73 года назад от рук немецких карателей в огне вместе с жителями была уничтожена логойская деревня Дальва

За десять дней до освобождения

Есть в названии этой деревни что-то необычное, загадочное, красивое и поэтическое. Многие мастера слова посвятили произведения ее трагической судьбе, она увековечена в талантливо выполненном архитектором Владимиром Теребуном мемориальном комплексе. Многие годы — от идеи до строительства — в создание мемориала вкладывал душу и сердце спасшийся от рук гитлеровцев житель Дальвы Николай Гирилович. Трагедия родной деревни и погибшей там семьи оставила в нем неутихающую боль на всю жизнь.


Здесь не слышно пронзительного колокольного звона, как в Хатыни. Здесь царствует щемящая тишина. Весной и летом леса наполняются птичьим пением, а на окрестных лугах вырастают высокие травы и вовсю цветут полевые цветы. Только это буйство зелени и щебетание птиц является каким-то непостижимым разуму контрастом мертвой деревне и ее пустой улице.

Дальва встречает живых печальной надписью на камне: 

Спаліў нас вораг чэрвеньскай парою —

Дзядоў, жанчын, падлеткаў і дзяцей.

Даруйце, людзі добрыя, за тое, 

Што Вас не сустракаем, як гасцей.

Жизнь здесь остановилась 19 июня 1944 года, когда в небольшую — из 12 хат — деревню с утра неожиданно нагрянули на автомашинах немецкие солдаты. Они сожгли всех находившихся там жителей, включая женщин и детей. 

Чем же провинились они перед фашистскими извергами, за какие грехи им суждена была такая мученическая смерть?

НЕЗАДОЛГО до трагедии гитлеровцы проводили в округе очередную карательную операцию против партизан под кодовым названием «Баклан». Народные мстители контролировали огромную территорию в тылу немецкой армии и фактически парализовали движение врага, создав большие трудности в подвозе техники, вооружения, боеприпасов и продовольствия в район Витебска, где в то время стояла линия фронта. Поэтому гитлеровцы подготовили карательную операцию, чтобы очистить свой ближайший тыл от партизан и попутно произвести набор местных жителей для принудительных работ в Германии. Была создана боевая группа, которую возглавил бригаденфюрер СС и генерал-майор полиции фон Готберг. В нее вошли не только специальные карательные части СС, охранных войск, полиции, но и подразделения регулярной армии с танками, артиллерией, авиацией. 

Каратели, прочесав леса и болота, окружили в районе озера Палик несколько партизанских бригад и собирались там их уничтожить. По очищенной, как они считали, от партизан местности немецкие связисты срочно провели линию связи из Мстижа в Жердяжье.

Жители окрестных деревень все это время скрывались в лесах и болотах. Незадолго до трагедии немцы согнали в Ровнядь тех, кого выловили при прочесывании.

Из воспоминаний жительницы деревни Рубеж Г. Кушнер: «…В последнюю блокаду все ховались в лесах. Немцы согнали в Ровняди в большой сарай — там сыробойня была – много людей: из Ровняди, Дальвы и других деревень, и всех, кого в лесу словили. Нас из леса туда привели, вся семья наша там была. Немцы поймали нас и погнали в Ровнядь. Закрыли в сарае и замкнули. Потом облили его и уже осталось только поджечь. И тут откуда-то примчался на коне в немецкой одежде человек. Говорили, что это был переодетый партизан — вот он нас и спас. Двери открылись, и нас погнали в Жердяжье. Запомнилось, что мы очень хотели есть, и немцы давали нам по тоненькой лусточке белого хлеба, так мы по два раза в очередь становились… Там побыли, а уже из Плещениц нас отпустили…»

В тот раз дальвинцы спаслись. Вероятно, немцы прислали посыльного, который привез приказ конвоировать задержанных в Жердяжье, а люди приняли его за партизана — не верили, что спасение пришло от фашистов. Николай Гирилович в своей книге «Дальва — сестра Хатыни» написал, что из Ровняди всех людей через Дальву погнали в Жердяжье. Тут немцы устроили сборный пункт, сгоняя туда всех жителей окрестных деревень. Из них отбирали пригодных для работы в Германии и на машинах везли их в Плещеницы. Отца Николая Петровича тоже отобрали в Германию, но он смог в суматохе перейти назад к односельчанам. Вместе с ним перешел и Емельян Гунько с дочерью Таней. Емельян впоследствии остался жив, а вся его семья погибла, в том числе и Таня. 

Несколько человек из Дальвы повезли в Плещеницы. В одном из них полицейский узнал Станислава Бутвиловского, которого видел раньше в партизанах. Немцы расстреляли парня во рву за Плещеницами.

Николай Петрович упоминает в книге Анну Бутвиловскую, родную сестру Станислава, которая, чтобы не попасть на работу в Германию, ошпарила себе руку кипятком и перевязала черным платком. На работу немцы ее действительно не взяли, она вместе с односельчанами вернулась в Дальву и осталась там навсегда. 

Из Жердяжья дальвинцев повели по шоссе в сторону Бегомля. Вечером их загнали в сарай, из которого они смогли по счастливой случайности выбраться и вернуться домой. Казалось, судьба их бережет. Люди ждали освобождения, но им была уготована другая участь. 

Трагедия произошла в понедельник. В тот день дальвинцы собирались по совету Гириловича-старшего уйти в лесной лагерь. Но не успели. Ночью партизаны перерезали возле деревни кабель немецкой связи, и жители еще спали, когда карательный отряд выехал в Дальву.

Из воспоминаний Николая Гириловича: «…Это произошло за десять дней до прихода Красной Армии в наши места — 19 июня 1944 года... Тот день обещал быть солнечным, небо радовало голубизной. Женщины с ведрами неспешно шли к колодцам. Над хатами курился дымок. Дети еще спали. Никто из местных жителей не знал, что для них это утро станет последним, а дня не будет... 

Со стороны деревни Жердяжье послышался гул. Из леса выехали крытые грузовики. Они остановились на окраине Дальвы. С машин стали спрыгивать солдаты с автоматами наперевес. Плотным кольцом окружили деревню. Всех жителей сгоняли к дому Василя Кухаренко. До сознания женщин и детей не доходило, что происходит. Ребятишки, которых только что подняли с постелей, плакали. Каратели, подстегивая всех криками и прикладами, начали загонять людей в хату. Двери заперли. Вспыхнуло пламя... Гнулись двери под людским напором, но они не поддавались... 

Я не знаю, как, но моей матери с младшим братом Володей удалось вырваться из огня. Автоматная очередь карателей сразила их тут же недалеко от горящего дома. Некоторые мальчишки пытались выбраться через крышу, но фашисты стреляли по ним из автоматов, и дети падали в пламя.

Расправившись с мирными жителями, палачи подожгли деревню с двух сторон. Горела Дальва… В пламени пожара погибли 44 человека: 29 детей, 13 женщин и 2 мужчин. Старшему из погибших, моему деду Куприяну, было 80 лет. А самому младшему — Косте Кухаренко — около двух. Из 29 детей сожжены 17 девочек и 12 мальчиков. Из них 19 не было еще и 10 лет. Самой распространенной в Дальве была фамилия Гирилович. Ее носили 17 казненных. Вместе с дальвинцами были сожжены мальчик и девочка из других деревень. Это Юзик Гринь из Деделовичей, который помогал родственнице Анне Акулич по хозяйству, и Оля Фалькович из Вязовщины, она накануне, в воскресенье, пришла в гости к Настасье Кухаренко. Избежать страшной участи мне помог случай. На зорьке мать подняла меня с постели: «Иди-ка, сынок, подмени отца, пусть он позавтракает, а ты попаси коня». Мать пошла со мной, чтобы потом с отцом пойти в лесной лагерь… Отец уговорил ее туда не ходить, и они отправились в деревню. Тогда я не знал, что навсегда прощаюсь с родителями…»

ЧЕРЕЗ несколько дней Коля Гирилович приехал с родственниками в Дальву и нашел там свою погибшую мать — опознал по зубам — только у нее был золотой зуб. И тут же пришлось спасаться от карателей, которые вернулись в деревню и стали поджигать то, что от нее осталось. 

А всего через десять дней пришло освобождение. Тогда и похоронили заживо сгоревших. Вот как вспоминал об этом Николай Петрович: «Накануне прошел дождь, размыл страшное пепелище. Недалеко от дома, где были сожжены мои земляки, выкопали братскую могилу. Люди осторожно растаскивали черные головни, находили под ними и приносили в огромный деревянный ящик тех, кого звали дальвинцами. Трупы нашли и в погребе под хатой Василя. Узнавали их не по лицам, а по остаткам одежды, обуви… Женщины плакали, старики окаменело стояли рядом. Трижды ударил залп. Трижды эхом отозвался лес. Не отозвалась только Дальва. Ее уже не было на свете...»

Александр ПАВЛЮКОВИЧ

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter