Да, запрет на повышение цен более чем на 0,2 процента в месяц — жесткое решение Правительства. Но не такое уж и драконовское, как его пытаются преподнести. Во-первых, ограничения коснулись только 62 социально значимых товаров. Во-вторых, механизм повышения цен на большую величину есть. Только необходимость дороговизны придется обосновывать в Комиссии по вопросам государственного регулирования ценообразования при Совете Министров. В-третьих, госорганы не раз и не два с конца прошлого года посылали рынку разные предупреждения: господа, старайтесь сдерживать цены.
Руководители Министерства антимонопольного регулирования и торговли неоднократно говорили: за ценами следим, механизмы их сдерживания есть. Хотя МАРТ и не сторонник крайних мер. Но, как говорила героиня Нонны Мордюковой в «Бриллиантовой руке»: «А что делать?» Инфляция-то раскрутилась. И надо как-то сбивать ажиотаж подорожания. Да, рост цен в январе объясняют отменой льгот по НДС на некоторые товары. Но в конце прошлого года преференции по налогу на добавленную стоимость действовали, а в ноябре 2020 года индекс потребительских цен (по отношению к аналогичному месяцу предыдущего года) составил 6,6 процента, в декабре — 7,4 процента. Смерть найдет причину, а поставщики — повод для увеличения цен. Кстати, курс национальной валюты в конце года колебался, но в целом стоял на месте.
Ссылка на подорожание доллара в начале года принимается. Но, как говорят юристы, частично. Весной доллар прибавил где-то на 20 процентов. Но львиная доля импортных продуктов завозится в Беларусь из России. А российская валюта прибавила всего чуть более двух процентов по итогам прошлого года.
Кстати, курс, конечно, влияет на цену. Но не прямо пропорционально, как это иной раз пытаются преподнести. Даже в импортных товарах. Контрактная цена номинируется в валюте. Но остальные издержки: транспорт, логистика, наконец, расходы на содержание оптовой и розничной торговли… Зарплаты, например, в торговле, тоже кардинально взлетели? Словом, цена доллара влияет на розничные цены. И значительно, но не настолько, как это хочется иной раз преподнести участникам рынка. Реально прямая валютная составляющая в розничной цене редко превышает 50 процентов. А нередко значительно ниже. Все от товара зависит.
Словом, ценообразование — весьма сложный и тонкий процесс. К сожалению, пресловутый рынок не сработал (впрочем, а когда он срабатывал?). Поэтому с ценами на социальные товары придется, видимо, разбираться в ручном режиме, на заседаниях профильной комиссии при Совмине. Конечно, если участники рынка захотят повысить цены больше чем на 0,2 процента. Пускать инфляцию на самотек тоже нельзя. Ничего хорошего из этого (печальный опыт есть) не получается. Рост цен провоцирует пессимистические ожидания у населения, провоцируя интерес к валюте, усиливая давление на курс, который подталкивает к новому подорожанию. И раскручивается бесконечная спираль, которая бьет по макроэкономической стабильности. А без нее невозможно качественное экономическое развитие. Тупик. И ценовые ограничения — вынужденная мера, чтобы в нем не оказаться.
volchkov@sb.by
