Как странно: чем оппозиционнее творец, тем бессильнее. У нас, по крайней мере, так

Без кота мы в голове

Новости культуры: «Белорусские детские писатели записали видеообращение». Оно «цеховое» — то бишь есть у нас такой цех «детских писателей». Не писателей вообще, а детских. Наверное, чтобы на вопрос: «А что же так нескладно пишете, а?» отвечать: «Так мы ж эта… детские. Ненастоящие».

Самуил Маршак — поэт, драматург, переводчик, литературный критик. И заодно детский писатель. Корней Чуковский — поэт, публицист, литературный критик, переводчик и литературовед, журналист. И детский писатель до кучи. А вот в независимой Беларуси, оказывается, можно стать просто «детским писателем», они себе даже «цех» придумали. А что, удобно. 

В этом цеху они и высказываются. «Я верю, что необходима свобода», — заявляет Вера Бурлак. С верой бесполезно спорить. «Никогда не поздно осознать себя человеком, гражданином и начать жить в свободной стране», — драматически произносит Диана Балыко. Но сама пока не осознает. Им вторит Надежда Кондрусевич-Шидловская: «Детская литература — это искусство, которое не терпит цензуры и идеологии. Только в свободной стране…» и прочее интеллигентское бла-бла-бла. 

Тянет задать вопрос, который уже даже перестал волновать всех читателей, в том числе и «детских». Тридцать лет назад «пришла свобода». Была отменена цензура. Растоптана в пыль идеология. И — где Чуковские? Маршаки — где? Почему их — и Барто, и Гайдара, и Заходера, и Михалкова, и Носова, и многих других, — творивших в условиях «жесточайшей цензуры и тотальной несвободы», читают дети и детям до сих пор? Вам, «белорусские детские писатели», чего не хватило-то, а?

Андрей Адамович, программист и писатель, уверен: «Мастацтва немагчымае без унутранай свабоды цi, прынамсi, без вялiкай фiгi ў кiшэнi». Если считать то, что наши «детские» (а в их числе еще Андрей Ходанович, Мария Бершадская, Юрий Нестеренко, Анна Зенькова и Олег Грушецкий… боже, одно имя на другом) производят в своем «цеху», искусством, то придется признать: фиги у них ну совсем маленькие. А вот карманы они за это время успели себе отрастить уж очень большие. 

Ладно, взаправдашние они или игрушечные, пусть разбираются профессиональные союзы. Меня как гражданина и родителя волнуют другие их высказывания. Недетские. 

«Взрослый — объективный, справедливый и способный к партнерству», — говорит Ольга Акулич. А сама идет снимать женские марши — пристрастные, несправедливо истеричные, отказывающиеся от любого партнерства, даже мимолетного («Вам никто не даст»). 

«Нашы мышы (имеются в виду дети. — Прим. авт.) — дзецi кветак», — полагает пропустившая секс-революцию хиппи Мария Мартысевич. «Без катА мы ў галаве. КАты, гАньба вам, жыве!» — и господь с ним, с ритмом, лишь бы стишата выходили революционные.

«Белорусский народ найдет свою папараць-кветку», — уверена пара Жвалевский — Пастернак. Но дальновидно не сообщает когда. «А добрый молодец сломает иглу Кащея», — обещают они. Хотя нет на их горизонте ни одного доброго молодца, да и птица-тройка ускакала невесть куда. «Мы победим», — нестройно заканчивают, опираясь на вот уже целой библиотекой изданных в России книжек сколоченное благосостояние. 

Без фиги в кармане, без кота в голове, без ума и фантазии — все это и впрямь можно было бы списать на самоопределение «белорусские детские писатели». И отнестись… ну пусть снисходительно. Однако все они имеют еще и вот какие мысли за пазухой. 

«Дети называют самих писателей волшебниками, это трогательно», — осознает свое влияние Надежда Ясминска. «То, что мы пишем, и есть политика, даже когда мы пишем для детей», — продолжает Ганна Янкута. «У меня есть способ отомстить, — ставит точку Наталка Харитонюк. — Моей местью будет свобода детей, которую они найдут в историях и сказках».

Что ж, эти взгляды на месть, уверен, разделяют и учительница Ганна Северинец, которой не продлили контракт в государственной школе. И профессор Юлия Чернявская, которая все еще числится в ­БГУКИ. Они, похоже, и раньше не стесняли себя рамками учебной программы — а теперь вот нашли «способ отомстить». 

Продолжу мысль высокообразованных, духовных и интеллигентных — светлых — людей. Как быть тем, кто «змагацца ды помсцiць» хочет, а способностей имеет еще меньше? Воспитателям в садиках — из змагарышей — можно не менять мокрые колготки детям. Отдельным детям.

Учителям младших классов — из змагарышей — ежедневно называть ребят, например, тупыми и неспособными. Отдельных ребят. 

А поварам — из змагарышей — подсыпать в детский суп битое стекло. До победы. А потом говорить, что поддались влиянию некоторой части интеллигенции, вдруг прокатит… 

Скажите мне, а зачем нашему обществу такие вот «белорусские детские писатели»? Неужто и вправду зачем-то нужны? 

mukovoz@sb.by 

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter