Прав писатель Владимир Набоков, утверждая, что запах, как ничто другое, оживляет воспоминания, помогая увидеть прошлое, казалось бы, давным–давно утерянное. Вспомнил деревню, лес, первые, еще недозрелые ягоды земляники на солнечных и светлых местах. Они, те зеленые ягоды, казались — а теперь я понимаю, что они такими и были — самыми вкусными и желанными...
Я с деревенскими приятелями собирал те первые ягоды, ведь они хоть и недозрелые, но самые дорогие. С ними мы спешили к шоссе. Стояли на обочине, подняв над головой стакан с земляникой. Иногда машины останавливались, чаще легковые, интересовались ценой. Помню, что стакан, если повезет, удавалось продать за рубль. Но это если сильно повезет! А обычно за 50 копеек. И вот оно — детское счастье: идешь в деревенский магазин, где продается все, как в современном торговом центре, и покупаешь конфеты, пряники, печенье, лимонад. И все это кажется тебе, ребенку, в сто раз вкуснее, чем земляника.
Потом, когда ягод становилось все больше и больше и они уже были красными и мягкими, леса наполнялись детскими голосами. И те семьи, в которых было много девчонок, уходили за ягодами ранним утром, возвращались в полдень с полными ведрами и ведерками. В выходные везли собранную землянику в город на базар, где продавали, чаще всего стаканами. Ягоды были чуть ли не главным финансовым подспорьем в той деревенской жизни. Но я отвлекся, это невероятный запах закружил голову...
Вся деревня пахла в те дни земляничным вареньем. Его варили на улице, рядом с домом, на костре в больших тазах. Женщины помешивали длинными деревянными ложками, раскрасневшиеся, довольные. А дети крутились рядом, поглядывая на тарелку, куда хозяйка снимает пенки. Летом то варенье не ели. Его держали к зиме, на лекарство. Потом, когда оно немного остынет, его разольют по банкам, закроют крышками и спрячут в кладовки (холодильников тогда не было). Мы, малые, бегали от дома к дому, и везде нас угощали розовыми пенками. Вкусно — не передать словами.
Дома я рассказал жене о чудесном аромате в нашем подъезде, о том, что кто–то варит варенье. Мы попробовали представить того чудака, стоящего у плиты с деревянной ложкой, но не смогли. Сейчас такими привычными еще недавно закатками занимаются очень немногие хозяйки. Получается, что навыки утрачиваются, забываются. Собственно, а зачем вся эта морока и возня с вареньем? Забросил ягоды в морозильную камеру и пусть лежат свежие. Захочется себя побаловать зимой или весной — откроешь и возьмешь. Да и в магазинах свежие фрукты–овощи круглый год, причем самые экзотические, о существовании которых раньше только слышали. К некоторым труднопроизносимым названиям еще и не привыкли толком.
Но вернемся к варенью и всяким вещам, сделанным руками. В редакции я рассказал коллегам о чудесном запахе и хозяйке из нашего подъезда. Восхитился и удивился. Но мой восторг не разделили, сказали, что сейчас многие женщины специализируются на закатках, варенье, а также на кружевах и вышивании. И если раньше всеми этими делами наши мамы и бабушки занимались от бедности и безысходности, то сегодняшние мастерицы превратили это в прибыльный бизнес. Не все, но многие. Ручная работа нынче ценится. Ведь каждая вышивка и кружево — неповторимы и в одном экземпляре.
Представляете, у вас день рождения, приходит гость с красивым пакетом. Поздравляет, желает всего–превсего и вручает подарок — банку варенья, перевязанную лентой, или вышивку, кружево. Такой подарок, сделанный собственными руками, а не купленный в магазине, меня бы обрадовал. И, возможно, потом в какой–то момент он заставил бы меня вспомнить что–то приятное и забытое. Те же земляничные поляны в летнем лесу, друзей, их голоса и себя, молодого и беззаботного, с пальцами в розовых пятнах ягодного сока.
ladzimir@источник
