Власти США не на шутку встревожены успехами Китая в высокотехнологичных сферах. По выражению министра финансов Соединенных Штатов Джанет Йеллен, дешевый экспорт той же экологически чистой энергии чреват «разрушениями на глобальных рынках». Но в первую очередь, конечно же, мощная промышленность азиатских конкурентов грозит отставанием в стратегически важных отраслях самим США. А это для мирового гегемона, как говорится, удар ниже пояса.
Между тем в Китае наблюдается настоящий бум зеленой энергетики и производства электромобилей. По оценкам британского интернет-ресурса Carbon Brief, в минувшем году вклад чистой энергии в экономику Китая составил рекордные 1,6 триллиона долларов, включая 40-процентный рост ВВП. Больше всего средств было инвестировано в производство солнечных панелей, электромобилей и накопителей энергии — сферы, где конкуренция с США проявляется острее всего.
Заметный рывок вперед целого ряда ключевых секторов, отмечают эксперты, — результат использования правительством Китая практики государственного субсидирования. Фонды государственной поддержки эффективно аккумулируют и распределяют капитал, предназначенный для развития новых прогрессивных технологий, включая искусственный интеллект. У модели немало критиков. Но ее преимущества по сравнению с традиционными механизмами промышленной политики неоспоримы. Мобилизация средств на наиболее перспективные с точки зрения руководства страны проекты позволяет добиться результатов в кратчайшие сроки. А фактор времени, как известно, в конкурентной борьбе является во многом решающим.
Вспомним тезисно историю развития американского автопрома. Зародившись в 1890-е, через десять лет автомобильная отрасль Америки насчитывала уже сотни различных производителей. Но вот массовое конвейерное производство смогли освоить лишь немногие из них. К концу 1920-х в результате жесткой конкуренции на плаву удержались лишь три крупных концерна: General Motors, Ford Motor и Chrysler Corporation. Знаменитая детройтская тройка, пережившая Великую депрессию. Иначе говоря, на становление отрасли в условиях свободного рынка ушли десятилетия.
Южная Корея пошла по альтернативному пути. Для развития местного автопрома максимум усилий приложило государство, в том числе и через финансовую поддержку отрасли, а точнее — конкретных производителей. В результате данной стратегии лидеры южнокорейского автомобилестроения определились на первоначальном этапе. Собственно говоря, бренды-первопроходцы гремят на мировом рынке и по сей день.
Эмпирический опыт говорит о том, что использование принципа госсподдержки — кратчайшая траектория для решения геоэкономических задач. В условиях поляризации мира и фрагментации рынков у США нет нескольких десятков лет на ведение конкурентной борьбы. Покритиковав ради приличия китайцев, Штаты пошли аналогичным путем. Стремясь наверстать упущенное, американские федеральные власти выделили сотни миллиардов долларов на субсидии, налоговые льготы и прочие стимулы для продвижения своих глобальных экономических амбиций. Эти шаги, с одной стороны, вызвали крайнее недовольство у торговых партнеров Вашингтона по другую сторону Атлантики, с другой — вынудили их прибегнуть к аналогичным мерам, чтобы не отстать в технологическом сражении.
Практику поддержки отдельных отраслей уже окрестили гонкой субсидий. Помимо прочего, европейцы ввязываются в нее из-за риска потерять ряд крупных производств. Или, по крайней мере, пострадать от их диверсификации, связанной со стремлением компаний открыть новые предприятия на благодатной преференциальной почве IRA (американский закон «О снижении инфляции»). При этом переход от главенства свободной конкуренции к новой государственной промышленной политике очень тревожит страны, которым не хватает ресурсов для победы в тотальной войне субсидий. Некоторые члены ЕС трактуют смягчение правил оказания господдержки как неравные условия игры. Не все способны инвестировать в ключевые отрасли в тех же объемах, что Германия и Франция. Поговаривают и о возможности «покупки» компаниями субсидий, намекая на коррупционную составляющую. Брюсселю указывают на альтернативные способы стимулирования, включая упрощение системы различных бюрократических процедур, повышение эффективности функционирования рынков капитала и соглашений о свободной торговле и инвестициях. Но, видимо, в скорую перестройку неповоротливых механизмов управления в ЕС еврочиновники не верят и предпочитают калькировать более успешный опыт.
Высокий уровень госдолга свидетельствует: бюджетное стимулирование экономики стало уже давно правилом во многих государствах.
В связи с этим грех не вспомнить, сколько негатива было выплеснуто в адрес Беларуси по поводу госрегулирования экономики и «зажимания» рыночных институтов. Без сомнения можем констатировать: в качестве регулятора, инвестора и стимулятора инноваций наше государство всегда было последовательным. Активное участие в развитии экономики высоких технологий — роль, привычная для белорусских государственных институтов. Оптимальный механизм поддержки развития ключевых секторов экономики Беларусь давно уже определила. И он неразрывно связан с социальной сферой, благосостоянием людей. Мы научились находить баланс между экономически эффективным и разумным с точки зрения рядового белоруса. Может быть, поэтому сегодня у нас нет шока по поводу нового глобального тренда, именованного войной субсидий. А вот жителям стран, ставших участниками состязания «Кто больше денег выделит на развитие новых технологий и, соответственно, лидерство в будущем», есть о чем поволноваться. Искусственно созданная ожесточенная конкуренция, полагают некоторые экономисты, несет в себе множество рисков, в том числе и для налогоплательщиков, на чьи плечи лягут гигантские расходы на борьбу за национальные пальмы первенства.
t.shchedrenok@mail.ru
