Живет в Шацке праведник

Не думал, что в субботу в Шацке такие пустынные улицы. А когда подъезжал, рассчитывал точный адрес Михаила Михайловича Тарасевича у случайных прохожих спросить. Пришлось искать, куда бы с расспросами зайти. На глаза попалась почта. Начав издалека, что вот, мол, нужен человек, который занимается памятниками, ответ получил мгновенно: "Вам к Михаилу Михайловичу, улица Колхозная, дом..."

Шацк - деревня Пуховичского района, когда-то местечко. Все в его многовековой истории было. Даже район когда-то такой на Минщине был - Шацкий. Из главных сегодняшних достопримечательностей - средняя школа, больница, которую обещают закрыть, дышащий на ладан литейно-механический завод в соседней Габриелевке. Михаил Михайлович, приехавший в Шацк вместе с родителями в самом начале войны, помнит его иным. Знает множество легенд, изучил судьбы многих людей и готов обо всем этом рассказывать до бесконечности. Особое место в памяти Тарасевича занимает война. Но в Шацке о 65-летнем колхозном трактористе говорят не как о рассказчике, а как о чудаковатом человеке, создающем памятники. Каждое из его детищ - своеобразный мемориал на месте одной из трагедий войны.

...Случилось так, что после окончания средней школы Михаил Михайлович достаточно поездил-побродил по Союзу. Но в письмах к маме, во время редких визитов на родину всегда интересовался домашними, деревенскими делами. Однажды из дома сообщили, что кто-то ночью разрушил в центре местечка памятник расстрелянным узникам гетто. С детства Тарасевич держал в памяти согбенных стариков, женщин с нарисованными желтыми кругами на спине. Помнит, что спрашивал тогда у матери, а что же это значит... "А это, сынок, так немцы евреев метят..." Потом, в октябре, Тарасевичи по второму разу, надеясь к урожаю еще неубранные клубни добавить, копали бульбу у Опельни - лесного урочища, где гончары обжигали свои горшки и кувшины. И вдруг раздались выстрелы. Женщины начали плакать и засобирались домой. А мальчугану пояснили: в Опельне у ям для обжига расстреливают евреев. Каждый старался вспомнить, что, наверное, там и его знакомые - жили-то ведь одним миром, знались между собой белорусы и евреи, татары и поляки...

Когда вернулся из своих странствий по Союзу и пошел работать в местное хозяйство, однажды пахал на поле у Опельни. В обед заглушил трактор и, забыв про узелок со шкваркой и огурцом, пошел в лес. Место расстрела 800 мирных жителей было обозначено тремя оградами. Поставили их родственники замученных. Ограды сделали в виде сплошного забора из арматуры, без калиток. Логика у родственников оказалась правильной: чтобы никто не заходил, никто не мог оскорбить память расстрелянных, как это случилось с памятником в самом местечке. Михаил Михайлович, не обремененный пониманием, как и где, в каких коридорах памятники утверждаются, сразу, у Опельни, и принял решение, что лично займется увековечиванием памяти невинно расстрелянных подлецами-нацистами. За полгода из найденного валуна и высек новоявленный скульптор первый свой памятник. За благословением съездил в Минскую епархию. Памятник освятили, на открытие пришли местные жители.

А потом вспомнил Тарасевич о месте расстрела шацких учителей... Шел 1943 год. Коммунистов, комсомольцев, которые не успели уйти в партизаны, немцы арестовали, расстреляли, бросили в концлагерь еще раньше. А тогда, в 1943-м, расстреляли учителей на старом еврейском кладбище... Задумал Тарасевич на памятнике высечь фамилии, имена давно забытых жертв. Архивы ничем не помогли. Начал Михаил Михайлович обходить шацких старожилов, искал родственников в Минске, других городах и весях. Разыскал 39 фамилий и только затем занялся установкой памятной стелы, которую венчает высеченная из камня книга.

Третий адрес - деревенский погост в Задощенье. Услышал однажды Михаил Михайлович такую легенду. В самом начале войны одинокая женщина из Задощенья нашла вблизи деревни раненого красноармейца. Перетащила домой. Надеялась выходить. Но красноармеец умер. Женщина похоронила солдата на деревенском кладбище. Смотрела за могилой до самой старости. После за уход взялись пионеры. Со временем захоронение пришло в запустение... А Тарасевичу это что ножом по сердцу. Тем более что где-то на фронтах Великой Отечественной три брата его отца пропали без вести. Сколько ни тормошили самые различные архивы - ничего установить не удалось... Вот и сделал шацкий тракторист памятник неизвестному солдату в Задощенье. Надпись выбил следующую: "Неизвестный защитник земли нашей. Погиб летом 1941 года. Жизнь короткая, Отечество вечное". На памятнике - высеченная из камня пилотка со звездочкой... Правда, рассказывает мне у памятника Тарасевич, есть и другая легенда о том, кто похоронен в могиле. Задощенье - деревушка небольшая. И свидетелей всей правды 60-летней давности здесь уже не разыскать. Кто-то вспоминает, что на кладбище в Задощенье летом 1941-го шел настоящий бой. И красноармейцы успели похоронить здесь своего погибшего командира. Тарасевич по этому поводу написал в Министерство обороны - есть у военных соответствующее поисковое подразделение. Прошло несколько лет. Уже и памятник стоит, а ответ на свое обращение деревенский созидатель памяти так и не получил... Сам Михаил Михайлович этому особенно не удивляется. Думает тракторист о другом: весна стучится в двери, а на подворье ("в моей мастерской", - шутит Тарасевич) лежит очередной валун. Недавно на месте новостройки обнаружили кости, а старожилы подсказали, что там была расстреляна мирная семья. Хозяин стройки, чтобы ситуацию разрешить, обратился к Тарасевичу. И тот взялся за работу над новым памятником.