В Китае лихорадка. Массовая. Книжная.
Китай ушел в запой. Массовый. Читают.
Книги свежеиспеченного нобелевского лауреата Мо Яня (настоящее имя Гуань Мое) распроданы полностью, его произведения срочно включены в школьную программу, стоимость рукописей превысила 1,2 млн. юаней (около 193 тыс. долларов США), издательства включают станки на полную мощность, руководство его родного города Гаоми и провинции Шаньдун выпустило памятные конверты и заявило о создании музея в старом доме писателя, в цене поднялись акции даже тех издательств, которые никогда не публиковали Мо Яня. К нему пришла слава — настоящая, звездная, немного истеричная. А ведь он и до этого был одним из самых читаемых китайских писателей (первая слава пришла к нему после того, как режиссер Чжан Имоу получил в 1988 году «Золотого медведя» на Берлинском кинофестивале за фильм «Красный гаолян», снятый по повести Мо).
Мо Яня называют одним из самых традиционных китайских писателей — в первую очередь потому, что действие практически всех его произведений проходит в созданном его воображением небольшом городке — весь Китай родом из таких городков. Недоброжелатели критикуют его за схожий с другим нобелевским лауреатом Габриэлем Гарсиа Маркесом «магический реализм», но Мо Янь стал писать задолго до того, как прочел Маркеса, и этот стиль — отражение характерного для его родных мест фольклора.
Получить «Нобеля» по литературе — вековая мечта китайского народа. Важно и то, что в этом году Мо Янь обошел фаворита Харуки Мураками — в свете конфликта между двумя странами из–за островов Дяоюйдао Нобелевскую премию японцу китайцы восприняли бы как пощечину.
Как только стало известно, что Мо Янь попал в число нобелевских номинантов, в стране вспыхнули (вновь) дискуссии. И не только получит/не получит и «достоин/недостоин, но и о глубоком комплексе по поводу премии. Китайских писателей на эту премию выдвигали, но то смерть мешала ее получить (как в случае с Лао Шэ в 1968 году), то сами они считали себя недостойными быть номинированными (как в случае с Лу Синем в 1926–м), то так считал Нобелевский комитет. В 2000 году премию получил Гао Синцзянь, однако в Поднебесной ажиотажа это не вызвало: да, родился в Китае, но был диссидентом и с 1987 года его книги на родине не издаются, он давно гражданин Франции — вот пусть она им и гордится. Китайцы предпочитают гордиться талантами, родину не покинувшими и действующую власть не слишком критикующими (хотя доля критики не запрещена, и Мо Янь часто балансирует на грани допустимого, активно критикуя социальные процессы в современном Китае, он все же не доводит градус критики до необходимости эмиграции). «Некоторые выходят на улицы и кричат, но мы должны толерантно относиться и к тем, кто закрывается дома и использует литературу, чтобы высказаться», — говорит писатель.
Китайский комплекс из–за литературного «Нобеля» — гремучая смесь страха, тревоги, надежды, уверенности в себе, разочарования и даже отрицания. Многим китайским писателям нынешний лауреат не нравится — они считают его слишком близким к власти (он — член Компартии и заместитель председателя Китайской ассоциации писателей). Часть других полагает, что литературный «Нобель» — премия, созданная на основе западных ценностей и для писателей, пишущих на европейских языках, а потому оценить писателей с Востока «престарелые шведские академики» не в состоянии. Между прочим, Мо Янь ранее уже получил высшие китайскую и азиатскую литературные премии, так что «темной лошадкой» в литературе его точно не назовешь. Только если в европейской... Но что китайцам до Европы? Это старушке пора начинать всерьез заигрывать с молодым, полным сил и уверенно смотрящим в будущее партнером — Азией. Похоже, и она это уже поняла.
Одиночество и голод, по словам Мо Яня, которые он испытывал в детстве, закалили его характер. Да деспотичный отец (кстати, именно с ним он ужинал, когда позвонили из Стокгольма). Он родился в бедной крестьянской семье, во время Культурной революции был вынужден покинуть школу, пас овец, читал все, что попадалось под руку (Маркес не попадался — в маоистском Китае не жаловали никакого иного реализма, кроме социалистического). Долго служил в армии, его основное издательство — армейское — бывало, отказывало в публикации из–за расхождения с генеральной линией партии.
Спорить — достоин/недостоин — будут еще долго. Сам Мо говорит: «Писатели пишут не для того, чтобы выигрывать премии, они пишут для своей души». Китайцы сегодня гордятся: что ни говори, это их первая литературная Нобелевская премия. И теперь весь мир, думают они, заинтересуется, что же это за загадка такая — китайская душа. Мо Янь им в помощь.
