале беседы. — Слишком много нюансов и различных подводных камней, не заметных со стороны.


Отставной майор ВВС из Добруша занимается поисками неучтенных воинских захоронений, восстановлением и увековечиванием имен погибших почти 15 лет. Его позиция — нужно не просто вносить фамилии на мемориальные доски, но и стремиться, чтобы каждый погибший был найден и перезахоронен. А вся информация соответствовала действительности.

Не посвященному в тонкости человеку сложно представить, насколько это колоссальный объем работы, каких ресурсов, сил и времени он требует. Причем сами поисковики признают: выполнить эту миссию идеально в принципе невозможно. Слишком много причин и последствий, тянущихся цепной реакцией практически с конца войны.

Противотанковый ров под Гомелем стал могилой для десятков мирных жителей, расстрелянных оккупантами.
Работа по упорядочению и переносу захоронений началась еще тогда — по едва остывшим полям сражений. Что вполне логично. Вопрос в том, как на практике исполнялись указы, приказы и прочие написанные пером директивы. И были ли они выполнимы? Не самыми разумными методами проводилась кампания по укрупнению захоронений. Смысл ее заключался в переносе и сборе в одном месте одиночных могил. В реальности иногда вносились лишь имена на табличках, в то время как останки оставались на прежних местах. А чтобы холмики не мозолили глаза и не вызывали лишних вопросов, их просто ровняли с землей. В лучшем случае могли поднять часть останков, заполнить один гроб и предпочесть забыть об остальных. Десятках или сотнях.

— Представляете, что это такое: через пять лет после захоронения перенести могилу, в которой лежит, к примеру, сотня человек? — задает вопрос Николай Басенков. — Хотелось бы посмотреть, как этот приказ исполнял бы тот, кто его отдавал. Причем в те годы, когда в полуголодной, не оправившейся от войны стране, говоря откровенно, было не до этого. Я сам видел могилу, где лежали две пары ног, а остальное — забрали. Вот такое «перезахоронение»…

Хватало и формализма, поверхностного отношения и небрежности при работе с документами, создании архивов. Что уж говорить о военном лихолетье, когда штабные документы терялись и уничтожались. А малограмотный писарь с неразборчивым почерком мог допустить ошибку в чем угодно. Искажались фамилии, неточно указывались населенные пункты. Притом что в одном регионе могло существовать несколько одноименных деревень. А иные из них в годы войны исчезали навсегда. Если в одних документах о захоронениях указывалось местонахождение могил с приложением карт и схем, то в похоронке на имя родных могло быть написано: «Погиб, похоронен в Добруше».

Все это, помноженное на давность лет, породило путаницу и головоломки, которые сегодня приходится решать поисковикам. Как тот или иной боец мог быть «захоронен» в десятках километров от места гибели? Почему фамилия одного и того же военнослужащего значится на мемориалах в нескольких деревнях? А погибшего с ним товарища нет нигде? И это лишь верхушка айсберга сложных вопросов.

Даже архивно-исследовательская работа требует большой скрупулезности, сверки и уточнений, знания многих моментов, касающихся истории ВОВ, обстановки на участках фронта, боевого пути конкретных частей и соединений и многого другого.

Найти всех

Тем не менее Николай Басенков настроен по-боевому:

— До нас поисковики вообще вслепую работали. Нам, с компьютерами, интернетом, современным оборудованием гораздо проще. И хочу отметить, интерес к этой деятельности сейчас невероятно высокий. Только за февраль в наше объединение вступило столько новых людей, сколько за весь прошлый год. И мы намерены заниматься поисками, несмотря ни на какие трудности, не ожидая никакой помощи.

В Беларуси тысячи памятников советским воинам, погибшим при освобождении страны.

В прошлом году добровольцы совместно с 52-м поисковым батальоном работали на нескольких захоронениях в регионе. В Гомельском районе в окрестностях деревни Калинино найдены останки 41 человека. 56 перезахоронены недавно в Ветковском районе. Обнаружил их житель д. Рудня Споницкая, когда начал строительство на своем участке. Оказалось, что в том месте захоронили бойцов, умерших от ран в медсанбате.

В Калинковичском районе были подняты останки еще 44 погибших воинов. Личность одного из них удалось определить по найденной награде — ордену Александра Невского. На перезахоронение из России приехал племянник погибшего — Герой Советского Союза, летчик-космонавт Александр Викторенко. Награду дяди он передал в Калинковичский краеведческий музей.

Налажены контакты и с ближайшими соседями. Около десяти лет Николай Басенков состоит в поисковом объединении «Брянский фронт». Кстати, в этом регионе в 1941 году пропал без вести дед офицера. А многие уроженцы Брянщины, участвовавшие в освобождении Беларуси, приняли здесь последний бой. Поводов для встреч и тем для общения искать не приходится. Они есть всегда.

prolesk@sb.by

Фото Ивана ЯРИВАНОВИЧА и Станислава ГАЛКОВСКОГО
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter