«Мы, подобно воде, течем по жизни с горы примерно в одном направлении до тех пор, пока не столкнемся с чем–то, кардинально меняющим наше направление». Признаюсь сразу. Готовя эту публикацию, я долго искал канат, с помощью которого следовало бы пересечь очередную реку времени. И только слова Артура Голдена из «Мемуаров гейши» превратились в нить Ариадны.
В майские дни по ТВ показали порядком подзабытый фильм «Жажда». И, знаете ли, просмотр этой ленты оказался тем самым столкновением...
Когда сегодня любители шансона подпевают Раде Рай («Все ждала и верила,/ Сердцу вопреки,/ Мы с тобой два берега/ У одной реки»), им в общем–то невдомек, что песня «Два берега» впервые прозвучала в снятой в 1959 году героической истории про подачу воды в осажденную фашистами Одессу. Фильм снял прославленный режиссер Евгений Ташков, но сегодня хочется рассказать больше не о нем и его фильмах («Адъютант его превосходительства», «Уроки французского», «Приходите завтра»), а о сценаристе киноленты «Жажда» Григории Поженяне — сухопутном человеке, породнившемся с морем.
«Совет Министров БССР утвердил составленный институтом «Белгоспроект» технико–экономический доклад по обводнению реки Свислочь и водному благоустройству г. Минска... В настоящее время по реке протекает лишь около ста миллионов кубометров воды в год. Между тем потребность в воде промышленных предприятий столицы уже сейчас удовлетворяется плохо... Но дело не только в количестве. Свислочская вода непригодна ни для промышленности, ни для удовлетворения санитарно–гигиенических потребностей населения. Инженеры проделали большую работу в поисках выхода из положения. Были рассмотрены варианты переброски части вод в Свислочь из Березины, верховьев Немана, Птичи или Вилии. Наиболее выгодным оказался последний из них. Столица республики стоит на одной из самых высоких точек водораздела бассейнов Черного и Балтийского морей. Следовательно, чтобы вода из Вилии и ее притоков попала в Свислочь, ее потребуется поднять на высоту 80 метров и направить к Минскому морю. С этой целью и предусмотрено создать вилейско–минскую водную систему. Выше г. Вилейки предполагается построить плотину, которая образует водохранилище и повернет воды Вилии и ее притоков вспять. Но разница высот довольно большая, и одного такого сооружения недостаточно. Поэтому более чем на 70–километровом пути намечено создать ряд плотин, насосных станций, каналов и водохранилищ, что позволит увеличить годовой сток воды в Свислочи до 450 миллионов кубометров, а при дальнейшем развитии системы — примерно в 5 — 6 раз» («Свислочь станет полноводной», 31.05.1964).
Когда летом 1941–го Одесса держалась из последних сил, 13 моряков–десантников получили задание отбить у фашистов насосную станцию и пустить в город пресную воду. Хотя бы на несколько часов! На задание шли добровольцы, потому что вернуться назад шансов не было. Одесса получила воду. Разведчики погибли. А на доме по улице Пастера, на стене бывшей комендатуры, после войны установили мемориальную доску с их именами... Есть на ней и фамилия Поженяна. Его считали погибшим, но он выжил и позже рассказал обо всем с киноэкрана. О себе он говорил, что «связной меж теми, кто живут и кто мертвы...». «Войну краснофлотец Григорий Поженян закончил в звании капитан–лейтенанта и с завидной россыпью орденов на груди. Однако: «Лучшие дни моей жизни, как это ни странно, — дни, проведенные на войне. Никогда потом... в мирное время не испытывал я такой высоты духа, близости дружеского плеча и общности судьбы с ближним. Я остался жить, но не смог смириться со смертями своих друзей, с деревянными звездами на вечный срок, с братскими могилами и могилами неизвестных солдат. Не смог, не захотел смириться — и стал поэтом».
«Трудящиеся Мозыря, Гомеля, Бобруйска, Могилева и других городов, расположенных на берегах Днепра, Припяти, Березины, Сожа, любят выезжать в выходные дни в живописные загородные места на красивых комфортабельных теплоходах типа «Москвич», называемых «речными трамваями». Однако мало кто знает, что эти теплоходы построены руками бобруйских судостроителей. Многие виды судов выпускаются судостроительными предприятиями республики. Грузовые теплоходы для малых рек строятся на Пинской ремонтно–эксплуатационной базе, дебаркадеры и брандвахты — на Шатилковской судоверфи. Коллектив Речицкой судоверфи освоил строительство металлических барж и уже получил задание развернуть выпуск несамоходных судов. Но больше всего славятся своей продукцией гомельские судостроители. Сравнительно недавно построенный на обширной площади между акваторией затона и озером «Цыганским» Гомельский завод представляет в настоящее время большое предприятие с корпусами котельно–сварочного, механического, литейного и других цехов. Оборудован он прекрасным слипом, т.е. сооружением для спуска, подъема и установки на берегу речных судов любого размера» («Строится новый флот», 18.05.1958).
Поженяна в разведке прозвали Угольком. За горячую кровь и буйный нрав. Сын армянина и еврейки, он выбрасывал за борт замполита, когда тот сдрейфил в ходе боя. Из окна второго этажа Литинститута Поженян выбросил секретаря комсомольской организации, когда тот попробовал было надавить на начинающего поэта в ходе знаменитой борьбы с «безродными космополитами». Он так и жил — и ярко, и гордо. «Я работал котельщиком на Калининградском судоремонтном заводе, подымал со дна затонувшие корабли, ходил испытывать их в штормах и долго не писал никаких стихов. Оттуда, издалека, я пытался осмыслить правомерность происшедших в моей судьбе перемен и возвращался к своим учителям: Антокольскому, Светлову, Олеше, Ермолинскому, учителю жизни — вице–адмиралу Азарову. Я понял наконец–то, что главное — стихи. Они или остаются с теми, кто не боится утрат, или уходят от тех, кому они не по плечу. Поэты за все расплачиваются. За все вознаграждаются».
«В 1953 году по решению правительства в районе Острошицкого Городка Минской области, на базе реки Веснянка и ручья Безымянного началось строительство форельного хозяйства Главрыбпрома при Совете Министров БССР. Здесь возведены жилые дома, кормокухня, завод для инкубирования икры и вывода личинки малька, а также 15 прудов и 7 бассейнов для выращивания форели. Это сравнительно небольшое хозяйство рассчитано на выход 6 тонн форели в год. Прудовая радужная форель отличается значительной скороспелостью и быстрым ростом от местной речной форели «стронга», которая водится в реках Белорусско–Литовской возвышенности» («Форель в Белоруссии», 10.05.1957).
«Советские судостроители из года в год совершенствуют оборудование речных вокзалов, проявляя постоянную заботу о том, чтобы как можно полнее удовлетворять все возрастающие запросы пассажиров, создать все необходимое для их культурного отдыха. Последним достижением в этой области являются шатилковские дебаркадеры — плавучие вокзалы. В отличие от других стоячных судов дебаркадеры строятся из материалов, которые обеспечивают их долговечность, прочность, экономические выгоды в эксплуатации и создают ряд удобств для пассажиров местного и транзитного сообщения. Прочность корпуса дебаркадера, его монолитность, абсолютная водонепроницаемость создают ему ряд преимуществ перед деревянным. Если деревянные суда подлежат ежегодному ремонту и через 10 лет требуют капитального ремонта, то шатилковские дебаркадеры не требуют этого. Случайные же повреждения легко устранить в процессе самой эксплуатации. Срок их службы, по предварительным данным, принято считать не менее 60 лет» («Шатилковские дебаркадеры», 17.05.1953).
В 2000–м за несколько дней до Нового года на дачу Григория Поженяна ворвались неизвестные отморозки. 78–летнему поэту по так и не ставшей известной причине проломили голову, и врачам потребовалось делать трепанацию черепа. Он возвращался к нормальной жизни долго и мучительно, но положа руку на сердце стоит сказать, что так и не вернулся. Он умер за тридцать минут до своего 83–го дня рождения, но сотканная из стихов Поженяна река его жизни продолжает свой неспешный путь сквозь годы:
Думайте, люди, о боге, о хлебе,
но не забудьте, пока мы живем:
нет раздвоенья у супертурбин,
нет у земли ни конца, ни начала.
Мозг человеческий — как это мало.
Нужно, чтоб кто-то кого-то любил.
