Задачи на количество сдачи…

Воспитанники интернатов порой оказываются не готовыми к взрослой жизни. Но бывает, к счастью, и по-другому…

Кто должен выводить формулу социальной адаптации воспитанников школ-интернатов?

Никогда не задумывались, как складываются судьбы бывших воспитанников школ-интернатов?  Многие убеждены, что ничего хорошего из них не выходит. Вот, мол, уедет от воспитателей, и пойдет жизнь по наклонной. К сожалению, бывает и так. Прожив много лет под присмотром взрослых, «интернатники» порой оказываются не готовыми к взрослой жизни. Но бывает, к счастью, и по-другому…

Денис Костюкевич окончил школу-интернат Мстиславля больше десяти лет назад. В родные стены возвращается часто. Нынешним воспитанникам не устает повторять, что всего в жизни можно добиться, главное — трудиться. Из двадцати одноклассников он один из немногих, кого не околдовал зеленый змий, не сломали жизненные передряги и не заманил в свои сети криминал. Денис окончил училище, отслужил в армии, получил диплом БГУ, сейчас работает оператором видеомонтажа на телевидении и учится в академии искусств…

Судьбы остальных сложились по-разному: кто-то стал служителем в церкви, кто-то осужден за убийство. Счастливый семейный очаг удалось создать лишь одной девушке. Еще две вышли замуж за пятидесятилетних деревенских бобылей и теперь чуть ли не ежедневно терпят побои.  

— Конечно, детей в интернате жалеют, — рассказывает Денис. — Им только дают, а взамен ничего не требуют, и ребенок запросто может стать эгоистом, привыкшим, что невыполнение каких-либо обязательств простят. Из интерната часто выходят не подготовленными к самостоятельной жизни, где надо всего добиваться самому, идут по пути наименьшего сопротивления, ленятся работать. И видят решением своих проблем  замужество или воровство. У меня трое одноклассников отсидели за мелкие кражи.  Ведь мы в школе выклянчивали вместо тройки четверку или даже пятерку. Потом в училище собирались в компанию и выпрашивали деньги, не понимали, что их можно заработать. Однажды преподаватель предложил мне помогать одному бизнесмену. Я согласился, все лето был у него на подсобных работах и понял: вот он, выход.

У Дениса появилась мечта — учиться в университете, ей помог осуществиться английский благотворительный клуб, который оплатил учебу. И здесь пришлось нелегко, знаний не хватало, но он упорно занимался, изо всех сил стараясь догнать остальных.

— Как-то в одном колледже рассказывали, как к ним привезли парня из интерната, —   продолжает Денис. — Полгода все удивлялись, какой самостоятельный и исполнительный, а потом он… запил. Преподавателям объяснил: понял, что его тут «лупить не будут», тогда зачем стараться?.. Детей нужно заинтересовывать, приучать к работе, но «лупить» — это не мотивация, нужна какая-то формула по социальной адаптации к взрослой жизни, и выводить ее должны те, кто непосредственно с интернатскими работает.

Эту формулу я искала в школе-интернате № 7 Минска. Здесь учатся не обыкновенные ребята, это так называемая вспомогательная школа для умственно отсталых сирот. В основной массе — дети с легкой умственной отсталостью, у них в перспективе не университеты, а специальные группы в ПТУ, классы с углубленной профессиональной и социальной подготовкой или трудоустройство после школы рабочими. Никто из трудового коллектива  интерната не ставит перед собой задачу научить детей решать квадратные уравнения. Главное — вернуть ребенка в общество, научить жить самостоятельно.

— У нас есть специальные предметы, которые так и называются: социально-бытовая ориентировка, ориентирование в окружающем, хозяйственно-бытовой труд, — рассказывает Николай Невмержицкий, заместитель директора по учебной работе. — Даже обыкновенные математика и русский язык не только дают базовые знания по предмету, но и работают над социальной адаптацией. Например, решают задачи: сколько останется сдачи, если у тебя есть 10 тысяч, ты купил хлеб и молоко. А на русском показывают, как писать заявление о приеме на работу. Учат воспитанников стирать, готовить, ходить в поликлинику и так далее.

После окончания школы-интерната ребята получают свидетельство о специальном образовании. Даже при желании с ним невозможно куда-то поступить учиться. Но в качестве исключения для этих детей открываются специальные группы в училищах. В столице это ПТУ-52 строителей, ПТУ-114 озеленителей и колледж легкой промышленности.

— Были случаи, когда наши дети отказывались ходить в училище,  — рассказывает Семен Гацев, психолог. — Сами понимаете, ПТУ — это не пансионат для благородных девиц, отношение к умственно отсталым со стороны сверстников иногда очень жесткое. Поэтому у нас разработаны программы, которые готовят учеников к поступлению. Важно, чтобы они знали, как к ним могут относиться и как на это реагировать. Эти занятия я провожу с девятыми—десятыми классами, но слушать их приходят начиная с шестого класса.

Раньше, окончив школу, дети учились в ПТУ и жили в общежитиях. Получали свободу, а готовы к ней не были. Теперь, учась в училище, они продолжают жить в интернате. Так можно контролировать, что ребенок не пойдет расслабляться за бутылочкой и не спустит зарплату за практику в один день.

— Практического навыка обращения с деньгами у наших выпускников нет, — рассказывает Виктор Главинский, заместитель директора по учебно-воспитательной работе. — Ведь они получают пособие 2300 рублей в месяц, поэтому, как обращаться даже с 20—30 тысячами, не знают. Деньги за практику они приносят нам, на каждого заводится карточка, и мы учим ими распоряжаться.  В будущем эти советы ребятам пригодятся.

После окончания школы каждый ребенок курируется работниками интерната. По закону патронат должен длиться три года, но фактически — гораздо дольше. Хорошо, если на рабочем месте есть добрые люди, которые помогают умственно отсталому влиться в коллектив. Так повезло застенчивому Саше Адамовичу, который попал на тонкосуконный комбинат. А Дима Сугако уже пять лет работает в кафе. Поначалу руководство наотрез отказалось брать инвалида, но благодаря уговорам сотрудников интерната уступило и теперь не жалеет об этом. Тяжелее тем, кому не повезло с работой или приходится жить с лишенными своих прав родителями. Такие ребята возвращаются за психологической помощью в родной интернат.

Света Слагаева работает штукатуром. Светины мама и папа — алкоголики, за те десять лет, пока она жила и училась в интернате, лучше они не стали. От дочери им нужны только деньги, взамен не говорят даже доброго слова. Поэтому последние три года Света каждый день приходит в школу, общается с детьми, играет в теннис, шашки. Уходит поздно вечером вместе с воспитателями.

Есть среди выпускников школы-интерната № 7 вполне успешные и самостоятельные люди. И думается мне, что не последнюю роль в их жизни сыграли педагоги и психологи школы, которые вот уже много лет выводят ту самую формулу, в основе которой лежат трудовая подготовка и социализация.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter