«Я чувствую, что дни мои отрываются от меня, как листья с дерева. Налетит ветер, соберет их в охапку и унесет куда–то... Но ведь дерево живет и без листьев. Скованное зимней стужей оно ждет весны. Потому и живет. Когда не стало моей жены Анны Николаевны, я подумал, что весна для меня уже никогда не наступит. И останусь я одиноким деревом с заледенелыми ветками»...
Эти горькие слова наверняка могут стать началом новой книги Федора Саевича. А их уже вышло в свет шесть. Если бы кто–то лет двадцать назад сказал лесничему Беловежской пущи Федору Константиновичу Саевичу, что в солидном пенсионном возрасте быть ему писателем, он воспринял бы эти слова как не совсем удачную шутку. Да, в районной газете изредка печатались его зарисовки и миниатюры о Беловежье. И ничего в этом нет удивительного. У человека искреннего, эмоционального возникает неудержимое желание рассказать людям о том, что пущанец видит, чувствует. О чем размышляет. Доброму, щедрому человеку непременно хочется стать проводником по прекрасному. А ведь оно не подвластно ни времени, ни человеку. Служить пуще — это дышать кислородом вечности...
Передать свои ощущения совсем непросто. Чтобы выразить очарование пущей, поведать о происходящем в душе, не всегда и слов хватает. А многое из переживаемого вообще не поддается описанию. Поэтому в рабочую тетрадь лесовода чаще всего заносились отдельные мысли и наблюдения. Беглые эскизы да торопливые наброски. И до поры до времени складывались тетради в ящик стола. А между тем в душе росла и зрела глубинная философия, навеянная духом пущи...
Но вот Федор Константинович, отслужив Беловежской пуще почти полвека, вышел на пенсию. На посту лесничего сменил его достойный человек. Слобода Сергей Павлович — настоящий профессионал и пущанец. Значит, за судьбу Ясеньского лесничества переживать не придется. А оно в Беловежье было стабильно лучшим.
У бывшего лесничего появилось наконец–то свободное время. Особенно зимой, когда вся работа — накормить домашнюю живность, набрать из колодца воды, принести дрова да хорошенько протопить печь. Как же уютно было в их большом и светлом доме! За окнами беснуется вьюга, но тепло из дома ей никак не выветрить. Бревна подогнаны так, что не найти щелочку, куда бы проникла иголка. Пущанские мастера умели срубить дом, как будто картинку писали. Строили на века. Дух пущи чувствуется во всем. Рядом с усадьбой Федора Саевича родительский дом. Его построил дед Михаил Саевич, один из основателей деревни Ясень, 133 года назад. Но все в нем прочно и добротно — хоть сегодня поселяйся и живи...
Так вот: поет ли метель свои вековечные песни, потрескивают ли деревья от мороза или в небе мерцают колючие звезды с острыми, как льдинки, краями, а в доме от печки струится тепло. Анна Николаевна занимается рукоделием или смотрит телевизор. А Федор Константинович за своим любимым столом, у которого вместо ножек приделаны оленьи рога. Из заветной папки одна за другой извлекаются записи разных лет. Сделанные когда–то под настроение, теперь они, как вешки, на бескрайнем поле жизни указывают мыслям путь. И рождаются слова. Как будто по весне листочки из лопнувших почек. Поначалу о книге не было и речи. Федор Константинович убежден, что любая работа должна исполняться профессионально. Какой же из него писатель, если всю жизнь он занимался лесом? Вот там проявился подлинный профессионализм, а здесь... любительство и не более того. Но чем больше Саевич работал над своими записками, чем объемнее становилась папка с законченными материалами, тем сильнее было убеждение, что он продолжает служить Беловежской пуще. Ведь слово — это тоже дело. А раз его делом стало слово, то как тут обойтись без книги? Свою первую книгу Саевич так и назвал: «Записки лесничего Беловежской пущи». «Записки» увидели свет в 2002 году. А за ней последовала книга «В Беловежских лесах». Затем были изданы: «Беловежские корни», «Беловежские были», «Раздумья о Беловежской пуще». Отдельной книжкой вышли стихи Федора Саевича и его сказки для детей. У книг один заповедный мотив и главный герой один — Беловежская пуща. Но как густо населена каждая страница! Здесь и экскурсы в глубокое прошлое, и научное исследование, и «царские» охоты, и портретная галерея замечательных пущанцев, и повествование о деревнях Беловежья, и блестящее описание крестьянского быта, и взволнованный рассказ о роде Саевичей. Вот уж поистине золотая россыпь щедрой души пущанского самородка...
Когда собеседник прост и ясен в своих размышлениях, доброжелателен не только к людям, но и к братьям нашим меньшим, и к каждому дереву в пуще, слушать его — что читать книгу жизни. Где что ни страница, то откровение. Где что ни строчка, то поиск истины. В «Раздумьях о Беловежской пуще» есть пронзительные строки:
«Жизнь человеческая очень короткая... Это в детстве, в молодости кажется — она такая большая, все еще впереди. Сколько можно успеть за день, какой он длинный — и солнце катится по небу медленно, и ночи нескончаемы. Только в зрелые годы я понял, что день тянется долго, а годы, и даже десятилетия пролетают — как мгновения. И чем дальше, тем быстрее, словно снежный ком с горы. Одно, два мгновения, и ты уже не молодой, еще несколько — и старик...
Долгими бессонными ночами перебираю в памяти день за днем и будто заново переживаю свою жизнь. Самое большое место в этих воспоминаниях занимает, конечно, моя дорогая жена Анна Николаевна, с которой рука об руку мы прожили 55 лет...»
Воспоминания — это не пожелтевшие листки перекидного календаря, случайно обнаруженного в укромном уголке. И не старость, когда о будущем нет желания думать. Вспоминая, невольно окрашиваешь пережитое несбывшимся. Это живой и трепетный мир, в который мысленно так легко и просто перенестись...
Шел последний год срочной службы моряка Черноморского флота Федора Саевича (в морфлоте в те времена служили четыре года). На корабль доставили почту, и Федор получил письмо от младшего брата Михаила. В деревне Дитоветчина он работал директором школы. Между тем брат сообщил, что в этой деревне живет очень красивая и скромная девушка Аня Тарасевич. Советовал встретиться, когда отслужит. Совет брата Федор принял близко к сердцу. Через месяц военмор Саевич был уже в родительском доме. В сельсовете надо стать на воинский учет, а дорога туда шла в направлении Дитоветчины. Надраил Федор до золотого сияния бляху ремня и пуговицы на бушлате. Навел стрелки на брюках с шикарным клешем. Прошелся утюгом по суконке и гюйсу. Придал лихой вид бескозырке с лентами в золотых якорях. В пущанской стороне военный моряк — редкая птица. И хоть знал Федор, что ни одна девушка не устоит перед бравым моряком, все–таки на дне души притаилась тревога: а вдруг от ворот поворот... Все получилось замечательно. В доме за леском, где жили Тарасевичи, в первые минуты к нему отнеслись настороженно. Но когда Федор признался, что пришел познакомиться с Аней, отношение изменилось. Он станет своим человеком. Стоило же Саевичу взглянуть на девушку, как он едва ли не вслух произнес: «Моя!» Не ошиблась в Федоре и Аня. Вот так и свела их счастливая судьба. А после октябрьских праздников сыграли веселую свадьбу. Было это в 1955 году...
В этом же году Федор Саевич был принят на работу в Ясеньское лесничество. Вначале рабочим, а через полгода его перевели лесником. Что пуща — его судьба, у Федора Константиновича не было сомнений. Пуще служили прадед, дед, отец. Настал и его черед. А потом — и детей Федора Константиновича. Старший сын Константин — доктор биологических наук. И профессор по специальности «Экология» (БГЭУ). Младший — Федор — работает в Негорельском учебно–опытном лесхозе. Дочь Наталья — доцент. Преподает в Белорусском государственном аграрном техническом университете. А дальше эстафету примет внук Федор, сын Константина. Он — студент лесохозяйственного факультета БГТУ.
Во второй половине пятидесятых годов в пуще свирепствовали браконьеры. Тут шла своя война. Опытные, знающие жизнь лесники не раз говорили Саевичу: «Федор, не становись на пути браконьеров. Убьют и рука не дрогнет». Но как мог Федор Саевич, воспитанный на боевых традициях моряков–севастопольцев, позволить бесчинствовать браконьерам?! В конце концов на его стороне и закон... Противостояние было долгим, однако порядок в пуще навели. Перевелись и браконьеры, и спекулянты лесом. Сколько же уникальных деревьев–исполинов, сколько животных спасли эти люди, верой и правдой служившие пуще!
В конце пятидесятых годов директором хозяйства «Беловежская пуща» назначили В.С.Романова. Фронтовика. Профессионала высочайшего уровня. Прекрасного организатора и тонкого психолога. Он умел заглянуть в будущее. Не случайно его главным делом стала подготовка специалистов лесного и охотничьего хозяйства. И ставку, конечно же, он делал не на пришлых людей, а на пущанцев. Пригласил Романов для беседы Федора Саевича. Поинтересовался, не собирается ли он поступать в Полоцкий лесной техникум. А у Федора Константиновича всего–то пять классов образования. И время такое, что не продохнуть: родился первенец, начали строить дом... Но Федор Константинович прекрасно понимал: без образования специалистом никогда не станешь. Значит, терпи, пущанец! Впрягайся в еще одну лямку и тяни, пока хватит сил. Федор Константинович вместе с малышней сдал в Каменюкской средней школе экзамены за семь классов. Поступил в Полоцкий лесной техникум на заочное обучение. А когда окончил его, взял новую высоту: стал студентом Всесоюзного сельскохозяйственного института заочного образования. Окончив его досрочно, получил специальность биолога–охотоведа.
Федору Константиновичу Саевичу недавно исполнилось 80 лет. Исследуя глубокие корни своего рода, он с гордостью говорит, что род Саевичей пущанский. Что у каждого была своя жизнь, но ни у кого она не запачкана корыстью, воровством, клеветой, изменой Родине. Он знает, где пролегают дороги к достоинству, благородству и счастью. И своими книгами, как затесями, оставляет приметы этих дорог.
Фото автора.
