Живой "расстрелянный" Иван

«Воскрешение» — Проходите, пожалуйста, и знакомьтесь: Иван, которого фашисты «расстреляли» в 1944 году. Николай Приходько пригласил своих собратьев по фашистской неволе в комнату, где сидел гость. Уроженцы большой деревни Острогляды, расположенной в двух десятках километров от Хойников, сообща переносившие военное лихолетье, прошли в комнату и оживленно-радостно знакомились с тем, кто «воскрес» и спустя десятилетия после окончания войны приехал в гости. Вообще-то, Иван Метлицкий ехал в Острогляды, чтобы проведать своих тогда еще здравствовавших родителей. Но как откажешь себе в удовольствии заглянуть по пути в гости к тем, с кем когда-то вместе был угнан в фашистскую Германию и сообща хлебнул с лихвой горя и страданий?! Тем более что житье-бытье у них, бывших узников вермахта, было отнюдь не радостное. Порой прижимало так, что хоть лезь в петлю. Тезка Метлицкого Иван Смусенок не удержался и полез. Повесился, объясняли земляки, именно потому, что его, уже обзавевшегося семьей и детьми, многие по-прежнему считали и называли изменником Родины из-за того, что был в фашистском плену. Заглянул И. Метлицкий к Николаю Приходько. Он работал диспетчером на молокобазе, а жил неподалеку от железнодорожной станции. Накануне войны отец Николая Яков Приходько учительствовал в Остроглядах. А потом многих его учеников, в том числе и собственного сына, незадолго до прихода оккупантов усердно рывших окопы на берегу Днепра (в 40 километрах от Острогляд), фашисты погрузили в эшелон и отправили в Германию… Испытание неволей Шестнадцатилетнему Ивану Метлицкому в Штеттине, куда доставили узников, поручили чистить канализационные трубы. Постоянно голодный, отощавший, подросток порой терял даже сознание от нечистот и зловония. Тяга к свободе на такой «работе» усиливалась стократ. Несколько молодых ребят быстро нашли общий язык и устроили побег. Вначале километра полтора пробирались по канализационным лабиринтам, высота которых достигала трех метров. Затем через люк выбрались на свободу. Увидели дом. Постучались в него, и старушка-немка угостила беглецов хлебом. Подкрепившись, прошли еще километров пять. И тут в редком леске, больше похожем на парк, сбежавших узников остановил дорожный полицейский. Без долгих объяснений он отправил белорусов туда, откуда они только что вырвались. Беглецов на месте крепко избили плетками. На три дня поместили в холодный карцер. Через некоторое время на корабль погрузили 1200 сравнительно крепких парней и мужчин, в числе которых были Иван Метлицкий и многие его земляки. В сопровождении двух немецких крейсеров корабль отправился в не очень далекое, но весьма опасное путешествие. Оно закончилось плачевно для двух крейсеров-охранников: их потопили английские самолеты. А корабль через двое суток благополучно доплыл до берега Норвегии. Здесь отощавших узников покормили селедкой. Они поняли, что голодная смерть им, скорее всего, не грозит. Но работа ждала тяжелая. В Ордале Иван Метлицкий вместе с другими специально отобранными невольниками пробивали какой-то тоннель, дробили камень на щебенку, разгружали баржи. Строили, короче, алюминиевый завод… Молодой и отчаянный, Иван Метлицкий умудрился познакомиться с девушкой-норвежкой, которая работала в обслуге столовой, где кормили узников, доставленных в Ордал из разных стран. Она пригласила невольника на представление в театр. Иван принял приглашение и отправился туда, прибегнув к разного рода уловкам. Натура артистическая, склонная к разного рода импровизациям, белорусский парень очень хотел увидеть спектакль. Если бы его изобличили фашисты, то после этого ему бы, скорее всего, не жить. Но тогда пронесло. А вот вторая попытка такого рода закончилась плачевно. Когда товарищи Метлицкого отправились после обеда в свой барак, Иван спрятался за дверью в столовой и стал здесь ожидать свою норвежскую знакомую. Но дождался не ее, а двух молодых и здоровых эсэсовцев. Они избили парня так, что у него потекла кровь из ушей. Вот тогда по лагерю был объявлен приказ: «Ивана Метлицкого за злостное игнорирование установленного распорядка расстрелять...». Этот приказ был объявлен перед строем узников. Земляки Ивана считали, что он сложил свою буйну голову в Ордале. А на самом деле его отправили в другой лагерь — Хоксунд. Здесь Метлицкий с собратьями по несчастью рубил в горах лес и при помощи нехитрых приспособлений спускал его вниз. Семейные реликвии Хозяин лесопильни, обладатель мудреной фамилии Фьёрдингстад, постоянно брал себе четырех узников. Работой их особо не нагружал, а вот подкармливал основательно. Поближе познакомил со своими детьми — тремя сыновями и дочуркой, девятилетней Ранди. С девочкой Иван особенно подружился. Он сам сделал и подарил ей небольшую деревянную шкатулку с маленькой птичкой. Маленькая Ранди также прониклась симпатией к находчивому и вездесущему парню, которому судьба готовила одно испытание за другим. Не закончились они и после того, как Ордал освободили американские союзнические войска. Это было во многом необычное освобождение. Немцев никто не разоружал. Они ходили с тем же оружием, которое имели и до прихода американцев. Советские узники в свою очередь получили возможность свободно передвигаться по территории Норвегии. Этой возможностью воспользовались товарищи Метлицкого и отправились на побывку в норвежскую столицу — Осло. Ехали там в полупустом трамвае, а в нем — фашистский офицер. Да еще с пистолетом. Не вытерпели славянские души. Накостыляли оккупанту неслабо и на ходу выбросили из трамвая, забрав при этом пистолет. Вернулись назад в свой лагерь и отдали трофейный пистолет Метлицкому. А тут как раз и объявили о построении. Не долго думая, что делать с пистолетом, Иван заткнул его за пояс и отправился занимать место в строю. Всех 1200 узников построили на плацу. Перед ними выступали немецкие офицеры и норвежские полицейские. Призывали добровольно отдать отобранный у офицера пистолет или назвать фамилии тех, кто это сделал. На призывы такого рода никто не откликнулся. Тогда поступила команда всех обыскать. Метлицкий с нарастающей тревогой наблюдал, как к нему подошел норвежский полицейский. Он демонстративно облапал Ивана лишь в нижней части тела и не стал дотрагиваться до его пояса. Потому, что увидел или ощутил, что у него за поясом находится пистолет. И не стал его изобличать-подставлять. Дорога домой оказалась намного длиннее, чем представлялось. Пересекли Скандинавские страны и наконец оказались в Ленинграде. В Муроме Смерш устроил капитальный «шмон». Забрали все фотографии, другие реликвии и сгрузили в одном большом помещении. Правда, Ивану Метлицкому удалось уговорить молодого следователя вернуть ему пять своих фотографий. Так, бывший узник вернул себе и фото Ранди с бантом на голове, которым очень дорожил. С этим фото Иван Метлицкий уехал на Дальний Восток. Готовился к тому, что придется воевать с японцами. Так, во всяком случае, настраивали его и других бывших узников те, кто выдал им красноармейские книжки. А на месте Метлицкий и его спутники получают трудовые книжки и военные билеты. Но, невзирая на то, что японцев разбили и без них, домой никого не отпускают. Ивана отправляют работать на судоверфи. Николаю Приходько повезло больше: он перерабатывал выловленную в море рыбу и постоянно подкармливал своего земляка. Жизнерадостного Метлицкого в то время, по его собственному признанию, «расстреляли» вторично. Только вместо пуль были злые сравнения его с бандеровцами и прочими изменниками Родины. Хотя он за всю войну если и держал в руках оружие, так только тот трофейный пистолет, который впоследствии обменял на часы. За малейшее опоздание на работу судили и могли дать пять лет. Но удача улыбнулась Ивану. Однажды он получил письмо от сестры Валентины. Открыл его, а в нем справка о том, что он, Иван Степанович Метлицкий, является бывшим учителем начальной школы. Получалось, что Иван Степанович работал не по специальности в то время, когда страна остро нуждалась в учителях. Так неожиданно пришла свобода. Освободившись, И. Метлицкий едет к брату в Ленинград. Но найти работу в этом городе ему не удалось. Вернулся в родные Острогляды. Вначале окончил шестимесячные курсы механизаторов сельского хозяйства, а заодно и курсы шоферов. А затем в Минске и курсы связистов, что и предопределило всю его дальнейшую жизнь. Он был техником, инженером и старшим инженером в «Белсвязьстрое» и «Союзтелефонстрое». При выходе на пенсию его заслуженно наградили медалью «Ветеран труда». В 1993 году один из белорусских самодеятельных коллективов вернулся в Минск после удачной поездки в Норвегию. Его участники по приезде не забыли о записке, которую они получили от немолодой светловолосой норвежки. «Кто помнит или знает Ивана Метлицкого из Беларуси, — говорилось в записке, — прошу откликнуться». Самодеятельные артисты, которых тронула просьба норвежки, с помощью адресного стола нашли Ивана Степановича и передали ему записку, а вместе с ней и фото автора записки. — Папа, это наверное Ранди, — сразу догадалась дочь Ивана Степановича Леонора Василевская, которая была наслышана от отца о его малолетней норвежской подруге. Позже выяснилось, что Леонора Ивановна не ошиблась. Иван Метлицкий и Ранди Лиен (такую фамилию она стала носить после того, как вышла замуж) начали переписываться. А затем, получив приглашение посетить Норвегию, Иван Степанович дважды вместе со своей дочерью (она неплохо владеет английским языком) отправился в далекую скандинавскую страну. И при первой такой радостно-щемящей встрече Ранди Лиен поведала, что ее отец и мать умерли. Лесопилка работает до сих пор. Правда, стала современным заводом по выпуску изделий из дерева. Им заправляет старший брат Ранди. Она сама посвятила свою жизнь медицине и детям, которых у нее пятеро. — Всегда, во все времена, — призналась Ранди, — наша семья, садясь за стол, желала добра и долгих лет жизни Ивану Метлицкому из Беларуси. И в подтверждение показала ту самую шкатулку с птичкой, которую ей когда-то подарил советский узник. Иван Степанович в свою очередь достал из кармана и показал маленькую фотографию девочки Ранди, которую она ему подарила еще будучи девятилетней. Семейные реликвии по-прежнему как зеницу ока берегут в обеих семьях. Они поддерживают между собой самые добрые и искренние отношения. Иван Степанович подружился и с мужем Ранди Генри Лиен. Нынешним летом в далекую Норвегию отправится в очередной раз дочь И. Метлицкого Леонора Василевская. Ивану Степановичу не позволяет совершить поездку пошатнувшееся здоровье. Но он и так счастлив, что судьбе было угодно, что полстолетия спустя они с Ранди нашли друг друга…