Фундамент искусства – деньги из казны
Борис Луценко, режиссер Национального академического драматического театра имени М. Горького:
Меценаты у нас действительно есть. Огорчает меня только одно: они вкладывают деньги в то, чтобы привести сюда какой-нибудь французский или немецкий спектакль, который приводит в восторг эстетов и критиков, и не дают ни копейки нашим театрам — ни столичным, ни тем более труппам в провинции. Пожалуйста, если вы хотите помогать театру, вложите деньги в постановку какого-нибудь неизвестного и совсем незвездного молодого режиссера, организуйте гастрольное турне театру из Бобруйска или Молодечно! Но, к сожалению, этого не происходит. Вкладывают в чужой театр. Часто кормят и поят чужих актеров. Меня, например, не все спектакли этого года на фестивале “Теарт” устроили. Я не понимаю, зачем их привозить? Но известный банк дает деньги, и мы это смотрим. Найдите хороший спектакль в нашей стране, привезите его в Европу, пропагандируйте свой театр! Неплохо, что Минск становится центром культуры, но надо поднимать свое — свой театр, свою драматургию. А мы чувствуем себя чужими на этом празднике.
Хорошо что сейчас у нас возникло то, чего не было в советское время: частные театры и частные спектакли. Если меценаты поддержат именно этот частный театр, это хорошо. Потому что когда поддерживается российское искусство или французское, мне становится обидно.
Репертуарный театр невозможен без помощи государства. Тут и говорить не о чем. Больше всех, по-моему, сейчас получает финансовой поддержки Большой театр оперы и балета. Не знаю, правда, почему. Может, меценатам больше нравится опера и балет, чем драматическое искусство? Я хотел бы спросить: а ходят ли они в театр на обычные спектакли? По-моему, нет. Только на свои проекты.
Меценатство нам необходимо как воздух и во всем. Средств сегодня у государства на всех не хватает. Стоит вопрос кому помогать — больницам, старикам или театру? И тут я готов отойти в сторону. Театр утратил свои позиции, перестал быть кафедрой, он лишь одно из звеньев в цепи сегодняшних развлечений. Поэтому, увы, не может многого требовать для себя.
Нужно проявлять свои бойцовские качества, если хочешь выжить. Находить деньги и просить — это тоже талант. Кто-то умеет это делать, кто-то — нет. Для меня это не унизительно. Унизительно было другое, когда раньше мои спектакли все-таки очень сильно трепала цензура. Сейчас этого нет, и поиск денег для меня неунизителен.
Например, российский режиссер Дмитрий Астрахан умеет это делать. Умеет находить деньги, вкладывать их в искусство и потом зарабатывать на нем. Кто-то открывает под свое звездное имя еще рестораны и магазины. Но люди моего поколения этого делать не умеют. Знаю, художественный руководитель театра “Школа современной пьесы” Иосиф Райхельгауз, друг Анатолия Чубайса, — очень состоятельный человек. Какой у него дом в Подмосковье! Мне приходилось там бывать. Его почитатели-олигархи дают ему деньги на постановки, театр процветает.
Кто-то попадает в эту финансовую струю, а кто-то — нет, остается нищим.
Я сейчас замахнулся на “Лисистрату” Аристофана, где мы поставим перед собой и зрителем вопрос: может ли театр, искусство, любовь победить искушение войной и хаосом? Очень современная, на мой взгляд, тема. Такой проект, каким я его задумал, невозможен без государственной поддержки. Будем пытаться ее найти. Существует фонд Президента по поддержке культуры и искусства. И мы будет претендовать на конкурсной основе на его грант для проекта “Лисистрата”. Получим или нет — не знаю. Там все честно. Каждый режиссер отстаивает свой проект, хочет получить финансирование.
Но и частные средства будем привлекать. Вот конкретно на днях беру телефонный справочник и начинаю обзванивать богатых людей. Беда еще в том, что закона о спонсорстве у нас нет. Хотя его необходимость уже давно назрела. Иногда и находишь деньги, но люди не хотят, чтобы их фамилия или фирма прилюдно звучала. Помню, произошел у меня забавный случай. На моем юбилее один влиятельный бизнесмен выкатил три бочки пива на сцену, только умолял: “Ты не говори, что я тебе это пиво подарил, скажи, что ты его у меня купил”. Или вот когда у нас только появились эти “малиновые пиджаки”, они купили нашей актрисе, народной артистке Александре Климовой, телевизор. У нее не было телевизора... Грустно все это как-то вспоминать.
Раньше деньги давало государство. Только ставить нужно было правильные спектакли. Слава Богу, сейчас цензуры нет, а государственная помощь осталась.
В финансировании культуры должна быть стабильность, она не должна зависеть от чьего-то настроения или дурного вкуса.
Надо слезть с шеи государства
Сергей Куликовский, главный режиссер Нового драматического театра:
За счет частного капитала создано и осталось в памяти поколений 90% мировой культуры. Давайте подумаем, как меценатство, например, появилось в США? Какого-нибудь миллионера, сделавшего состояние на незаконных сделках, вдруг начинала мучить совесть. И он вкладывал деньги в постановки на Бродвее, в голливудское кино. Или таким образом отмывал свои деньги. В России другая традиция, это всегда было в генетическом коде: крупный бизнес — промышленники, торговцы — всегда покровительствовали культуре. Вспомним Третьякова, Савву Морозова, Дягилева.
У нас иногда доходит до смешного: ботинки не за что артисту купить. Поэтому экономишь на всем. Хорошо Галине Волчек — ее театру помогает “Газпром”, фонд Михаила Прохорова помогает Государственному театру наций под руководством Евгения Миронова. Они не просят возврата средств, все происходит добровольно. На мой взгляд, это довольно скользкая тема. У нас не знаю, почему не развивается современный институт театрального продюсерства. Знаю одного театрального продюсера, у которого были довольно успешные театральные проекты, а сейчас он сам ходит с протянутой рукой.
На Западе почти все художественные галереи, музеи и театральные постановки существуют за частные средства. Любая постановка идет определенный период времени, приносит прибыль, потом ее снимают. Она не остается в афише на десятилетия, когда уже и декорации изнашиваются, и актеры забывают, что они делают на сцене. Искусство должно научиться само зарабатывать и приносить прибыль. Рано или поздно к этому придем и мы и слезем с шеи государства.
Западный бизнес-капитал поддержку культуры воспринимает как нечто само собой разумеющееся, как часть своих запрограммированных расходов. У нас от того, что все надеются на государственное финансирование, не умеют рисковать, искать новое, они знают, что в определенный момент они получат конкретную сумму. Очень большой процент инерции, дряхлости. За советское время наши творцы накопили жирок и сейчас не хотят садиться на финансовую диету. Им дорога память о своей положенной “пайке”, от которой современный мир уже отошел.
Мне кажется, уже нынешнее поколение студентов театральных вузов будет жить и реализовываться при других условиях. Государственная поддержка из культуры постепенно будет уходить.
У нас все это начиналось в 1990-е годы, в переходный период от социализма к нынешнему капитализму, но принимало какие-то уродливые формы. В театр и кино приходили настоящие бандиты, нанимали режиссера или снимали сами. В главной роли снимали своих любовниц... Это был такой грустный и печальный карнавал, который сейчас многие творцы вспоминают с какой-то ностальгией и нежностью. Ты действительно мог прийти к какому-то банкиру и выйти после встречи с определенной суммой денег. Это был шальной разгул капитала. Сейчас все научились считать деньги и поддержка происходит в более цивилизованной форме. Она будет видоизменяться, но суть ее останется неизменной — помочь тому, кто слабее, беззащитнее тебя.
