Донбасс, Кременная. Специальный репортаж с линии фронта

Здесь даже воздух другой...

Кременная. Ночь на передовых позициях

Луганщина. Передовые позиции в лесах под Кременной — в 100 метрах от украинствующих нацистов (точный оборот, один хороший человек придумал). Это одна из самых горячих точек на всем фронте. Ни одного из этих бойцов я не видела на придорожных плакатах. Видела в окопах. Вместе падали и бежали в укрытие, услышав свист вражеских снарядов. Ели вместе, спали в блиндаже. Вместе смотрели на звезды, на фронте они особенно яркие. Там все особенно яркое. Как нигде, там ощущаешь ценность мира, каждой человеческой жизни.


— Эта дорога по краям заминирована, — говорит командир штурмового подразделения с позывным «Ветер». Он сам сел за руль, потому что дорога по кременским лесам, где идут ожесточенные боестолкновения, крайне опасная. Враг про нее знает, понимает пути сообщения. — Вон одна разорвавшаяся мина, вон вторая. А это сгоревшие машины. Просто так не проедешь.

Навстречу нам — бэтээры, буханки и другая техника. От поднимавшейся дорожной пыли, казалось, шли почти на ощупь.

— Природная маскировка, — говорю командиру, закрывая платком лицо.

— С одной стороны — да, так корректировать по нам удары сложнее. С другой — такая «песчаная завеса» хорошо видна и сразу выдает движение.

...Проезжаем ложные позиции, военная хитрость.

Впереди снова БТР. Он — главная цель противника, нас в этом случае может зацепить попутно.

— Справа «птурят», — «Ветер» лихо гнал наш «вездеход» по воронкам, по разбитым траками бронетехники ухабам. — Кроют вон с той высотки, удобная точка. Держитесь, короче.

Командир штурмового подразделения,  позывной «Ветер».

Прилет был, но позже. Бэтээру и нам повезло.

Прямо на дороге — лист фанеры с надписью: «Стой! Работает артиллерия!» Ускоряемся — и в лес. Едем, ломая скорость. То резко прибавляем скорость, то резко тормозим. Чтобы сбить прицеливание по нам. Под деревьями есть шанс спрятаться.
Добрались до места, замаскированного ротного опорного пункта. Он на линии боевого соприкосновения. Получилось так: бронетехника и артиллерия за нами, впереди — передовые посты, а дальше — противник: Киев, США, весь блок НАТО. Со всем их вооружением, алчностью и ненавистью.
На пару дней здесь наше укрытие. Серьезная система траншей.

— Маскируемся, — это старший про еловые ветки, которыми надо прикрыть машину.  — Бронежилеты и каски не снимаем.




Слышим свист — падаем, говорит. Закрываем голову руками, открываем рот. Ждем разрыва и быстро — в блиндаж. Ночью передвигаться нельзя, ночью здесь правило такое: увидел — убил.

* * *

Окопы, блиндажи сделаны на совесть. Опыт есть, с 2014‑го некогда мирные люди под ружьем.

— Даже столовая есть, кухня.

Как обычно, ближе к ней держатся коты. Да, тут они тоже есть. Глухие, понятно. На «кыс-кыс» не реагируют, гулять наверху не спешат.

— Даже баня есть! — просиял замкомполка с позывным «Круглый». — Это танками тут никого не удивишь, а вот ба-а-аня — это да.

«Круглый» — герой Белогоровской операции. Командовал тремя штурмовыми ротами.

Оттуда, из бани, выходили довольные, краснощекие и шлепали прямо в тапках в свой окоп.

— А вы будете ночевать здесь, — «Круглый» провел к нашему блиндажу.  — Так, еще пару автоматов вам оставлю и гранаты.
В блиндаже тепло, есть свет (как стемнеет, генератор погасят и все на позиции потушат печки — чтоб враг не засек). Сверху бревна, метровый слой земли, снова бревна. Стены внутри обшиты досками. Лежаки. Стойкий запах войны: земли, дыма и еще чего-то для нас трудно ощутимого, — может быть, постоянного напряжения, может быть страха.

В блиндаже.

...В командирском блиндаже урчал серый Прошка. Кот. На стене — гитара, АК, броники и каски, у входа — «граник», гранатомет.

— На передовой от наших позиций до позиций украинского противника 100 метров, — слушаю «Круглого».

— Парни говорят, диверсанты пытаются пробраться.

— Диверсионные группы, да, ходят. От двух до шести человек. Пытаются ночью зайти или мины расставить, но у нас на посту всегда ребята стоят. В «ночники», «тепляки» мы их видим и отсекаем от своих позиций.
На позиции.

У противника немало натовского вооружения, говорит:

— Сильно достают и АГС, автоматические гранатометы. Беспилотники тоже хлопот прибавили.

«Круглый» — герой Белогоровской операции. Командовал тремя штурмовыми ротами. Одна из задач — установить флаг ЛНР на здании поселкового Совета. Однако сперва надо было форсировать реку Северский Донец, зайти в село, продираясь под плотным огнем.

— Взвод огневой поддержки не успел переправиться. Нас начала крыть артиллерия противника. Огонь такой, что головы не поднять... Доложили начальству, решили переходить в другом месте, в пешем порядке. Вдоль реки — мины, «растяжки». Много наших ребят пострадало.



Задачу солдаты в итоге выполнили. Подразделение «Круглого» потеряло двоих товарищей — Мишку, позывной «Бабка», и пулеметчика Саню «Чечена». Ранены четверо.

— Достойные парни.

Другие роты тоже теряли достойных парней. Тогда и потом. Белогоровку важно было взять потому, что это последняя точка в освобождении ЛНР.

— Привыкли ли мы к войне? — рассуждал офицер. — Да, к сожалению. И мирные привыкли. Столько времени летит все, бахает, стреляет... Я раньше размышлял: почему войны происходят? Понятно, деньги, то, се... Думал, что у нас этого не должно быть. И тут такое. Быстро нас, славян, рассорили.

 * * *

Мимо пробежал «Кот» (позывной). Он водитель, он же оператор БПЛА. «Коту» группа белоруса Николая Гаврилова привезла новый дрон и антидроновое ружье. «Кот» счастлив. При нас распаковал, осваивает:

Боец с позывным «Кот» —  водитель, он же оператор БПЛА.

— Вот за это огроменное спасибо, ребят! Вот это нам очень пригодится!

— Кот, ты ж в штурме Белогоровки был, — напомнил «Круглый». — Иди расскажи.

Рассказал. А еще — что в спецоперации с самого начала и что дом свой защищал в 2014 — 2016 годах:

— Пришел с началом СВО в военкомат без повестки. Взял вещи и пошел. Сказал: хочу к своим пацанам.

— Почему «Кот»? — спрашиваю.

— Потому что девять жизней. Одну уже вроде как использовал, была ситуация... Конечно, тяжело это все. Хотим видеть близких.

— Как родные отнеслись к тому, что ты здесь?

— Ну как? У меня прадед, дед, все военные были. Мать, конечно, в 2014‑м сказала, что не пустит меня, окна, двери закроет. Я ответил, что все равно пойду, что защищать надо. У меня и брат такой же. Сейчас в Луганске с ранением, но хочет обратно на фронт... Жена скучает, но все понимает. Люблю их всех, очень сильно люблю. Вернемся домой с победой.


Читал нам «Кот» свои стихи. Один из них написан после штурма Белогоровки, он о настоящих мужиках. Еще один — врагу: о непонимании, почему он хочет смерти тех, кто не пришел к нему домой, не поднес к его горлу нож, не ударил, ничего чужого не брал.

...Скоро солдат «Кот» станет папой, семья ждет дочь.

* * *

Боец с позывным «Ружик» служит больше года. Мобилизованный.

— Война — это жуть, — говорит.

— Семья есть?

— Да. Дочка есть. Ждут... Сложно было сразу. А когда привыкаешь, знаешь тут все, оно попроще.

То и дело переступаем через поломанные стволы деревьев. «Ружик» объяснил:

— Это ж снегопад был. А деревья тут все прилетами побитые, вот и поломались, попадали. Добавилось нам работы, в общем, расчистить надо.

— Поделюсь наблюдением: чувствуется у вас слаженность, будто единое целое.

— Конечно. Вместе работаем, вместе едим... Какой бы ты ни был национальности, вероисповедания, все должны быть как один.

Весь этот лес в осколках. Даже если его спилить, он уже не пойдет на стройматериалы.

...Стрелковый бой. Короткая прогулка заканчивается, лучше держаться ближе к блиндажу.

Кто-то рядом сказал, что начали работать танки:

— Прилететь может когда угодно, так что давайте в блиндаж. Да, там граната лежит в тарелке, никому не трогать.
— Ночью становимся на дежурство, — инструктирует «Ветер». — Дежурим по часу. На зрение не полагаться, только на слух. В темноте от напряжения покажется всякое, а слух не подведет: ветка под ногами хрустнет — услышишь. Если что, сигнализировать, будить всех. В бой не вступать, себя не обозначать... Ложись!
Это была команда всем. Свист. Прилет. Опять. Там это постоянно. Самые близкие к нам прилеты были ночью. Благо закрыли стволы деревьев... Весь периметр был под обстрелами. Летели и «грады», и 155‑е калибры, и 120‑е мины.

Шумно, но ночь на позиции прошла без потерь. И техника цела.

* * *

Большой человек укладывал на траве спальник. Рядом каска, броник, разгрузка, пара рюкзаков-аптечек. Все это большой человек скоро возьмет с собой, пойдет выполнять боевую задачу в составе группы.

Медик «Депутат» из России.  Кадровый военный. Служит более 11 лет.
Он медик, позывной «Депутат». Он же инструктор по тактической медицине. Не только спасает и вытаскивает военных и мирных, считай, с того света, но и учит других оказывать помощь себе и товарищу — выживать.
Основное, говорит, здесь — минновзрывное ранение:

— Обычно рук, ног, реже ранения в голову. Но с ранениями любой степени тяжести успешно справляемся. Регулярно проводим занятия с личным составом, в первую очередь по тактической медицине. То есть люди обучены тому, как правильно оказывать помощь, прежде всего в красной зоне во время контакта с противником, как прямого стрелкового боя, так и под артобстрелами. Выживаемость очень высокая.

«Депутат» из России. Кадровый военный. Служит более 11 лет. Хоть и прошел не через один военный конфликт, нынешний, говорит, абсолютно другой:

— Иные объем и характер, много людей и событий, больших и малых. Потому и подготовка должна быть многосторонней.

Вспомнил случай:

— Был прилет «Града». Товарищу практически полностью оторвало ноги чуть ниже колен, руку почти оторвало в области предплечья. Буквально — на лоскутах.

«Тигры», «Грады»... Всё, как надо.

Почему-то многие думают, что надо сразу ампутировать. Не надо, ни в коем случае. Мы с товарищами тогда рядом были, поэтому в кратчайшие сроки оказали помощь, в госпиталь тоже быстро эвакуировали... Через пару месяцев пришла хорошая новость: нашему другу удалось сохранить и руку, и ноги, они полноценно функционируют.

...Большой человек рассказывал страшную правду войны. Он видел много жутких картин. Но встреть его в мирное время — никогда бы не подумала, что этот позитивный парень постоянно видит худшее, что есть в нашей жизни. Война прячется у всех этих людей глубоко внутри и проявляет себя ночью, когда их никто не видит.

* * *

Нам хорошо было слышно и как летело по городу Кременная. Люди там запуганы, боятся говорить открыто. А есть и те, кто ждет украинствующих нацистов. Разделяют, знаете ли, их идеологию.

Остальные мирные восстанавливают жизнь, с головой уходят в дела, бытовуху, чтобы не думать... О том, что сын, отец или брат уже не вернутся. Что муж, вот он рядом, — инвалид. О том, что их самих может не стать, если...

Стараются не думать мирные о страхе обещанного Киевом наступления, подготовленного на их земле коллективным заговорщиком. Украинствующий нацист уже смело ставит растяжки там, где давно не его территория (к примеру, у госпиталя). Угрожает: мол, со дня на день обратный отсчет.
... Там, на фронте, как нигде ощущаешь ценность мира, каждой человеческой жизни. Эти русские парни, взявшие оружие для защиты своего дома, готовы, вынуждены заплатить эту цену. Им обрыдла война, люди не хотят крови и боли. И я не хочу этого ада ни для них, ни для нас, белорусов.
gladkaya@sb.by

t.me/lgbelarussegodnya

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter