Белорусскую родню народного артиста России Михаила Турецкого уничтожили фашисты

Кличевский поисковик Лидия Ачинович: «Родные основателя «Хора Турецкого» стали жертвами геноцида в Беларуси в годы Великой Отечественной»

В Кличевском районе в годы Великой Отечественной войны была одна из самых крупных на территории Беларуси партизанских зон — факт известный. Недавно местные поисковики выяснили: с их малой родиной, ее военной историей тесно связана судьба родственников основателя и продюсера арт‑групп «Хор Турецкого» и Soprano Михаила Турецкого.

Лидия Ачинович

«Не было у нас таких»

Руководитель кличевской поисковой группы «Ольса», входящей в состав могилевского клуба «Виккру», старший научный сотрудник Кличевского краеведческого музея Лидия Ачинович всегда заслушивалась военными песнями «Хора Турецкого»:

— Очень проникновенно звучат в его исполнении «Смуглянка», «Темная ночь», «Что ты знаешь о войне». Знала, что у Михаила Турецкого белорусские корни. Но о том, что его отец родом «из еврейского местечка Кличев», впервые услышала от него прошлым летом, когда он приезжал в Минск с проектом «Песни Победы». Информация приятно удивила, решила копнуть глубже, занялась поисками сведений о его родных, которые жили и, возможно, живут в наших местах.

Ачинович опрашивала земляков, но людей с фамилией Турецкие не находила:

— Не было у нас таких, нехарактерна она для нашего региона. Уже после, прошерстив интернет, архивы, поняла, что пошла по ложному пути.

Предки Михаила Борисовича были не Турецкими, а Эпштейнами. А Эпштейны жили у нас с незапамятных времен: торговцы, сапожники, портные, стекольщики, заготовщики, или, как их называли в народе, — «каравачники», парикмахеры, балаголы, занимавшиеся грузовыми, почтовыми, пассажирскими перевозками...

Дед Михаила Борис Эпштейн был знатный кузнец. За это и за добрый нрав местные его ценили. Богатырского телосложения, он слыл самым сильным человеком в местечке, но — такова судьба — умер от простуды в 42 года, оставив жену и шестерых детей. Борису — отцу Михаила Турецкого — в ту пору было всего 13 лет, он стал в семье за главного.

В 1931 году 18‑летний Боря уехал в Москву получать высшее образование. В Кличеве снова появился в 1940‑м. А потом была война, забравшая миллионы жизней, исковеркавшая судьбы тысяч семей, в том числе Эпштейнов — Турецких.

«Знать об этом должен каждый»

Ни кузни, ни дома предков Михаила Турецкого в Кличеве не осталось. Но на той же улочке, ныне Пролетарской, стоит у дороги деревянная, окрашенная в яркие цвета хата. Живет в ней тезка Турецкого, троюродный брат Михаил Эпштейн.

Михаил Эпштейн.

— Последний раз видел знаменитого родственника, когда он еще не был таким известным. Светлым, искренним парнем запомнил его, — рассказывает Михаил Хаимович, которому в День Победы исполнится 71 год. — Я старше на 11 лет. У Миши, которого изначально хотели назвать Юрой в честь Гагарина, поскольку он родился 12 апреля, в этом году юбилей — 60‑летие. А дядя Боря, двоюродный брат моего отца, бывал у нас не раз. Они много говорили о войне, ездили на братскую могилу в Поплавы Пуховичского района, откуда родом Мишина мама Белла и где покоятся все ее близкие.

С будущей супругой московский студент Борис Эпштейн познакомился в 1940‑м в Пуховичах, это была любовь с первого взгляда. Уезжая с ним в столицу, Белла дала родным обещание, что скоро они свидятся. Не подозревала тогда: это их последняя встреча. Ее родителей, дедушку, бабушку, дядю, тетю, сестру, брата вместе с другими евреями 22 сентября 1941‑го убили каратели.

Общей могилой для них стало урочище недалеко от села Блонь. Их было 1260. «Если бы не Боря, я стала бы 1261‑й», — при жизни часто повторяла Белла. А муж успокаивал: «Мы должны жить за них, за тех, кто погиб». На семейном совете они и решили: своим потомкам дадут фамилию Турецкие — в память о роде по материнской линии, который уничтожили нацисты.

А 14 октября 1941 года такая же страшная трагедия разыгралась в четырех километрах от Кличева. Жена Михаила Хаимовича Эпштейна Галина Федоровна знает обо всем от матери, жившей в годы войны в деревне Поплавы:

— В тот осенний день к ним из Кличева привезли машину, набитую евреями. Заставили углублять ямы на окраине села, из которых брали глину для производства кирпичей. Потом еще несколько часов грузовики доставляли сюда евреев, выгружали около ям, били прикладами, травили собаками, расстреливали, закапывали живыми…

Сколько их навечно осталось в лесу под Кличевом — триста, пятьсот, — до сих пор достоверно неизвестно. В 1965 году на месте расстрела установили памятник на средства, собранные близкими убитых, в 2010‑м его реконструировали.

От рук полицаев погиб и родной дядя Галины Федоровны Эпштейн. Парнишке было всего 17… У таких чудовищных преступлений нет срока давности, считают супруги Эпштейн:

— Наши предки стали жертвами геноцида — об этом будем помнить, пока живы мы, наши дети, внуки. Знать о бесчинствах, что творили в Беларуси фашистские оккупанты и их пособники, должен каждый. Очень важно, что благодаря нашему ­Президенту понятие исторической памяти закреплено в Конституции, что сегодня ведется активная работа по установлению ранее неизвестных мест массовых захоронений. Те, кто убивал ни в чем не повинных людей, должны быть наказаны.

Они сражались за Родину

Великая Отечественная занимает в биографии Турецких — Эпштейнов особое место. Отец Михаила Турецкого в первые дни войны ушел на фронт, был участником прорыва блокады Ленинграда. Победный май 1945‑го встретил в Берлине недалеко от Рейхстага, из Германии пешком добирался домой. Его любимая Белла была фронтовой медсестрой в эвакуационном госпитале. Двоюродный брат Бориса Борисовича Хаим Абрамович, отец жителя Кличева Михаила Эпштейна, воевал под Сталинградом, освобождал Беларусь, в 1942 году был тяжело ранен.

— Ему хотели ампутировать ногу. Обошлось хоть и без крайней меры, но он на всю жизнь остался инвалидом — ходил в специальной ортопедической обуви, — рассказывает Михаил Хаимович. — Двоюродный брат отца Хаим Вольфович мужественно сражался в Кличевской партизанской зоне, а в перерывах между боями в подпольной типографии выпускал газеты: кличевскую — «Голас партызана» и могилевскую областную — «За Радзiму». Его родной брат был летчиком, вел воздушные бои с немецкими асами. Их отец, как и родители Бориса Борисовича, покоится в той же братской могиле в деревне Поплавы.


kislyak@sb.by