Напомню, уголовное дело было возбуждено 1 августа 2017 года. Тогда же Юхновец допросили как свидетеля. Она рассказала о деньгах, которые перевозила через границу по просьбе Федынича. После чего «юрист профсоюза РЭП Беляков Ю.А. за помощь в получении «карты поляка» предложил ей отказаться от данных показаний». Тогда (еще шло следствие) она не согласилась. Но через год ей потребовалась юридическая консультация. Никого лучше Белякова она, видно, не нашла, — и тот «в июне или июле этого года (уже шел суд) в качестве расчета вновь предложил ей написать заявление об отказе».
Такое заявление, уже готовое и распечатанное, она и подписала. А еще Беляков «передал ей распечатанную инструкцию о даче показаний на суде». С примерами ответов на разные (резонно предполагаемые) вопросы. Лист этот приложен к делу. К сожалению, без пояснений самого Белякова. Он как уехал из страны, поговорив со всеми (!) свидетелями, так до сих пор и не вернулся. Если бы не этот факт, я бы, пожалуй, даже слегка восхитился тем рвением, с которым юрист профсоюза защищает своего работодателя. Немного — минут пять. А потом бы все–таки спросил, в каких юридических школах преподают предмет «подстрекательство свидетеля суда к даче ложных показаний»? И какие за это там предусмотрены санкции?
Ведь мало того что свидетели меняли данные год назад и подписанные ими же показания, они еще и обвинили следствие в «давлении». А это серьезно. Прокуратура по требованию суда провела проверку в отношении сотрудников Комитета госконтроля и Следственного комитета. Результат: не было такого, «в возбуждении уголовного дела — отказать». Ни один сайт или блог не писал, как именно свидетели меняли показания, а я приведу вам типичный диалог из зала суда. Вот государственный обвинитель спрашивает одну из свидетельниц. Ту, что деньги сначала перевозила, а вот только что заявила, что нет. Потому что на нее «давили» — стояли рядом и якобы у кого–то там спрашивали: «Конвой вызывать?»
— На каких своих показаниях вы настаиваете?
— Ни на каких, — отважно отвечает Н.Есипович.
— Скажите, какие все–таки показания правдивые?
— Не могу определиться, — говорит человек, только что обвинивший конкретных офицеров в «незаконных методах ведения следствия».
— Вы отдаете себе отчет в том, — пытается достучаться гособвинитель, — что говорите и делаете в этот момент?
— Могу не отдавать.
По–моему, комментарии тут не нужны. Другой «отказник» на простой вопрос, зачем же он собственноручно написал и подписал «мною прочитано, с моих слов записано верно», знаете что ответил? Вот не догадаетесь: «А я протокол допроса не читал, потому что был без очков». Моя бы школьная учительница добавила — и голову дома забыл.
И со всеми ими с момента возбуждения уголовного дела — и особенно с момента начала суда — десятки раз разговаривали по телефону и юрист Беляков, и подсудимый Федынич. «Надо, чтобы свидетели четко на суде повторили, что Федынич и Комлик не давали никаких указаний о перевозке денег». Вот что, оказывается, надо обвиняемым. Федынич, кстати, всерьез обсуждал вопрос, не заявить ли еще и про «пытки во время следствия». В течение трех часов свидетелям на допросах (а он–то откуда знает?) не давали воды! Это — пытки. Они, может, и не просили — не важно. Надо так заявить. И пусть сайты перепечатают — вот это важно.
Предъявили на суде и электронные письма с годовыми отчетами литовского банка по открытому в Вильнюсе счету.
Каждый месяц (а то и по несколько раз) там так: поступило 10 тысяч евро — снято 7 тысяч, подпись Igor Komlik. Поступило 20 тысяч долларов, снято 15, подпись Igor Komlik. Поступило 7 тысяч, снято 12, подпись Igor Komlik... Обвиняемый Комлик сгоряча заявил, что ничего не было, а его так «хотят подставить». Его адвокаты были скромнее: мол, поскольку «не переведено должным образом», давайте говорить, что не Комлик получал, а латиницей некто Komlik. Ну хорошо, давайте латиницей. Как в паспорте...
С одной стороны, после посещения очередного судебного заседания ничего нового: деньги в иностранном банке снимались, через границу перевозились, свидетели подтверждают. Налоги с них руководством профсоюза РЭП не платились.
С другой — кое–что новое я все–таки узнал. Узнал о том, что руководство профсоюза РЭП — коллектив дружный, каждый готов подставить плечо соратнику в наступивший (а кто бы сомневался) тяжелый момент. Коллектив работящий: один только Федынич в последние три года неустанно выезжал за границу каждый (!) месяц. При этом руководство РЭП успевало и членов профсоюза защищать, и для «простых людей» акции организовывать, конгрессы учреждать, деньги перевозить и даже помогать нуждающимся в получении «карты поляка».
Суд продолжается.
mukovoz@sb.by
