Юлия Новицкая: чемодан вроде меня на орбиту не возьмут

Супруга командира корабля рассказала о проводах на Байконур, настоящих друзьях и о щенячьей влюбленности мужа в небо.

ПРОВОДИЛА В КОСМИЧЕСКУЮ КОМАНДИРОВКУ

– Родственники космонавтов – святое. Подходить к ним перед стартом категорически нельзя, – притормозил охранник корреспондента «СВ», который направился к Юлии Новицкой.

Но вот все стартовые тревоги позади.

– Юля! – махнул ей рукой. Женщина улыбнулась в ответ: «Сейчас подойду».

И вот стоим в сторонке. Еще пару минут назад воздух был будто раскален тревогой. Сейчас ощущение, будто и не было никаких волнений. В центре управления полетами стоит лишь легкий гул – все делятся впечатлениями.

– Что чувствуете сейчас? – сходу спрашиваю у Юлии Новицкой.

– Гордость за мужа. Радость.

– Полетели бы вместе с ним на орбиту, будь такая возможность?

– Ни за что! Однажды спросила у Алексея Архиповича Леонова: хотел бы он сейчас полететь в космос? Он ответил: «Полет в космос – невероятно серьезная вещь. Здоровье нужно железное... Конечно, и чемодан может летать. Но я так не хочу». Я тоже не хочу быть чемоданом. Так что пусть в космос летают профессионалы, а не чемоданы вроде меня.

– Сложно было сдерживать слезы?

– Труднее было, когда Олег стартовал в первый раз. Тогда я провожала его на Байконуре, эмоции перехлестывали. Здесь было какое-то внутреннее напряжение. Как будто струна натянулась и вот-вот порвется. А потом раз – и отпустило.

– А дочка? (Старшей дочери командира «Союза» – двадцать лет. – Прим. ред.).

– Яна провожала отца на Байконуре. Еще не звонила. Чуть позже расскажет.

– Когда он уезжал, какие слова говорили друг другу на пороге?

– Пожелала ему удачи. Сказала: «Возвращайся в срок, мы тебя любим и ждем». Он ответил: «Вернусь…» Звучит, как набор стандартных фраз? Может, это потому что за 21 год совместной жизни мы научились понимать друг друга без лишних слов.

КАК РАСТЕТ ДОЧКА, ПОСМОТРИТ НА ВИДЕО

– Для жены космонавта что самое трудное?

– Ждать. Ждать. Ждать. Как в фильме «В бой идут одни старики». Мне эта фраза очень нравится. Олег работает, делает свое дело. Понимает, что от него что-то зависит. От меня ничего не зависит. Я не могу ничего изменить. Могу только сидеть и ждать. Вечерами часто смотрю в небо. В прошлый раз, когда он летал, мы с Земли видели МКС несколько раз. Если увижу опять – буду смотреть на эту светящуюся точку и представлять, что он сейчас может делать на борту станции. Вот к компьютеру подплыл. Вот с напарником разговаривает. Вот готовится ужинать – достает упаковку с сублимированным борщом...

– Часто удается общаться, пока муж в командировке?

– Первый звонок будет уже после стыковки со станцией. А так практически каждый день на связи. Олег звонит на мобильный телефон, когда есть связь на МКС. А вот я в ответ ему позвонить не могу.

Раз в неделю ЦУП устраивает сеанс видеосвязи минут на тридцать. Еще буду отправлять мужу фотографии и коротенькие видео, чтобы видел, как растет Маргаритка. (Младшей дочке всего шесть с половиной месяцев. – Прим. ред.) То, что он не сможет с ней нянчиться, пропустит полгода ее жизни – это своеобразная жертва, которую он приносит своей профессии.

– Вы с ним это обсуждали?

– Зачем? А потом уговаривать, не отпускать его в космос? Олег долго шел к этому полету. Это его мечта. Это его работа, наконец. Мужчина не должен сидеть возле женской юбки! Возможно, и звучит грубо, но такая моя точка зрения.

– Космонавты рассказывают, что в невесомости им песня строить и жить помогает. Что Олег включил в свой плей-лист?

– Самая любимая «Я – летчик» Николая Анисимова. Еще там есть «Беловежская пуща», ну и, конечно, «Молодость моя – Белоруссия».

Вместо торта со свечками – буханка с горящими спичками

– Вы познакомились, когда Олег был еще только курсантом Борисоглебского авиаучилища. Чем зацепил?

– Олег – мужик. В это емкое слово я вкладываю все: и честный, и надежный, и ответственный. Я сразу поняла, что пошла бы с ним в разведку.

– Он – военный летчик, полковник запаса. Авиация, как и армия, в 1990-е годы переживала нелегкие времена.

– Многие сбегали из армии. А вот Олег и его друзья-пилоты не ушли. Остались верны присяге и Родине. Мы, жены, вместе с ними все это переживали.

Буденновск. Военный городок. Зарплату не давали. Есть было нечего. Денег занять не у кого. Друг его раздобудет картошки. Придет к нам – пожарим ее, вместе съедим. В другой раз мы что-то купим – зовем других к себе в гости.

Помню, у Олега был день рождения. Позвали только мою сестру с мужем – гостей угостить нечем было. Пожарили остатки картошки, нашли банку соленых огурцов, немножко сала и бутылку водки. Вдруг раздается звонок в дверь, открываю, а там.... пять друзей-летчиков с женами и детьми! Они принесли из дому у кого что было, кто банку сайры, кто макароны, кто варенье из деревни. Так и накрыли стол.

Когда за окном стемнело, один из друзей говорит: «Гасите свет, будем задувать свечи на торте». Ничего себе, думаем, откуда такое богатство? И вот он вносит в комнату пылающую буханку – воткнул в хлеб столько спичек, сколько мужу исполнилось лет.

С тех пор каких только тортов у нас не было, но тот, буденновский, никогда не забудем. Вот оно, настоящее счастье!

– Тогда не отговаривали мужа уйти из армии?

– Никогда. У него, как он сам говорит, щенячья влюбленность в небо. И я понимала, что если он уйдет, то просто потеряет смысл жизни.