Затмение

Почти час Ольга Канашко, юная продавщица одного из минских магазинов, находилась между жизнью и смертью.
Почти час Ольга Канашко, юная продавщица одного из минских магазинов, находилась между жизнью и смертью (исключая виновника этой драмы, имена и фамилии ее участников из этических соображений изменены). В любую секунду нож, который неизвестный «покупатель» приставил к ее шее, мог вонзиться в жертву. Холодное лезвие то и дело касалось кожи,и от этих прикосновений сердце девушки замирало, а потом бешено билось, словно не соглашаясь с приговором судьбы. Весь мир уместился для Ольги в одном–единственном слове: заложница!

«Мента», пистолет и обойму!»

Для Ольги Канашко страшная пьеса, которую разыграл незнакомец в продуктовом магазинчике на улице Мясникова, действительно стала роковой случайностью. А вот для человека с ножом подобный финал, пожалуй, явился вполне закономерным.

Прежде Юрий Липницкий, уроженец одной из деревень Минского района, с законом не ссорился. В его биографии не было ничего особенного: окончил школу, работал слесарем, потом — дорожным рабочим, женился, развелся, уволился, вновь пытался трудоустроиться...

Некоторое время после задержания Юрий отказывался давать показания, а точнее говоря, был не в состоянии. «Нужно осмыслить свое поведение, так как в настоящий момент объяснить его я не могу», — назвал Липницкий причину вынужденной паузы. Чуть позже он заговорил. И начал вот с чего. За год до совершения преступления Юрий познакомился с Юлией Королевой, женщиной на 13 лет старше себя, и поселился в ее 2–комнатной квартире, где, кроме них, обитали двое взрослых детей Юлии. «Пока работал, привозил от родителей продукты, дети относились ко мне нормально, — изливал душу подследственный. — Когда уволился и не смог сразу устроиться на работу, отношение изменилось, особенно со стороны дочери. Она постоянно пыталась поссорить нас с Юлей. Например, рассказывала, что в ее отсутствие мне звонила девушка, хотя знала, что это была сестра. Последние два месяца я жил у матери. Лишь периодически приезжал к Королевой». В беседах со следователем Юрий тщательно выкапывал из памяти все новые обиды. Зачем? Хотел обелить себя в глазах следствия? Или, может быть, пытался разобраться в самом себе?

...В одиноком покупателе продавец–кассир ничего необычного не приметила: купил дешевое вино и, как это часто бывает, попросил нож — открыть бутылку. Работница магазина, согласно инструкции, отказала: «Не имею права». Но и глазом моргнуть не успела, как посетитель оказался за прилавком с ножом в руке. Перепугавшись, кассир позвала на помощь. Ее крики услышала Ольга Канашко, которая в этот момент сдавала кассу заведующей отделом. Обе бросились из подсобки в торговый зал. Заведующая потребовала от распоясавшегося покупателя вернуть нож и уйти из магазина. Незнакомец прошел мимо кассира и направился в сторону «группы поддержки», бормоча при этом «заклинание»: «Мента», пистолет и обойму». Выражение лица преследователя, вспомнят позже его жертвы, было каким–то зверским, вдобавок от него разило спиртным. Ольга помчалась обратно, чтобы спрятать деньги: думала, незваному гостю нужна выручка. Заведующая, пятясь, следом за ней отступала в подсобку. Оказавшись в замкнутом пространстве, «зомби» одной рукой обхватил заведующую за шею, другой приставил к ее горлу нож. Затем произвел «рокировку»: взял в заложницы Ольгу, а заведующей велел набрать номер телефона Юлии. Но как назло ее дома не оказалось.

Жизнь на волоске

А ведь еще за несколько часов до захвата заложницы настроение у Липницкого было, можно сказать, приподнятое. Друзья обещали помочь с работой. Собственно говоря, этим радостным известием он и хотел поделиться с Юлией. Только свидание у них прошло совсем не так, как предполагал Юрий. Его встретила дочь Юлии (по странному совпадению тоже Ольга). Началась словесная перепалка. В присутствии дочери разговор у Юрия с сожительницей не клеился. Поговорить с ним на улице хозяйка квартиры отказалась. На прощание Липницкий зло бросил возлюбленной: «Не хочешь по–хорошему, будет по–другому». «На тот момент это были лишь слова, — уверял Липницкий следователя. — Ничего конкретного». Тогда он еще не знал, куда податься. Думал поехать к знакомому, который живет на улице Куйбышева, но почему–то оказался в магазине на улице Мясникова. Говорит, что помнит только большой нож. Все, что случилось потом, Липницкий на допросах называл затмением. И еще одно совпадение: Юлия, как и Ольга, работала продавщицей. Не исключено, что в подсознании ее мучителя все перечисленные случайности сплелись в одну сплошную нить, которой он в тот вечер связал свои безумные поступки.

Вооруженные милиционеры, как и хотел «парламентер», прибыли практически сразу же после захвата Ольги. Но как реагировать на абсурдные требования преступника, никто не знал. Он и сам потом не мог объяснить, зачем их выдвигал. Вскоре люди в форме начали его раздражать. Один из сотрудников милиции попытался проникнуть в помещение через окно. Заметив этот маневр, Липницкий пригрозил, что убьет заложницу. Чтобы снять напряжение, он периодически прикладывался к спиртному. Ситуация обострялась с каждой минутой. Чтобы не порезаться о нож, Ольге приходилось вытягиваться в струнку на цыпочках. Под конец экзекуции обессиленная девушка буквально повисла на руке, сжавшей ее шею. «Было больно и страшно», — вспоминала она после освобождения. Только преступник ее боли не чувствовал. Впрочем, настоящий шок наступил позже, когда все закончилось, и Ольга Канашко осознала всю степень грозившей опасности...

Жизнь девушки висела на волоске. И, кто знает, что бы случилось, если бы к переговорам с обезумевшим «покупателем» не подключился один из сотрудников Комитета по борьбе с организованной преступностью и коррупцией МВД (имя этого человека по его просьбе мы не называем). Появление в подсобке человека в гражданском у Липницкого агрессии не вызвало. А внезапный вопрос: «Ты что, Юра, меня не узнаешь?» и вовсе сбил злоумышленника с толку. Общаться с Липницким было тяжело. К тому времени он изрядно захмелел, плохо воспринимал адресованные ему реплики и что–то неразборчиво бубнил под нос. Переговорщик очень волновался за Ольгу, но ничем этого не выдал. Самообладание этого человека ее в конечном итоге и спасло.

Инфузории

Во время следствия, как и полагается, с Липницким работали судмедэксперты. В заключении специалистов отмечается: о случившемся Юрий рассказывал... с бравадой. Вероятно, надеялся (заметим сразу: совершенно напрасно), что признают невменяемым, так как без конца повторял: «Разве мог нормальный человек такое совершить?» Мотив содеянного расшифровывал просто: «Все должно быть так, как мне хочется. Я ведь нервный». Похоже, Юрий Липницкий всерьез полагал, что издевательство над беззащитной девушкой — самый значимый и яркий поступок в его жизни.

«Могу предположить, — говорила в кабинете следователя Юлия Королева, — что Юра поступил так потому, что я сказала ему о своем решении расстаться с ним. Могу охарактеризовать его как спокойного, уравновешенного человека. Даже пьяный он не был склонен к агрессии, насилию». Чувствовала ли Юлия долю своей вины в случившемся и поэтому пыталась оправдать бывшего сожителя или в самом деле верила в то, что говорила, сказать трудно. Только ее заступничество в судьбе Юрия роли не сыграло. По решению суда Московского района Липницкий за свои «нервы» получил сполна: 8 лет лишения свободы. В ответ на кассационную жалобу Липницкого судебная коллегия по уголовным делам Минского городского суда оставила приговор без изменения, а жалобу — без удовлетворения.


Бытовые террористы — не такая уж редкость. За 2004 год по статье 291 УК (захват заложника) возбуждено 6 уголовных дел. Причем далеко не все «террористы» — пациенты психдиспансеров. Их «портреты» похожи как две капли воды: нигде не работающие, пьющие, асоциальные элементы. Есть и еще одна особенность: у каждого из них напрочь отсутствует способность к состраданию.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter