Принципиально, что обсуждение инициировали и совместно провели Минэнерго и руководство БелАЭС, следуя политике информационной открытости, которая сопровождает строительство станции с самого начала, в полной готовности к диалогу и дискуссии. Информацию о предстоящих слушаниях заранее разместили сайты Минэнерго, БелАЭС, областных исполкомов.
Приехали все, кто желал: 179 человек, включая 17 иностранных граждан, представителей общественных и экологических организаций, журналистов. Доклад подготовил «Объединенный институт энергетических и ядерных исследований — Сосны» НАН Беларуси (он тоже был заранее размещен на сайтах), публике его огласил заместитель главного инженера БелАЭС Александр Парфенов.
Среди вариантов обращения с отработавшим топливом он выделил тот, который рассматривается как приоритетный: тепловыделяющие сборки отправятся
в Россию на переработку, а отходы вернутся в Беларусь для захоронения. До этого далеко. Ядерное топливо полностью выгорает только через четыре года и после этого еще целых 10 лет хранится в специальном бассейне выдержки — чтобы охладилось и стало пригодно к транспортировке. Оно еще даже не поступило на станцию — это в Минэнерго просили особо подчеркнуть для читателей газеты.
За комментарием я обратился в ведомство, которое по определению контролирует безопасность нашей АЭС, — Госатомнадзор. Вот что сказал начальник отдела коммуникаций и общественной информации ведомства Олег Соболев:
— Решение проблемы изначально предусмотрено межправительственным соглашением на сооружение БелАЭС. Таков современный международный подход: за переработку отработавшего топлива отвечает его производитель, а за отходы этой переработки — страна, на территории которой они образовались. Создание специального хранилища для них в нашей стране предполагается к 2028 году. Вывоз отходов не составляет никакой проблемы. Такая схема реализована уже многократно, например, на венгерской АЭС «Пакш». Сейчас озвучен приоритетный вариант, но это еще не значит, что он окончательный. Отработавшее топливо — не тот продукт, который нужно немедленно куда–то отправлять, у нас достаточно времени. Определяться пора, скажем, Литве, где отработанное топливо еще находится на Игналинской АЭС.
— Возможен ли вариант, когда Россия и отходы переработки оставила бы у себя?
— Наверное, об этом можно вести переговоры, но надо понимать, что это будет стоить недешево.
Думается, что мы можем положиться на профессионалов, которые сообщили нам лишь варианты. Причем сообщили с большим опережением по времени, понимая нашу озабоченность, но и доверяя нашему здравомыслию и гражданской зрелости. Доверимся и мы. Уместно напомнить, что им, профессионалам–проектировщикам и строителям, доверяет, например, Венгрия, которая построит такую же АЭС, как наша.
...Если разобраться, отходы переработанного ядерного топлива не более чем пепел, скажем, от сгоревшей бумаги: повторно уже не воспламенится. Да, атомный пепел «фонит». Поэтому его умеют упрятать так надежно, что он никогда о себе не напомнит. Придет время — и мы узнаем, где это произойдет. В Минэнерго заверили, что все участники слушаний в Островце, которые задавали вопросы — таких было 12 человек, получат подробные, аргументированные ответы.
ponomarev@sb.by
