Его стоило увидеть хотя бы ради того, чтобы познакомиться с творчеством Царфина, о котором даже вездесущий интернет имеет очень скромное представление. Дело в том, что большинство картин художника хранятся в частных коллекциях. Самое большое собрание насчитывает 90 работ, и они никогда не выставляются. У нас в стране, кстати, одна из самых больших музейных коллекций — 15 работ (12 купил Белгазпромбанк, и еще три дочь Царфина подарила музею в Смиловичах). В Венгрии живет друг Царфина, который коллекционирует его работы, но снять их на камеру было непросто. Создатели фильма едва с ним договорились при условии, что съемки будут проходить при определенном освещении и до картин не будут дотрагиваться. Так что изображения зимних пейзажей, букетов, людских фигур, попавшие в фильм, — действительно собранные по всей Европе крупицы золота. Их больше нигде не увидишь.
А посмотреть есть на что. Еще при жизни о Царфине писали, что он «нашел неизвестные до сих пор краски и оттенки», «стал настоящим явлением в мире искусства». Его пейзажами швейцарский доктор врачевал невроз и депрессивные расстройства. А коллекционеры говорят, что есть в работах Царфина музыкальность, которая ставит его в один ряд с Бахом. Видимо, это не только талант, но и выстраданное творчество, которое только одно и способно утешать. Еще подростком он упорхнул из родительского гнезда и спустя годы обосновался в Париже. Прошел две войны. Родители погибли в Смиловичском гетто. А сам он продолжал рисовать, даже скрываясь от нацистов, во время войны участвовал в выставках.
С этого времени, пожалуй, и начинается отсчет его творческого наследия, потому что все довоенное собрание картин украли. Эти факты в фильм не вошли, но до 1939 года Царфин был успешным художником по ткани, работал с модельером Ольгой Олби. После войны художник сосредоточился на живописи, как когда–то и советовал ему его друг и земляк Хаим Сутин. Потом было еще два эпизода, когда украли целое собрание картин. С выставки в Оксфорде не вернулись около двух десятков работ (за которые, впрочем, выплатили приличную страховку, что для семьи Царфина, который соглашался продавать картины только очень узкому кругу людей, было немалым подспорьем). А в последний раз квартиру художника обокрали прямо в день его похорон, причем вынесли только живописные работы.
Есть в фильме уникальные кадры семейной хроники. Запись голоса Шраги, который читает стихи и поет колыбельную на русском и белорусском. В Смиловичах он так больше и не побывал, хотя любил свой поселок и часто о нем рассказывал. Царфин написал и воспоминания о Сутине. Он единственный, кто описал его отца и брата. По его мемуарам исследователи из разных стран, которые приезжали на «Сутинские чтения» в 2015 году, смогли найти точное место, где стоял дом художника. Словом, Царфин — значительная фигура, и удивительно, что его имя только сейчас начинает звучать. Фильмом удалось заинтересовать Израиль, где о нем не знали, несмотря на то что Шрага учился в школе искусств «Бецалель».
Но особенно удивившая меня деталь — это цена картин. Когда Юрий Абдурахманов озвучил цифру в 3 — 4 тысячи евро, я сразу даже не поверила. Подержанный «Пежо» стоит дороже! Но факт остается фактом: картины Царфина, которые, впрочем, редко бывают на аукционе, стоят недорого. Так что, думаю, самое время освоить механизм электронных торгов, чтобы при случае стать владельцем «Семьи в поле» или «Кафедрального собора», которые и сейчас есть в продаже. Неизвестно, начнут ли его картины с годами дорожать, как случилось с Сутиным. Однако уверена, и дешеветь не станут. Картины Царфина радуют глаз, трогают сердце и, опять же, как уверял швейцарский психиатр, восстанавливают душевное равновесие. А это дороже любых денег.
marina@sb.by
Советская Белоруссия № 28 (25163). Пятница, 10 февраля 2017
