Слушая группу «Бахыт–компот» 20 лет, я до сих пор не могу понять, что является квинтэссенцией ее творчества — ирония, самоирония, стеб, эпатаж; или же за масками артистов скрывается нестихающая боль за все человечество в целом и за каждого человека в отдельности? Фронтмен команды Вадим Степанцов сегодня может выглядеть как законченный циник, который никого не пожалеет ради удачной строчки, а завтра — философичнее его и Бердяева нет. Поэт и прозаик, певец и актер, романтик и прагматик, ранимый и яростный, поклонник барышень и собственного «я» — все это о нем.
Досье
Группа «Бахыт–компот» была создана в 1989 году.
Вадим Степанцов — единственный неизменный участник коллектива.
22 декабря 1988 года Степанцовым и Виктором Пеленягрэ (поэт–песенник, один из авторов таких хитов, как «А в чистом поле», «Как упоительны в России вечера») был подписан «Манифест куртуазного маньеризма», провозгласившего создание Ордена куртуазных маньеристов — поэтической группы.
Степанцов (одна из кличек которого — «сын Юрия Антонова») так говорит о своей роли в команде: «Я — как Ленин в партии большевиков: направляющая сила пролетариата, глава банды, ее пружина».
Группой выпущено 16 альбомов.
На дне верхушки
— Вадим Юрьевич, если вспоминать вас 30–летним, каким видели свое далекое будущее?
— Не задумывался я тогда над будущим, тем паче далеким. Мнилась, но как–то мутно, поэтическая слава, и хотелось, чтобы успехи у женщин не прекращались. И чтоб белые «Жигули», и шарф белый.
— Вы — член Союза российских писателей. То есть ничто человеческое вам не чуждо. Как считаете, в достаточном ли объеме получили славы «Бахыт–компот» и сам Степанцов?
— Мы, как говорится, достигли вершин лондонского дна. И группа, и я — известны, но не знамениты. Но мы много лет на верхушке андерграунда. Это утешает.
— Что есть такого в профессии слесаря–сантехника, которой, как говорят, вы владеете в совершенстве?
— Ну когда–то умел чинить краны и наращивать батареи. Теперь не возьмусь. Но моя последняя рабочая профессия — вырубщик жестких кожтоваров. Может быть, в ней больше рок–н–ролла?
Согласен на медаль
— Вы с отличием окончили Литературный институт имени Горького. Когда говорят: «Пушкин — наше все, Достоевский — наше все, Булгаков — наше все», чаще соглашаетесь или же среди признанных авторитетов есть те, чье величие понять не можете?
— Понять могу или пытаюсь, а вот полюбить... Пушкина полюбил в шестнадцать, люблю всю жизнь, а вот почему, понял позднее. Это редкий дар — абсолютный слух на музыку родного языка — и народного, и литературного. У Достоевского он не развит, а герои его — сплошь гомункулы и неврастеники, и нерусские они какие–то. Русские — у Тургенева и Островского, у Булгакова, который в «Мастере» настолько прыгнул выше своего скромного писательского дара, что аж дух захватывает. Ну что такое его «Роковые яйца» и «Собачье сердце»? Обычные по тем временам памфлетики. «Белая гвардия»? Старорежимное брюзжание. Прямо скажем, у Бабеля и Серафимовича про «гражданку» побойчее, позубастее вышло. А вот «Мастер и Маргарита» — тут поневоле подумаешь, что без потусторонних сил не обошлось. Романы же Достоевского — плохой и шумный театр, когда криками и маханием рук замещается правдоподобие.
— Завидуете чужому таланту?
— Нет, таланту радуюсь. Завидую слегка тем, кому успех достался не по мере таланта.
— Вы даже в Московском технологическом институте мясной и молочной промышленности учились! Почему отказались от карьеры «мясомолочника»?
— К концу третьего курса понял, что рифмы и гуманитарное образование для меня важнее. А без колбасы, которой тогда в стране не хватало, можно и перебиться.
— О вас говорят как о мастере эпатажа.
— Сейчас все кому не лень претендуют на звание мастера эпатажа. «И прекрасны вы некстати, и умны вы невпопад», — Пушкин. Я на этом фоне просто скромняга. Эдакий Мастер булгаковский в подвальчике.
Не сухофрукт в компоте
— Когда–то с группой «Лосьон» вы записали альбом с актуальным на то время названием и содержанием «Урки правят миром». Кто сейчас правит миром?
— Общественный договор, как всегда. И спецслужбы. Хорошо все–таки, что не урки.
— Предположим, голос свыше обратился к вам: «Степанцов, в истории российского рока ты можешь остаться как автор только одной песни. Выбирай». Что бы выбрали: «Девушку по имени Бибигуль» или «Пьяную, помятую пионервожатую»?
— «8–е Марта — дурацкий праздник». Там есть все — и простота, и изысканность, и куртуазия.
— Вы писали песни для многих исполнителей, например, для групп «Браво» («Король Оранжевое Лето»), «На–на» («Рассказ молодого оленевода о косяках полярных карасей в дельте реки Индигирки, о Божьем величии и о галантных свиданиях с девушками из поселка Нунлигран»), t.A.T.u. («Мальчик–гей»). Кто из этих ансамблей более всего ценен для российской культуры и почему?
— Российский шоубиз вряд ли как–то соотносится с российской культурой. «Браво», может быть, но уж больно тексты у них пустые и робкие, включая и те, что писал я.
— О новой пластинке «Перезагрузка 2011». Дай вам кто–нибудь такую возможность, перегрузили бы весь мир или же отдельные его периоды истории?
— Я не желаю для моего Отечества никакой другой истории, кроме той, какой нам Бог ее дал. Это недословная цитата Пушкина.
— Один из ваших старых дисков носит название «Страшнее бабы зверя нет»...
— Это калька с Ивана Андреевича Крылова. У него — «сильнее кошки зверя нет». Собственно, мужики хиреют и становятся подкаблучниками, мышами пугаными, а бабы рулят. Все предельно ясно.
Бонус-трек
— На сколько процентов состоите из мифов о себе?
— Вау! Не коллекционирую их. Я — законопослушный гражданин и нежный отец. Вот разве что муж не очень примерный.
— «Бахыт» переводится как «счастье». Вы — счастливый человек?
— Счастливый. Я из тех, кто умеет довольствоваться малым. Чехов как–то так написал: если вас ведут в полицейский участок, радуйтесь, что не в геенну огненную. Может, для кого–то я — богач и олимпиец, но по московским меркам — не очень. Выступаю в маленьких клубах (но часто), обитаю в скромной квартире (но в центре Москвы).
