Народный артист Беларуси Александр Анисимов успешно дирижирует не только белорусским симфоническим – многими оркестрами мира
ОДИН из выдающихся дирижеров современности. С этим музыкальным асом Беларуси крупно повезло: много лет Александр Анисимов руководил оркестром отечественного Большого театра. А 11-й год он возглавляет Государственный академический симфонический оркестр. Сказать, что за это время коллектив снискал славу в нашей стране и за ее пределами, не сказать ничего. Оркестр стал настоящим национальным брендом классической исполнительской школы. О чертах белорусов, конкурсах по 20 человек на место и музыкальном патриотизме — в эксклюзивном интервью корреспонденту «СГ» рассказал главный дирижер симфонического оркестра Беларуси Александр АНИСИМОВ.
— Александр Михайлович, этот концертный сезон оркестр посвящает 85-летию со дня собственного основания. Январь — своеобразный «экватор» сезона: 16 концертов сыграно, столько же впереди. Времени на то, чтобы сбавить творческий темп, выходит, просто не остается?
— Да. 31 декабря мы дали «Новый год в филармонии». Это уже шестой концерт, который с самой первой программы завоевал огромный успех у зрителей. Но каждый год я хочу, чтобы он не был похож на предыдущий. Нынче концерт был необычен тем, что в нем участвовали солисты не только оперы, но и балета. Это вообще новинка на нашей сцене, потому что филармоническая площадка «выносит» в основном танцы народные. Хотя я и не сторонник того, чтобы наша сцена была мультисценой, но специального зала, предназначенного для звучания только симфонического оркестра, у нас в Беларуси нет.
Новогодний концерт 31 декабря был особенно праздничный. Там звучала популярная классика: Чайковский, Штраус, Свиридов, Брамс, Вивальди… Из новинок мы сыграли премьеру произведения российского композитора Александра Чайковского. Это эффектная миниатюра «Полуночный всадник». Мы посвятили ее году Лошади.
На январь готовим три программы. Это «Старый Новый год в джазовых тонах» с дирижером Андреем Галановым. Затем мы отмечаем столетие белорусского классика Богатырева, где во втором отделении концерта прозвучит часть нашего цикла «Все симфонии Чайковского» (это будет Первая симфония «Зимние грезы»). В последний день января прозвучит концерт № 2 Си-бемоль мажор для фортепиано с оркестром Брамса в исполнении Шумилиной. Гвоздь программы — «Венгерские танцы» Брамса и симфония № 40 Моцарта под моим управлением.
Кроме того, оркестр собирается участвовать в фестивале «Рождественские музыкальные вечера» в Бресте. Мы бывали там уже не раз. Нас ждут и любят в городе над Бугом.
— Раз уж заговорили о репертуаре, то в программах оркестра были смелые эксперименты, когда соединялись разные музыкальные жанры. В молодежной среде, например, резонанс имел концерт с группой «Океан Эльзи». Почему решаете «хулиганить»?
— Кроме «Океана Эльзи», мы выступали с «Новым Иерусалимом» (там не только аккомпанировали, но и играли музыку Вивальди). Наш оркестр делал программу со Scorpions. Интересный опыт был с группой «Яблочный чай», где в первом отделении выступала сама группа, во втором — наш оркестр играл Девятую симфонию Бетховена. Это было очень острое сочетание.
Я сторонник того, чтобы мы смело делали подобные эксперименты. Но это не заигрывание с молодежью, не поиск коротких путей к сердцам и вкусам молодых. Просто я глубоко уверен в том, что существует музыка либо хорошая, либо плохая, а жанры могут быть разные. Прежде всего, должны быть сильные и талантливые исполнители. Если это сочетание есть, «сыграться» и «спеться» можно. И я не боюсь этих сочетаний, я люблю их. Не сказать, чтобы сильно увлекался такими экспериментами, но все-таки стоит находить вот эти «островки».
— Александр Михайлович, вы как приглашенный дирижер работали с очень многими оркестрами мира. Существует ли некое понятие менталитета для музыкантов?
— Знаете, на Западе самый главный критерий — мастерство, профессионализм и талант музыканта. Но наши, правда, отличаются от других недюжинным трудолюбием и усердием в работе.
Например, мой сын волею судеб после Минска учился во Франции. Меня приглашают в школу и говорят: «Ваш сын слишком хорошо успевает. Он слишком усерден, делает больше, чем нужно, а нам это не нравится. Это вредно сказывается на самооценке других учеников». То есть энергии у нас — белорусов, русских — действительно, больше, чем у представителей других национальностей. Поэтому, наверное, многие из наших музыкантов до сих пор очень высоко ценятся на Западе.
— Кстати, вопрос о наших и ваших. Вы москвич, более 30 лет живете в Беларуси. Где проходит для вас эта грань — русский, белорус?
— Всегда говорю про себя так: я яркий представитель Союзного государства. Причастность к своей исторической родине, безусловно, ощущаю: у меня в Москве и в том месте, где я родился, живут дочери, внуки (их четверо). Бываю там не так часто, как хотелось бы. Сама Москва за время моих разъездов сильно изменилась. Этот город для меня сейчас как какой-то монстр. Единственное, чем привлекает меня Москва — это возможность реализации своих творческих замыслов. Там роскошные, вышколенные оркестры, с которыми работать удобно и интересно. Там потрясающий Большой театр, где приходилось и придется, уверен, дирижировать. Но Москву, в отличие от Минска, не люблю. Белорусская столица стала дорогим для меня городом. Здесь мой дом. Люблю ходить пешком. Хотя минчане не слишком открытые, как москвичи, они более, что ли, серьезные. Минск — город, полный моих друзей, поклонников, которые улыбаются и здороваются на улице. К славе я вообще отношусь спокойно, свою известность переношу на оркестр. Мне хочется, чтобы у нашего коллектива было как можно больше друзей, чтобы наш коллектив был популярен и на концертах собирали еще больше публики.
— Сложно ли к вам на работу попасть? Какой конкурс?
— Раньше такая ситуация была, что в оркестре было большое количество вакансий. Но постепенно за 11 лет моей работы мы сформировали штат, нашли хороших талантливых музыкантов. Если возникает какая-то вакансия, то выходит солидный конкурс, и в нем участвует иногда по 20 человек на одно место.
К сожалению, мы ограничены в возможности предоставления жилья. Это решающий фактор. Хотя таланты из глубинки привлекают нас. Им интересно работать в хорошем коллективе, а нам — получить хороших музыкантов. Кстати, за последние пять лет оркестр очень существенно изменился. Например, когда мы поехали на гастроли в Испанию, где не были уже восемь лет, менеджер, который нас приглашал, заметил, что мы привезли оркестр обновленный, не такой, как прежде.
— Какую главную установку даете оркестру, представляющему нашу страну за рубежом?
— Мне важно, чтобы оркестр не только завоевывал публику в Беларуси, но и представлял белорусское исполнительское искусство за рубежом. И нам это удается. Мы очень успешно дали 18 концертов в Японии, выступали в Братиславе на авторитетном фестивале, дважды играли в Польской национальной филармонии в Варшаве с интересной и сложной программой. Надеюсь, что эти контакты продолжатся. Интересный проект «Дни Беларуси в Вильнюсе», в котором мы участвовали уже два раза.
Важный аспект в нашей работе — пропаганда и популяризация белорусской музыки. Это очень непростая тема, потому что было время, когда мы играли «по разнарядке» в полупустых залах. Но росла популярность, рейтинг оркестра, и публика начинала верить в то, что, если оркестр выходит на сцену, он обязательно сыграет что-то качественное. В последнее время при полных залах мы делаем очень интересные премьеры белорусских композиторов. Например, это музыка Мдивани, Кузнецова, Кортеса, Гореловой, Смольского. Кстати, многие произведения исполнялись именно нашим оркестром впервые. Многие — посвящены нашему оркестру и дирижеру Анисимову.
— В ваших регалиях — заслуженный деятель искусств России, народный артист Республики Беларусь, лауреат Государственной премии Республики Беларусь, лауреат национальной российской премии «Золотая маска»… Гордость за высокое государственное признание у вас есть?
— Да, безусловно. Я рад, что и Россия, и Беларусь отметили мою работу. Совсем недавно я получил звание народного артиста Беларуси. Эта награда была радостна и важна не только для меня, но и для оркестра.
Российское звание я, кстати, получил после четырех лет работы в Пермском академическом театре оперы и балета. Причем присвоили его, когда я покидал тот театр, с благодарностью и надеждой на сотрудничество. И работа с российскими коллективами, действительно, продолжилась: уже два года я сотрудничаю с оркестром Самарского академического театра оперы и балета.
— Значит, до сих пор не угасает ваша страсть к опере…
— Моя жажда работы с оперой была всегда. Больше 20 лет я проработал в нашей национальной белорусской опере. И эта жажда не могла оставаться неутоленной. Десять лет, работая в филармонии, я постоянно сотрудничал с оперными театрами. Пять лет с Ростовским государственным музыкальным театром, где мне удалось поставить спектакль, который завоевал национальную российскую премию «Золотая маска». Затем я на пять лет вернулся в качестве главного приглашенного дирижера в Пермь. А два года назад меня пригласили в Самарский академический театр оперы и балета после генеральной реконструкции. Обновленное здание театра — роскошное, с великолепной акустикой. Я, честно говоря, повелся именно на эту акустику, на этот свежий театр, на молодость, которая там обосновалась. Согласился работать там. И не жалею. За эти два с небольшим года я выпустил в Перми четыре премьеры — «Аида», «Мадам Баттерфляй», «Травиата», «Сказка о царе Салтане». «Севильский цирюльник» — это была моя пятая работа в Самарском театре. Причем это совместный проект российских и белорусских мастеров. От нашей республики — главный режиссер и главный художник Национального Большого театра оперы и балета Беларуси Михаил Панджавидзе и Александр Костюченко. Получился очень яркий спектакль, вышло много положительных рецензий. В журнале «Музыкальная жизнь» даже оценили этот спектакль как лучший за последние 30 лет в России, включая постановки Москвы и Санкт-Петербурга. Я горжусь этим достижением.
— Вы принимали участие во многих программах, дирижировали в Париже, Берлине, Гамбурге, Риме, Роттердаме, Ливерпуле… Какие концерты запомнились вам больше всего?
— Это, например, тур в Японию с исполнением самобытного произведения — симфонии с подзаголовком «Хиросима» (почти полтора часа музыки), большой цикл из 20—25 концертов. У меня были очень интересные контакты с французской оперой. Я там поставил «Евгения Онегина» в Бастилии, дирижировал вечер балета и хореографии Баланчина, «Раймонду» в хореографии Рудольфа Нуриева. Серьезный контакт был с Соединенными Штатами Америки. Там в Сан-Франциско под моим управлением прозвучали «Война и мир» Прокофьева, «Князь Игорь» в Хьюстоне. Италия — страна, где меня знают и любят. Дирижировал «Бориса Годунова» в Венеции, «Дона Карлоса» в Генуе. Надеюсь, что все эти контакты будут продолжены.
— Александр Михайлович, приходится ли прилагать усилия, чтобы удержать музыкантов от «побега» в заграничные оркестры?
— Да, мы стремимся поднять статус оркестра. Наша страна, также как и Россия, может создавать условия такие, чтобы музыкантам становилось интересней работать на родине, в своей стране, чем продолжать делать это на благо другого государства. Я верю, что когда-то мы сможем вернуть в Беларусь замечательных профессоров в нашу консерваторию, педагогов, которые сейчас свои таланты и силы прикладывают в другом месте. Снова приведу в пример своего сына. Говорю ему, мол, надо быть патриотом: «Возвращайся!» И сын приехал. Сейчас он продолжает свое обучение в Париже, но регулярно выступает в Беларуси, дает мастер-классы, работает с молодежью. И я очень рад, что его талант будет применен на благо нашей страны.
Татьяна УСКОВА, «СГ»
Фото Павла ЧУЙКО, «СГ»
