Живем в общей семье

Один из наиболее ходульных штампов атеистических советских десятилетий - образ злобных, страшных и даже кровожадных "сектантов". Туда записывали чохом - баптистов, адвентистов, пятидесятников... В книгах, кинофильмах о народной сельской жизни обычно вставлялся сюжет, скроенный по одной схеме: где-то

на краю деревни стоит изба, которую добрые сельчане предпочитают обходить стороной. В страшной избе собираются страшные люди - они совершают не менее страшные, таинственные обряды, среди которых случаются даже человеческие жертвоприношения... По крайней мере, когда я была школьницей, мое мировоззрение формировалось именно таким образом. И берусь утверждать - не только мое. Поэтому разговор с Сергеем ХОМИЧЕМ, епископом, главой Союза христиан веры евангельской в Республике Беларусь, а проще говоря, пятидесятников, я позволила себе начать именно с того, что одни считают бредом, а другие истинной правдой, - с выяснения: так были или нет жертвоприношения? Честно говоря, задавая вопрос, не исключала бурную реакцию негодования со стороны Сергея Сергеевича. Но последовал спокойный ответ.

- Я никогда не слышал, чтобы верующие христиане кого-то приносили в жертву. Если гипотетически допустить, что нечто подобное где-то произошло, могу расценить это только одним образом: больной человек совершил преступление, сославшись на свою веру. Но в таком случае нельзя же мазать черной краской всех остальных, абсолютно нормальных, здравомыслящих людей. Вообще, должен заметить, среди наших прихожан уровень преступности крайне низкий. Более того, человек, преступивший закон, просто не может быть членом нашей церкви.

- Но почему тогда бытовали подобные "рассказки"? Да и сектой вас по сей день кое-кто называет.

- Думаю, подобное отношение породила прежняя власть, которая крайне отрицательно воспринимала всех верующих, а тех, кто отличался в исповедывании своей религии, - особенно негативно. Но в сталинские годы в тюрьмы и ссылки отправляли представителей и нашей конфессии, и православной, и католической, и мулл, и раввинов... В лагерях они не делились, там все оказались одинаковы.

Что касается секты. То, что раньше было сектой, сегодня таковым не является. Само слово "секта" потеряло свой прежний, строго научный характер и приобрело нарицательную окраску, употребляется с определением "деструктивный". Протестантское движение в его начальном периоде, наверное, можно назвать сектой - как что-то отделившееся от основной религии. Но при теперешней массовости мы - секта? Если так говорят, значит, просто пользуются старыми штампами.

Есть еще один момент. Протестанты более основательно очерчивают свою веру в повседневной жизни: не курят, не употребляют алкоголь, не сквернословят, не разводятся... Как ни удивительно, но это тоже вызывает у остальных некоторое подозрение. Однако подобное явление имеет локальный характер. Например, в Европе протестанты никакого страха у окружающих никогда не вызывали. Все это порождение местного менталитета.

- Вообще-то во все времена и везде нелегко быть белой вороной.

- Да, людям непосвященным тяжело некоторые вещи осознать. Однажды случайный попутчик в поезде недоуменно мне сказал: "Так что, это ты не можешь даже выпить, за женщиной красивой поухаживать?! Бедный ты человек!" Вот и все, что он понял.

- Тем не менее земные радости не чужды членам вашей церкви?

- Конечно, нет. Все, что имеют другие люди, доступно и верующим-евангелистам. Мы также умеем ценить жизнь, красоту, любим своих детей... Только наши семьи крепче, потому что поехал муж в командировку - жена может спать спокойно.

- Но категоричное отрицание разводов - крайность.

- Священное писание дает разрешение на развод в случае измены одной из сторон. Однако наша задача - создавать условия, убеждать прихожан, чтобы исключить измену из взаимоотношений мужа и жены. Если же такое произошло, пытаемся помочь семье, призываем простить оступившегося. А вообще, человеку нужно управлять своими чувствами. Говорят, сердцу не прикажешь. Нет, прикажешь.

- То есть необходимо смириться?

- Смирение - это в первую очередь подчинение себя Богу. Но никак не соглашательство и не подчинение негативным жизненным обстоятельствам. Как иногда бывает? Пьянство, грязь, неудобство, но человек рукой машет, мол, я смиряюсь. Нет. Мы смиряемся в духе, не ропщем, но должны делать все, чтобы изменить окружающий мир к лучшему.

- А как вы относитесь к религиозному фанатизму? Или вас это не волнует?

- Волнует. Сталкиваемся. Потому что людям почему-то хочется впасть в догму, они стремятся все разложить по полочкам, всегда знать - это можно, а это нельзя. Возьмем, к примеру, соблюдение постов. Некоторые проявляют ну уж чрезмерное рвение и думают, что тем самым впадают в святость. А мы видим: здесь уже пахнет фанатизмом, надо немного притормозить. Фанатизм приводит человека к потере самоосознания своей личности. Бог не требует этого. Библия говорит о соблюдении постов, молитвах, посещении служений, но нигде не сказано, что нужно лоб расшибить.

- Мне кажется, представители любой конфессии уверены, что они и только они делают все как надо и верят так, как надо? Как вы относитесь к монополии на истину?

- Мы никогда не говорим, что исключительно наша конфессия обладает истиной. Мы считаем, истина - в Писании.

- Какова, по-вашему, роль церкви в современном обществе?

- Кто сегодня, если не церковь, может стать мерилом морали и нравственности? Государство еще находится в поиске идеологического фундамента. Мы, естественно, не вторгаемся в какие-либо профессиональные области - скажем, в ту же науку, ее исследования. Но нравственность ученого не оставляем без внимания. Некоторые вещи, связанные с научным прогрессом, такие как клонирование, только церковь и может остановить.

- Многие нынче уповают на чудодейственное воздействие религии. Но жизнь упорно показывает: религия - опасная вещь. Посмотрите, сколько кровавых войн в истории человечества и до сих пор порождены религиозными разногласиями. Почему так происходит?

- Я делаю различие между религией как сводом догм и законов и верой. Вера облагораживает человека, вдохновляет, окрыляет. Но религиозный догматизм - это на самом деле страшно. Что происходит тогда, когда люди слепо следуют прописанным догмам, хорошо известно. Раньше - противостояние католиков и протестантов, сейчас - мусульманский экстремизм. Жесткая буква религиозного закона лишает человека свободы, порабощает, порождает страх, вгоняет в жесткие рамки. Вера позволяет жить в гармонии с собой и Богом. Тогда люди понимают: жизнь каждому из нас дарована Богом, и никто не вправе забрать ее.

- Сергей Сергеевич, до сих пор мы говорили о духовной составляющей вашей деятельности, что в данном случае абсолютно логично. Но ваши прихожане, вы как епископ немало внимания уделяете и сугубо материальной поддержке страждущих и нуждающихся. Какое место отводится благотворительности?

- В годы советской власти любая благотворительность со стороны церкви запрещалась. Но теперь ситуация полностью изменилась. Наш союз зарегистрирован в 1989 году. Сегодня в него входят 492 поместные церкви. Они достаточно самостоятельны, поэтому собрать общие сведения достаточно сложно. Могу сказать о нашей церкви "Благодать" в Минске. Мы сотрудничаем с администрацией района, где расположен храм. Организуем благотворительные обеды для малообеспеченных и социально незащищенных граждан. Нуждающихся в обедах направляет территориальный центр соцзащиты Московского района Минска. Каждый день - 40 человек, за год - более 10 тысяч обедов. В самой церкви открыт пункт социальной помощи. Здесь каждый месяц около 300 граждан могут получить одежду, обувь, продукты питания, постельные и туалетные принадлежности. Действуют три реабилитационных центра для наркоманов - в Барановичах, Хойниках и деревне Боровики Гомельской области. Организуем отдых детей, в том числе и из районов, пострадавших от чернобыльской аварии, за рубежом. Вся помощь либо собирается нашими прихожанами, либо поступает в качестве благотворительных гуманитарных грузов. Так что живем вместе со всеми, разделяя общие горести и радости.