— Я очень рекомендую всем посмотреть картину «Доктор Лиза» о Елизавете Глинке. Это пример человека, который без пафоса, воплей, призывов и истерических выступлений делал свое замечательное доброе дело. Мы сейчас с режиссером и автором сценария Анной Чернаковой сняли картину «Про Лелю и Миньку» по ранним рассказам Михаила Зощенко. Это тоже абсолютная позитивная история, простая детская картина. Как и предыдущие наши работы «Собачий рай» и «Жили-были мы». Не знаю, захочет ли кто-то идентифицировать себя с нашими персонажами. Нам они кажутся интересными.
Положительный герой синтетическим способом не появляется: он или есть, или нет. Людей, совершающих благородные поступки, сегодня, на мой
взгляд, довольно много. Картины «Легенда № 17» или «Движение вверх» — убедительные демократичные способы разговора со зрителем о мотивирующих благородных героях, о людях, которые честно и хорошо делают свое дело. Я думаю, таких примеров сейчас более чем достаточно. Но, к сожалению, моментально происходит политизация вопроса поиска героев. При нынешней эпидемии ненависти, разлитой в воздухе, все неизбежно приходит к обострению. Какая-то часть зрителей будет за, какая-то против вашего героя.
Герои в исторических картинах — тоже интересная проблема. Сегодня историю пытаются перекраивать на свой лад и убеждают: все, что было белым, теперь надо перекрашивать в черное. Я призываю хотя бы на этом поле не играть… Я вообще не люблю понятие истории как науки. Есть известный парафраз Канта: в любой науке столько правды, сколько в ней есть математики. Если продолжить математические аналогии, то история — это наука, в которой нет ничего абсолютного. Во всем мире дважды два — четыре, а в науке результат меняют каждые три месяца. Это то четыре, то пять, то пятнадцать, то четыре килограмма, то вообще конус. И всему находится убедительное доказательство, приводится пример. Попробуйте во всем этом сами разобраться, да еще и героя найти.
Увы, кино двигается в сторону популяризации идей, которые приносят больше прибыли. То, что раньше даже в Голливуде считалось недопустимым, сейчас практически легализовано, как, например, порнография. Или насилие и убийство. Смерть всегда была сакральным понятием. Сегодня любимец миллионов Квентин Тарантино сделал это категорией из области смешного и забавного. Мы видим на экране очень веселые картинки, в которых разлетаются мозги по стенам, а кто-то помирает от передозировки. И над всем этим нас призывают смеяться. И это табу мы перешли. Уверяю вас, на очереди — педофилия. В ближайшее время появятся картины, утверждающие, что ничего дурного в этом нет. «Лолита» уже была в литературе, теперь ждем примеров в кино.
Какие фестивальные российские картины сейчас преуспевают? Именно те, которые соответствуют западным критериям, которые нарушают табу. Ничего удивительного — молодежь во всем мире заражена эпидемией ненависти. Для меня есть картины художественные и нехудожественные. Если это второй случай, то тогда, видимо, надо пояснять, что художник отсидел в тюрьме, у него очень больная жена и ему очень нужны деньги. Пошлите ему все денег и найдите доктора. Это другая категория. Но для меня с художественной точки зрения такое кино не представляет никакого интереса. Хотя, возможно, этот фильм получил приз на каком-нибудь подпольном фестивале, американский критик сказал, что ничего подобного еще не видел, а французская критикесса упала в обморок и лежит в нем до сих пор.
Со многими людьми вести диалог сегодня невозможно. Даже коронавирус и просьбу носить маски они рассматривают как покушение на их личную свободу. О чем ни заговоришь — все сворачивает в эту сторону. Я не хожу на митинги, никуда не хожу вопить. Я не воинственно настроен. Собачиться на политические темы мне неинтересно.
Из современных писателей, которые тоже сегодня крайне политизированы, вообще никого не читаю. Возраст не тот. Полистаешь первые страницы, и уже понятно, что дальше такая литература мне противопоказана, диалога с автором у меня не получится. Каждые два года появляется желание (я это рассматриваю уже как род недуга) перечитать «Войну и мир». Месяц назад как раз закончил в очередной раз перечитывать. От первой до последней фразы. И каждый раз нахожу что-то новое не только в плане идей, но и в плане чисто литературного мастерства. Те же отношения у меня с Чеховым. Это два автора, которых я могу читать с любой страницы, они действуют на меня благотворно. Я понимаю, что они видят то, о чем пишут. В «Войне и мире» есть одна сцена, которую Михаил Ильич Ромм всегда давал своим студентам в качестве примера раскадровки. Если ты снимешь так, как там написано, слово в слово, так же сделаешь паузу, так же выкинешь какие-то куски, действие, чтобы напряжение не спадало, получится идеальное кино. «Война и мир» — лучший учебник для кинематографиста.
КСТАТИ
Режиссер Никита Михалков собирается перенести на театральную сцену свой фильм «12». Репетиции были приостановлены из-за пандемии коронавируса. Известно, что в актерском ансамбле, помимо других актеров, заняты Александр Адабашьян и Николай Бурляев.
pepel@sb.by
