Если говорить о Беларуси, то у нас действительно хорошее высшее образование, которое подготовило технократическую ИТ-элиту. Благодаря этому имеем сегодня Парк высоких технологий, удачные стартапы. Но, к сожалению, советский запас прочности не вечен. Нужны “новые университеты” (естественно, нельзя разрушать то, что есть, — БГУ, БГУИР, БНТУ и другие). Как их построить? Только через эксперименты. Естественной площадкой для них может стать ПВТ. На основе удавшихся экспериментов можно в дальнейшем как создавать совершенно новые образовательные структуры, так и мягко модифицировать уже существующие.
Собственно, по такому пути идут мировые лидеры в сфере образования. Сначала ведущие американские университеты (в первую очередь Массачусет, Стенфорд, Гарвард), затем в процесс включились передовые вузы Юго-Восточной Азии (Китай, Япония, Южная Корея, Сингапур), сейчас уже и некоторые европейские и российские. Один из самых значимых трендов — это быстрое развитие дистанционного образования в виде образовательных онлайн-платформ. Самая известная такая платформа — Coursera. Она основана профессорами Стенфорда и позволяет пройти полный интерактивный курс университета пока бесплатно. Например, в 2016 году по ней обучалось более 15 миллионов человек.
C какими же новыми вызовами мы сталкиваемся в современном университетском образовании? Во-первых, работа с огромными объемами информации. Нам дали бесконтрольный доступ к огромному информационному потоку. Казалось бы, появляются и колоссальные потенциальные возможности развития. Но мы плохо учимся и учим (в том числе и в университетах), как с этой информацией работать, чему можно верить, а чему нет. Раньше, когда информация попадала в СМИ, она проходила хотя бы какую-то экспертизу (цензура тоже своего рода экспертиза). А сейчас мы не знаем об истинных мотивах авторов тех или иных сведений, публикаций, но в силу традиций часто им верим.
Во-вторых, повсеместно происходит резкое снижение усредненного уровня образования — как базового, так и высшего. В Европе определенную негативную роль играет Болонский процесс, обеспечивая псевдомобильность. Растет разрыв между качественным образованием для узкого слоя и массовым обучением. Нас эти процессы также затрагивают. Те вузы, которые были выше среднего, мы рискуем через стандартизацию по-болонски загнать в середнячки. В то же время крупнейшие европейские вузы (британские Кембридж, Оксфорд, французская Сорбонна, немецкий университет Гумбольдта) по болонской системе не работают. А ведущие американские вузы об этом вообще ничего не знают.
Добавлю еще и рост документооборота и отчетности. Причем компьютеризация лишь усиливает никому не нужный информационный вал таких документов.
В-третьих, значительно возрастает роль дистанционного образования.
Дистанционный курс видеолекций, например, от нобелевского лауреата, могу предположить, интереснее, чем так называемый живой курс от среднестатистического доцента. Причем многие такие курсы в интернете бесплатны. Наши студенты все чаще их используют. А совсем скоро молодые люди вообще смогут не посещать традиционные занятия, а изучать учебную программу онлайн. К сожалению, не от наших университетов.
Дистанционное обучение может сформировать новые типы преподавателей. Например, первый тип — авторы, второй — учителя, третий — организаторы. Термины пока весьма приблизительные. Авторы отвечают за контент. Цифровой учебный материал может меняться очень быстро, гибко в зависимости от потребностей учебного процесса. В частности, от обучаемого контингента. Учителя будут работать с обучаемыми “вживую”, через различные формы занятий: дистанционно, индивидуально, коллективно. Организаторы будут отвечать в целом за образовательный процесс, смотреть за порядком. Со временем развитие технологий и накопление больших баз данных позволит в значительной степени передать роль организаторов, например нейросетям (в части создания индивидуальных образовательных треков, программ).
Сейчас передовые университеты и дистанционные образовательные центры, по сути, ведут охоту за талантами. Причем этот процесс быстро автоматизируется. Например, такой проект, как Coursera, способен полностью анализировать, как вел себя студент во время учебы, и на основании этой информации можно уже выбирать подходящие кадры. Компании ведут поиск талантов чуть ли не в автоматическом режиме. А это может привести к оттоку талантов из страны. Тем более что молодежь становится все более мобильной. Растет глобальная конкуренция за лучших студентов и лучших профессоров.
Еще один момент. Очень скоро может исчезнуть необходимость в дипломах. Прежде всего потому, что образование перестанет ограничиваться временными и пространственными рамками. Массовым явлением станут центры сертификации, в которых будут оцениваться навыки и компетенции. В перспективе накопленный интеллектуальный багаж будет одним из ключевых элементов системы образования, а цифровизация сделает его доступным и прозрачным.
Возможно, этот процесс существенно ускорит технология блокчейн. Фактически уже сейчас можно на ее основе описывать индивидуальный трек компетенций и навыков (образовательную траекторию) человека в течение всей жизни. И сразу же отпадает необходимость дневников, зачетных и трудовых книжек и так далее. Переход к таким индивидуальным образовательным трекам изменит и процесс трудоустройства.
Если говорить о краткосрочной перспективе, то система образования должна больший акцент делать на подготовке специалистов в интересах цифровой экономики. Новые профессии возникают настолько быстро, что становится невозможно предугадать, какие специалисты потребуются через 4—6 лет. Персональные траектории развития обеспечат гибкость в подготовке кадров для ответа на изменяющиеся запросы рынка и сделают обучение для студентов более интересным.
По оценке моих учеников, работающих в США, в будущем все большую роль могут играть корпоративные университеты для конкретных компаний. Можно прогнозировать и сохранение элитного сегмента университетского образования в качестве своеобразных фабрик новых знаний, которые привлекают интеллектуалов.
Изменившиеся социально-экономические условия (и в первую очередь цифровая трансформация) требуют поиска нового позиционирования высшего образования и построения новых типов и моделей университетов. У айтишников пользуется популярностью понятие “прототипирования”, то есть процесс построения функционирующего прототипа (макета) реальной системы (программного продукта). Так, видимо, и нам необходимо быстро создавать прототипы “университетов будущего”. И, кстати, система ПВТ способна на сегодняшний день стать инкубатором для быстрого создания прототипа такого университета.
Александр КУРБАЦКИЙ, профессор БГУ
infong@sb.by
