Закон ест закон

Беседа с читателями в ожидании интересной темы

В дверь проскользнула женщина неопределенного возраста. Вопросительно глянув на посетительницу, я продолжила говорить по телефону. Слушая мои речи, обращенные к председателю Каменецкого райисполкома Николаю Алексеевичу Кенде, женщина пробормотала: "Не редакция, а служба спасения какая-то". Дождавшись окончания разговора, протянула конверт: "Это вам!"

Из конверта материализовалось письмо - довольно увесистое. Я решила сначала уточнить: "В чем дело?" - "Для вас, для вас!" - закивала она головой. С пикающей трубкой в руках глянула я на исписанную часть школьной тетрадки. Похоже, это была даже не часть, а вся тетрадка целиком, только без обложки. Глаз сразу выхватил из текста слова "прописка", "ничего не знаем" и "самодурство".

- Надо бы зарегистрировать... - без особого энтузиазма заметила я, положив наконец волнующуюся трубку на место.

- Не надо, - сказала женщина заговорщицким тоном. - Вы мне только разъясните, как быть, или позвоните там, - она кивнула в сторону телефона. Поскольку я молчала, раздумывая, как поступить, посетительница добавила: - Сейчас объясню... - и пустилась в обещающий быть пространным рассказ. Я отправила ее все же регистрировать письмо-тетрадку, не дослушав историю до конца. Все и так было ясно: семья разрослась, сложная схема прописок-перепрописок должна была помочь решить проблему жилья. Что-то не получалось - на семейном совете решили пойти ва-банк, кое-кого попугать вмешательством газеты. Я представила, какую роль отвели мне в этом смелом спектакле. Но женщина с тетрадкой не вернулась. Как выяснилось позже, и до "регистрации" не дошла.

С августа у меня на столе лежало несколько подобных писем, с которыми я просто не знала, что делать. Все на одну и ту же тему: прописка, гражданство. Начинаются одинаково с небольшими вариациями: "Это боль души...", в середине обязательно фраза: "Я ничего в этом законодательстве не понимаю" и заканчиваются проникновенно: "Помогите, пожалуйста". Вы не думайте, я ничуть не ерничаю. Вот если бы позволила посетительнице озвучить наболевшее, даю девять к одному, что все вышеприведенные фразы я бы услышала и от нее. Читатели активизировались после того, как была опубликована моя статья "Два странных сюжета". Один из сюжетов - про гражданскую принадлежность людей, приехавших к нам из России, другой касался семьи из Украины. Им удалось оформить документы (надеюсь, там все в порядке), они прислали нам благодарственную телеграмму, на этом тема казалась исчерпанной. Но, узнав о "волшебных" метаморфозах "удачливых украинцев", как назвали наших протеже читатели, народ кинулся описывать свои беды. И я пригорюнилась: неужели тем других нет? Вы не думайте, я помогать бы всегда рада, будь у меня агентство по устройству чужих судеб. Но агентства нет. Поэтому листы лежат на столе в ожидании, когда я соображу, что с ними делать.

После визита "дамы с тетрадкой" я все поняла. Давайте-ка побеседуем неспешно и рассудительно. Возьмем письмо Ларисы Ивановны Кичук из деревни Каленковичи Каменецкого района. Это по ее повторному обращению я консультировалась с председателем Каменецкого райисполкома Николаем Кендой. Николай Алексеевич ничего о деле семьи Кичук не слышал. А они между тем уже два с половиной года справки собирают, чтобы законно жить в Беларуси. Семья родом из Украины, 7 лет назад перебрались в наше Полесье. Худо было в родных краях, граница недалеко, вот они и переехали, как и многие другие. Как собирали свои справки, если председатель исполкома ничегошеньки о них не знает? Ну раз проблема возникла, ее решать как-то надо было? Значит, по инстанциям ходить, а как же иначе? Это - в любой стране так. Знаете, что меня поразило в письмах Ларисы Кичук (первом и втором)? "Ничего в вашем законодательстве не понимаю", - наивно призналась женщина. Ну а кто должен законы понимать? Как может взрослый человек семью в другую страну перетащить и даже не поинтересоваться ее законодательством? Письмо Ларисы Ивановны было отправлено в министерство, "где законы знают"... Думала я, помогут людям как-то оформиться, 7 лет ведь живут, работают, чего уж там. Но из второго письма стало ясно, что помощь оказали своеобразную. Приехали, поспрашивали, мол, где работаете все это время да как живете. За две с половиной недели два протокола уже составили "за незаконное проживание без прописки на территории Беларуси". "Третий протокол - депортация!" - восклицает Лариса Ивановна. Председатель Каменецкого исполкома обещал разузнать, в чем там дело, но добавил недоверчиво: "Не может быть, чтобы просто... что-то там не так..." После нашего вмешательства, кстати, уволили Ларису Ивановну из школы - мол, без прописки нельзя. А в школе той, я узнавала, Ларису Кичук в августе просили тихонько помогать - пока ремонт идет. Так зачем было увольнять? "Кому она мешала?" - спрашиваю Николая Алексеевича. Он сказал: "Надо все разузнать". Начальник паспортной службы, судя по письму Ларисы, тоже не знал, что Кичуки уже 7 лет у нас живут. Как такое могло случиться и кто виноват? Теперь нужно все начинать сначала: убеждать, что худа стране от Кичуков не будет, и тому подобное. И кто это будет делать? Ясно, кто: "уважаемая газета".

Вот еще пример. Татьяна Барановская пишет: "Мне 21 год, и у меня нет прописки". С трех лет девочка жила у бабушки под Оршей в деревне Устье. Когда ей исполнилось 15 лет, умерла мать. В 16 лет переехала к отцу в Могилев. К отцу не прописали. Он работает на Могилевской ТЭЦ-2, 17 лет живет в общежитии. В 2000 году пошла девушка в паспортный отдел, просила разобраться. Начальник сказал явиться вместе с паспортисткой. Но паспортистка Таню сопровождать отказалась. После этого девушка руки опустила. "Не знаю, что делать: на работу устроиться не могу, к отцу не пускают, скитаюсь по друзьям", - пишет Таня. К бабушке ее тоже не прописали - квартира, говорят, не приватизирована. В Новоселках Могилевской области, где Таня родилась, после смерти тети ее брат "никак не может переоформить дом на себя, да и тем более недавно он вышел из психиатрической лечебницы". Все запуталось. Вот мне интересно, есть в Могилевской области грамотные специалисты, которые на месте помогли бы найти девушке выход, - ведь выход должен быть? Или опять "уважаемая газета" станет ходить по инстанциям?

Из Мозыря Лидия Филипповна Букат просит: "Падскажыце, як можна хутчэй палучыць грамадзянства Беларусi? У ПВС на ма„ пытанне кожны раз адказваюць па-рознаму". В 80-х уехала Лидия Филипповна с мужем в Сибирь, оформилась там "россиянкой", потом вышла на пенсию, вернулась в Беларусь. Теперь ей нужно снова стать гражданкой Беларуси. Обратилась в российское консульство, назначили ей на 25 октября. Но она ждать не может: недавно умер муж, кормилец. Пенсионное дело пока в России. "Як жа мне жыць?" - спрашивает Лидия Филипповна. Про детей, кстати, упомянула: родились тут. Но где-то они ведь теперь живут? Разве не знают, в каком положении оказалась мать? Надеюсь, что в ПВС (паспортно-визовой службе) Лидии Филипповне ответят еще раз, и не "по-разному". Хотя, думаю, женщина чего-то просто не поняла.

Письмо от Анатолия Губарева. Его мать приехала из Баку после январских событий 1990 года. Прописалась в Бресте в марте 1993 года. Когда начали обменивать паспорта граждан СССР на белорусские, старушку признали гражданкой Азербайджана. Она и в квартире сына прописана, и пенсию в Бресте получает. Несмотря на прямое родство, белорусское гражданство 81-летней женщине оформить пока не удается. "Я слабо знаю законодательство, поэтому пишу вам", - напоследок признался Анатолий Иванович.

Лидия Сергеевна из Витебска звонила мне по телефону: пыталась разузнать, как прописать в квартиру племянника. Я поинтересовалась: "А вы куда-нибудь еще за консультацией обращались?" - "Так я не разбираюсь в этих всех законах!" - простодушно сообщила мне звонившая, и я ответила: "А попробуйте все-таки сначала самостоятельно что-то предпринять".

Письмо Л.Н.Яковлевой из того же Витебска я оставила "на десерт". Женщина поражает оригинальным стилем писания и широтой души. "Есть проблемы, есть, - пишет Яковлева. - Поэтому: статья - в злобу, бес - в ребро, а письмо - в газетку! Ну кто же, как не я? Вот мой-то бывший. На Байкале. Не все выпил. А я здесь. А были там. Все вместе. С детьми. С 1991 года. Ну, я - гражданка, гражданка. Он? Гражданин. Хотя осушает. Мелиоратор безработный. Старший сын - гражданин. А младший кто?.. Не подтвердила. В домовой книге у Байкала. А паспортистка где была? Почему не проверила? Она! Почему не знала? Что - гражданин! Сын-то. Сделай запись, глядишь, меньше одной историей-то и будет". Яковлева ничего не просила в своем пространном послании. Сильным слогом она поведала нам, что теперь у сына проблемы с гражданством, потому что она сама его когда-то "не записала у Байкала". Потом обозвала всех вокруг одним плохим словом и завершила сочинение фразой, писанной гекзаметром вперемежку с ямбом: "Решить вопросы свои хотим с документами, не заставляйте раздеваться прилюдно. Хотим - в штанах!" В смысле: хотим документы получить, а вот объясняться теперь, откуда сын взялся, где рожден и где жил, не хочется. Сложно это теперь и как-то стыдно. Хочется быть в штанах и иметь в карманах этих штанов документы. И чтобы кто-то пошел, все за нас разузнал и провернул.

Разбирая читательскую почту, я, например, хочу думать, что наша жизнь состоит не из одних только прописок и дележа квартир. Надо подтвердить гражданство детей - впадаем в панику, словно нас и впрямь заставляют снимать штаны на площади. Ну есть закон, граждане. Его утверждают депутаты, коих вы избираете. То есть сие воля ваша. Во всяком случае, так принято считать. Есть одна замечательная притча: как-то раз один набожный человек так долго молился, что услышал его Господь. И спросил его: "Чего ты хочешь, человек?" И ответил тот: "Боже, как ты мог такое позволить? Прекрати войны, утоли голод, останови болезни, помоги убогим, слабым, организуй, сделай иначе..." И ответил Господь: "Вам что-то не нравится? Так измените, в чем вопрос?" Ученым хорошо известна и другая притча о том, что великий физик Альберт Эйнштейн на большинство вопросов учеников отвечал: посмотри справочник. Вот и я призываю: читайте законы.