Зажгите свечи

Ровно 60 лет назад, день в день, советские солдаты открыли человечеству жуткую тайну Освенцима, затушив его ненасытные печи. Сегодня здесь снова горят огни. Но это огни свечей памяти погибших узников этого и многих других лагерей. Начинающиеся таким образом в Освенциме мемориальные мероприятия открывают год 60–летия Великой Победы. Сюда съехались правительственные делегации из 44 стран мира. Представительную депутацию из Беларуси возглавляет председатель Совета Республики Геннадий Новицкий. Но не политики здесь первые лица. А те, кто прошел это испытание. В Беларуси, по некоторым данным, сейчас проживает более 500 бывших узников Освенцима. 28 из них сегодня там, вспоминают тех, кто сгинул в зеве печей навсегда...

Неловко заставлять узников переживать все снова. Но сегодня, когда в живых осталось совсем мало свидетелей, когда совсем рядом — в Белостоке — подпольно собирается международный съезд неонацистов и в нем, по данным польских спецслужб, принимают участие бритоголовые из Беларуси, такие воспоминания просто необходимы.

Любови Яковлевне Карпович сейчас 82. В Освенцим она попала молоденькой девушкой за то, что помогала партизанам:

— Мне в гестапо сразу сказали, что отправят меня туда, откуда не возвращаются... в Освенцим. Когда эшелон прибыл, нас раздели, отвели в баню, намочили ноги и головы какой–то едкой жидкостью и привели в камеру с наклоненным полом и дыркой в стене. У меня до сих пор перед глазами этот ужас: мы стоим голые, ничего не понимаем и тут раздается крик, в камеру вбегает немец, спрашивает: «Вы русские?» — и выталкивает всех из камеры... Нас снова помыли, выкололи номера на руках и отправили в бараки. И только недавно я узнала, что это была газовая камера, из которой мы выбрались только чудом. И ноги нам намазали специально, чтобы мы беспрепятственно по полу скатывались прямо в вагонетки, а потом в печь. Обо всем этом мне недавно рассказала другая узница Освенцима, Галина Леонидовна Стучинская. Оказывается, они работали на территории, когда узнали, что в камеру повели прибывших в новых эшелонах русских. И подняли крик. Причем кричали, что повели и французов, и поляков, чтобы их соотечественники тоже кричали. Это–то нас и спасло... Немцы издевались как могли. В поле на работах бегали по нашим согнутым спинам подкованными сапогами. Еврейские девушки были послабее, не выдерживали и падали. Они им, как собакам, отдавали команды: «Встать! Сесть! Лечь!» А потом лопатой им головы рубили...

* * *

До начала войны в Белоруссии в Могилеве, Гомеле, Пинске, других городах и местечках евреи составляли больше половины населения. Нацисты вместе с местными иудами-полицаями превратили эти населенные пункты в гетто. Выжить в них удалось очень немногим, но выжившие благодарят за свое спасение белорусов–праведников. Светлана Никитична Лукьянович — одна из тех, кто вырвал из пасти зверя обреченного на неминуемую гибель маленького человека:

— Ей было годика два с половиной. Мы назвали ее Наташей, а уже после войны, когда с фронта пришел ее отец, выяснилось, что малютку звали Алла. Девочку подобрала моя мама. Это было летом 1942 года, из Минского гетто по городу на расстрел немцы вели колонну евреев. Среди обреченных была женщина с ребенком на руках. Ее жизнь и жизнь ее дочери от смерти отделяли считанные шаги... Улучив удобный момент, женщина подбросила девочку на тротуар. Там ее и подобрала моя мать. Всем знакомым и соседям я говорила, что девочка — моя родственница, племянница из Слуцка...

Таких, как семья Лукьяновичей, в Беларуси более 500. Цифра была бы значительно большей, но о мужестве этих людей долгое время принято было не говорить. Многие из них не дожили до дня признания. Но помнят спасенные, мы помним! Своеобразная дань их памяти — рассказ Владимира Семеновича Свердлова. Не проходит и дня, чтобы он не вспоминал приютившую его женщину. Она давно умерла, но ценой ее риска тогда могла быть жизнь ее собственных детей:

— Мы жили в Рогачеве, мне было 10 лет, когда 18 июня 1941 года родители отправили меня в детский санаторий «Крынки» — в живописном месте на берегу Птичи. Больше своих родителей мне не суждено было увидеть никогда... Нацисты отделили нас — евреев — от других детей. В апреле 1942 года на рассвете нас вывели из санатория. Мы уже знали, куда и зачем нас ведут... По дороге мне удалось бежать, рядом был лес и именно там, в лесу, меня подобрала Александра Кирилловна Звоник. Я называл ее баба Алеся. У нее было три дочери, а муж погиб в первые дни войны...

* * *

На тяжелые раздумья толкают путешествия по таким воспоминаниям, и тем более мрачны размышления, чем ярче предстает перед глазами картинка дня сегодняшнего. Вот собралась специальная сессия Генеральной ассамблеи ООН. Ее посвятили 60–й годовщине освобождения Освенцима. Выступал Кофи Аннан, говорил много и долго о том, что такое зло, как нацистские лагеря смерти, никогда не должно повториться. Но услышал ли его кто–нибудь, если даже в ООН — организации, ставшей ответом на фашизм, — речам генсека внимал полупустой зал. Стоит ли удивляться, что столько лет врачуют народы раны, нанесенные человечеству нацизмом, а они все никак не зарубцуются. Освенцим как универсальный урок для всего мира должен быть усвоен!