Желание защитить собственный рынок от иностранных производителей в большей или меньшей степени всегда присутствовало в мировой истории. Но всякий раз в противостоянии глобализации и национального протекционизма побеждала идея свободной торговли. Падение Берлинской стены и вовсе стало торжеством рыночной идеи. В тот момент вдруг перестало иметь значение, что производит та или иная страна, какую политику она проводит. Все уповали на волшебный инструмент под названием рынок, который должен был создать идеально гармоничное экономическое пространство. Однако с 2007 года, с момента начала глобального финансового кризиса, начался фактический демонтаж системы свободной торговли, и чаша весов все больше склоняется в пользу стимулирования правительствами разных стран собственных экономик.
— Мир сегодня переполнен товарами, и никто никого не хочет пускать на свой рынок, — объясняет неожиданную метаморфозу экономист Руслан Гринберг. — Проблема нашего мира в том, что мы все живем в одной деревне, но дома в ней находятся в разных веках. Это создает мощный конфликтный потенциал. Отсюда и сама тенденция к протекционизму.
И хотя страны “большой двадцатки” на каждом своем саммите неизменно обещают снижать торговые барьеры, на самом деле они действуют ровно наоборот. Всемирная торговая организация насчитала с 2008 года более двух тысяч новых торговых барьеров, мелких и крупных. Больше всего на поприще повышения тарифов отличился Эквадор — в этой латиноамериканской стране повысили импортные пошлины более чем на 600 видов товаров. Аргентина ввела новые нетарифные барьеры на импорт автозапчастей, текстиля, телевизоров, игрушек, обуви и изделий из кожи. Китай запретил импорт ирландской свинины, итальянского бренди, британских соусов, голландских яиц и испанских молочных продуктов. Индия ввела запрет на импорт китайских игрушек. Международный валютный фонд установил, что с 2012 по 2015 год темпы роста международного обмена товарами и услугами были в два раза ниже, чем после 1960 года.
Сегодня ставки в этой игре куда более крупные. Не успел Евросоюз переварить шокирующее известие о выходе Великобритании из ЕС, как тревожный сигнал пришел из Франции, где лидер “Национального фронта” Марин Ле Пен в случае победы на выборах пообещала снова сделать свою страну великой. Для этого, мол, надо всего лишь отказаться от ЕС, вернуться к национальной валюте и оказать максимальную поддержку отечественным промышленникам и фермерам. Но самый ощутимый удар по глобализации нанес Дональд Трамп. Сначала он поставил крест на создании Трансатлантической зоны свободной торговли, а затем подписал указ “Покупайте американское, нанимайте американцев”:
— Мы приложим все усилия, чтобы как можно больше товаров выходило с прекрасным ярлыком “Сделано в США”. Слишком долго мы смотрели на то, как наши фабрики закрываются, а рабочие места утекают за тридевять земель.
Прагматичный миллиардер Трамп посетовал, что США невероятно много импортируют товаров из-за рубежа и очень мало экспортируют. К примеру, американские сталелитейные компании часто обвиняют в том, что они закупают дешевый материал из Китая, из-за чего простаивают заводы в Штатах. Отныне в инфраструктуре, финансируемой из государственного бюджета, можно будет использовать только сталь американского производства. Надо признать, Трамп умело сыграл на присущем всем американцам чувстве безудержного патриотизма и слабых сторонах глобализации (в силу открытости границ и неравномерного экономического развития государств в индустриально развитых странах люди стали терять работу, потому что где-то далеко можно было платить за нее намного меньше).
На постсоветском пространстве первым, кто занялся тотальной заменой импортного на отечественное, стал Казахстан. Наша страна в данном случае не в счет, поскольку в Беларуси со времен СССР развито финишное производство. Это позволяло и позволяет сполна закрывать внутренние потребности по большинству товарных позиций. Тем не менее к казахстанскому опыту, наверное, стоит присмотреться повнимательнее. Для инвесторов, участников программы импортозамещения, там создали поистине тепличные условия, ввели беспрецедентные налоговые послабления, предоставили десятки тысяч производственных помещений с готовой инфраструктурой, где можно развернуть производство с минимальными потерями времени. Сотни, если не тысячи, компаний вовсю открывают новые производства в самых разных областях. Производство сыров европейского качества или завод по производству электровозов — лет пять — семь назад ни о чем подобном и не говорили. Страна с огромными земельными ресурсами импортировала даже молоко. Сейчас более половины всех товаров на рынке — местного производства.
В России стимулом к развитию импортозамещающих отраслей стало введение Западом санкций. Свято место пусто не бывает, и ту нишу, где долгое время превалировали иностранные конкуренты, постепенно стали захватывать российские производители. Прежде всего это коснулось агропромышленного комплекса, машиностроения, легкой промышленности.
Тем не менее большинство экспертов уверены в том, что экономический национализм и протекционизм способны обеспечить разве что краткосрочные успехи. В целом же неизбежны снижение объемов мировой торговли, глобальная рецессия и снижение благосостояния людей. Планете нужны справедливые правила торговли, а не раскручивание спирали протекционистских мер. Но это вовсе не означает, что государство должно бросать в пучину рынка свои предприятия. Страна, лишившаяся промышленного производства, теряет способность удерживать население, предупреждает норвежский экономист Эрик Райнерт:
— Даже относительно благополучная Латвия после выхода из СССР потеряла 20 процентов своего населения. Из всех стран СНГ только Беларусь сумела сохранить прежний экономический уклад. Ее пример подтверждает простую и непреложную истину: лучше иметь собственное промышленное производство (пусть даже не самое эффективное), чем не иметь промышленности вообще.
Сделать ее эффективной поможет высокая оплата труда. Механизм прост: высокие зарплаты стимулируют механизацию труда и потребительский спрос, а это, в свою очередь, выражается в росте ВВП. Так было в Италии в 1970-е годы.
Сегодня все большее количество стран начинает осознавать значимость развития собственной промышленной инфраструктуры и защиты своего производителя (причем каким бы крупным он ни был). На самом деле Штаты всегда ограждали от рыночных потрясений корпорацию Boeing, а Западная Европа всегда защищала Airbus. В большинстве развитых стран действует мощная господдержка национального агросектора, что проявляется в наличии налоговых стимулов, возмещении экспортных расходов и других мерах. Но предоставление субсидий и кредитов не должно становиться самоцелью. В современном мире возможность продать важнее возможности произвести. Поэтому на первый план выходит такая мера поддержки отечественного производства, как развитие адекватной системы продаж и расширение рынков сбыта продукции.
Комментарий эксперта
— На самом деле экономический меркантилизм никогда не сходил с повестки дня полностью. Может, где-то он ретушировался, ложился под сукно, но сейчас снова выходит на авансцену. Однако здесь надо понимать одну вещь: что позволено сильным мира сего, не всем можно повторять в одинаковой степени. США, Франция, Великобритания (как бы мы к ним ни относились) — это ведущие игроки на глобальном рынке. Те же США занимают в мировой экономике 15—20 процентов, на долю ЕС приходится до 25 процентов. Если взглянуть на этот общий пирог, мы там даже не просматриваемся. Конечно же, нам надо обращать внимание на происходящие тенденции, на политические заявления, которые являются отражением в первую очередь экономических противоречий, а не наоборот. Но мы должны вести себя очень гибко в этом плане, чтобы не стать “громоотводом”. Ведь крайними, как правило, всегда делают небольшие государства. Яркий тому пример — Исландия, ставшая первой жертвой финансового кризиса 2007—2008 годов.
Разумеется, у нас есть собственные интересы, продиктованные структурой нашей экономики, и мы должны ставить во главу угла их долгосрочность. Политику “Купляйце беларускае” следует проводить очень аккуратно, без административного давления, чтобы не нарваться на обвинения в протекционизме. Наша экономика ориентирована на экспорт. Если мы хотим, чтобы наши товары покупали за границей, нельзя демонстративно закрывать свой рынок. Людям же надо всячески объяснять: покупая свое, мы помогаем в первую очередь самим себе, стимулируем собственную экономику через прямые и косвенные налоги, рабочие места и таким образом спасаем сами себя в бушующем море конкуренции.
konon@sb.by
