Вячеслав Павлють — один из самых интересных, интеллигентных и загадочных актеров Купаловского театра из среднего поколения труппы. Помимо всего прочего, Вячеслав Павлович много снимается в кино и сериалах, партнерствуя с медийными звездами, работает как режиссер (на Малой сцене Купаловского театра он выпустил уже вторую премьеру — комедию «Дамское танго»), преподает в Белорусской государственной академии искусств.
— Бывают ли у вас актерские суеверия, когда роль вы оцениваете с точки зрения материала? То есть что бы вы не смогли никогда сыграть?
— Боюсь, что в кино когда–нибудь предложат сыграть свою смерть. В театре, правда, такого пока не случалось. С замиранием жду сценарий, где я должен, допустим, лежать в гробу. Меня это смущает. На памяти недавний документальный фильм о Нонне Мордюковой, которая вместе с сыном снималась в фильме «Русское поле»... Таких совпадений я побаиваюсь. Хотя современного материала не боюсь. В работе над спектаклем «Брат мой, Симон» специального ездил в психиатрическую больницу в Новинки, наблюдал за пациентами.
— Во время нашего разговора вам звонили с киностудии — что за проект?
— Это второй милиционер за мою карьеру, и снова — «оборотень» в погонах. Хороших милиционеров почему–то мне не дают. Новый сериал будет снимать режиссер Вячеслав Никифоров. Я уже работал с ним в сериале «Вызов» с Дмитрием Назаровым.
— Коллеги ваши в каждом интервью жалуются, что белорусским актерам дают маленькие роли и платят меньше.
— Я не жалуюсь по этому поводу, поскольку понимаю почему. Снимают россияне, продюсер вкладывает в кино огромные деньги и хочет отдачи. Как ее получить? Понятно, что на главную роль приглашаются актеры с именем, заявившие о себе.
Я вспоминаю, как два года назад снимался у Эльера Ишмухамедова. Это достаточно известный режиссер. Его фильм 1960–х годов «Влюбленные» с Родионом Нахапетовым и Анастасией Вертинской был культовым в свое время. Известный кадр — когда арбузы плывут по реке... Очень красиво. Так вот. Он снимал у нас в Беларуси свой полнометражный фильм «Третье небо». Там четыре главные роли. Были заняты Регимантас Адомайтис, Тамара Акулова, Август Лазаревич Милованов, Елена Владомирская из Русского театра и я. Герои проходят через весь фильм. Значит, берут белорусских актеров на большие роли?
— А о чем фильм?
— Это философская притча. По телевидению я пока его не видел. Может, на DVD где–нибудь уже есть. Любопытное кино, странное. Группа людей на маленьком самолете попадает в катастрофу. Они разбиваются в странном месте. Мы снимали в соляных отвалах в Солигорске — марсианские пейзажи! Красная глина, горы, холмы... Герои долго бродят, ничего не понимая. Их встречает некий человек без имени — Хозяин. Его Адомайтис замечательно сыграл. Они не могут выйти из этого места, все время возвращаются, куда бы ни уходили. А в финале выясняется, что они все мертвы и это место — своеобразное чистилище. Странный фильм. Замечательно придуманный.
— Такая интернациональная команда у вас собралась: узбекский режиссер, литовский актер, россияне, белорусы... На площадке не проскальзывала ностальгия по советскому кино?
— Мне трудно судить. В советское время я не успел много сниматься. Единственный опыт того времени — «Плач перепелки» Игоря Михайловича Добролюбова. Но там работали только наши белорусские актеры. Потом была пауза, наступили 1990–е годы... Поэтому тоски по прошлым временам у меня нет. Сейчас можно поработать с кем угодно. С казахскими ребятами работал в фильме «Последний бой майора Пугачева», с немецким актером снимался в фильме «Враги». Если какой–то актер нужен, его вызовут из Литвы, Эстонии, Узбекистана, Украины. Никаких проблем нет.
Сейчас работаю с Владимиром Хотиненко. Он заканчивает фильм «Псковская миссия». Съемки проходят в Смолевичах. Сережа Маковецкий в главной роли, Владимир Ильин, Нина Усатова.
— Поделитесь наблюдениями.
— Хотиненко чудно работает, потрясающий режиссер, который может все. Никогда не слышал, чтобы он вспылил. Или, современным языком выражаясь, «наехал». Он говорит: «Вы — гений! Замечательно, потрясающе, здорово сыграли! Повторим? Еще лучше сделаем?» Откуда у него столько энергии, столько заряда? Это подогревает людей, они мобилизуются, собираются, работают еще лучше. Я счастлив, что попал в этот проект.
— Не давят ли на вас авторитетом московские актеры?
— Нет. Скажем, недавно закончил съемки в сериале «Иван да Марья» с Леонидом Ярмольником. На площадке могли запросто с ним отойти, чтобы проговорить текст. Тут же какие–то «фишки» рождались. Предложения его, мои: «А что если в этом месте вот так?» — «А давай!» Стопроцентный профессионал. Никакой заносчивости, чтобы покуривал в сторонке. Или Маковецкий. Как он выкладывается на площадке! Он играл священника. Однажды мы снимали мой крупный план, и, в принципе, он мог бы и не играть, но вот что значит профессионал до последнего волоска: он заходил за камеру, хотя его, понятно, в кадре нет — просто чтобы мне было удобнее, чтобы я видел его глаза, его взгляд. Он молча смотрел на меня, и не просто смотрел, а продолжал работать, был «включенным». Хотя актер подобного уровня мог бы этого уже не делать. Но делал, сколько дублей ни потребовалось бы. Это вызывает не просто восхищение, а уважение. Приходится соответствовать... Когда снимали его крупные планы, я тоже никуда не уходил, понимал, что ему это поможет. И он тоже смотрел в мои глаза. Я уверен, что в результате получится что–то интересное.
— Можете не отвечать, если не хотите, но в последних конфликтах в театре вы какую позицию занимали? Устранились?
— Боже сохрани. Ни в коем случае. Устраниться было бы нечестно и по отношению к театру, и по отношению к себе. Могу ответить абсолютно конкретно. Я давно чувствовал, видел, что театр остановился. Какой–то ряд спектаклей появлялся случайно, они натужно репетировались. Мы работали и вдруг утыкались во что–то... в какую–то стену непонимания. Когда ставили «Снежную королеву», я не понимал вообще, что происходит. Актеры скандалили, уходили с репетиции. Что за атмосфера? Это не значит, что у нас актеры разболтанные или недисциплинированные. Ничего подобного. У нас железная дисциплина и классные актеры.
