Явка с повиннои

Собираясь на службу, старший сержант милиции Сергей Кривулько вряд ли предполагал, что вскоре ему предстоит спасать жизнь младенца.
...В то утро минчанин Владимир Михайлович, как всегда, встал пораньше, чтобы выгулять собак. В овраге в районе улицы Шугаева питомцы, что–то учуяв, рванули в сторону. Когда хозяин их догнал, собаки крутились возле красного свертка, из которого доносился слабый писк. Вскоре на месте происшествия была милиция. Врачи 3–й детской городской клинической больницы, куда доставили месячного кроху, удивлялись: в рубашке малыш родился, чудом выжил. Пока медики возвращали Сашу Логунова практически с того света, его мать весело проводила время в теплой компании. А через несколько дней явилась в милицию... с повинной.

Нет, Наталья Логунова не из тех мамаш, что рожают в туалете и выбрасывают новорожденного в мусорный бак, ни секунды не мучаясь угрызениями совести. По большому счету, ребенок у Натальи был желанный. Но к материнству она оказалась не готова. Тем более Саша появился на свет как раз в тот момент, когда его мать переживала личную драму.

Прошлое 27–летней Натальи Логуновой безупречным не назовешь. В юности влипала в разные истории, что в конце концов вылилось в две судимости. Первый суд наказал ее условно. Урок прошел даром. Повторно оказавшись на скамье подсудимых, Наталья рассталась со свободой. Соприкоснувшись с тюремной «романтикой», однако, пришла к выводу: нары — не сахар. Освободившись, устроилась уборщицей в школу. Работником числилась исполнительным и добросовестным. Кто знает, может, ее дальнейшая судьба сложилась бы по–другому, если бы не одно знакомство.

В отличие от прежних мимолетных увлечений, Юрия Наталья полюбила. На уговоры матери «не рожай от уголовника» будущая мама не поддалась. Мечтала она о том, о чем мечтает каждая женщина, даже тысячу раз пропащая, — о собственном доме, замужестве, тихих семейных радостях. Вовремя встала на учет в женской консультации. Врача посещала аккуратно. Вдруг, словно снег на голову, свалилось известие: Юрий угнал машину, будет суд. До самого последнего момента Наталья надеялась, что отца ее ребенка оправдают. Хотя какие у нее для этого были основания? Суд учел прошлые «заслуги» угонщика и определил наказание: 4,5 года лишения свободы. Избавляться от беременности было уже поздно. Да и боялась Наталья: а вдруг это последний шанс, ведь ей уже 27 лет?

Между тем мать ела Наталью поедом: «Как жить будем на одну мою зарплату и твое пособие?» Кроме 27–летней дочери, в семье еще трое младших детей (все от разных отцов).

В минуты уныния Наталья нередко прикладывалась к стакану. Юрий, пока был с ней, этому не препятствовал, напротив, составлял компанию. После рождения Саши Наталья с выпивкой завязала. По крайней мере, думала, что завязала. Позже многочисленные свидетели на суде скажут: о сынишке Логунова заботилась. Ее часто видели с коляской во дворе в обществе таких же, как и она, молодых мам. В тот осенний день, прогуливаясь с Сашей, Наталья случайно встретила старого знакомого. Тот предложил выпить. Согласилась. Насчет количества выпитого их версии расходятся. Знакомый утверждал, что выпили всего ничего. Наталья упоминала на допросах о четырех бутылках вина на двоих. В момент возлияния Логунова о последствиях не думала и на призывный плач сына, которому давно уже надо было сменить промокшие насквозь ползунки, не обращала никакого внимания.

Домой Наталья вернулась около 22.00. Нина Николаевна, раздраженная криками внука, принялась выговаривать дочери за ее поведение. Бог весть какой бес вселился тогда в Наталью. Слегка протрезвев, она переодела сына, завернула его в одеяльце, сунула в карман паспорт и свидетельство о рождении ребенка, захватила бутылку с молочной смесью и хлопнула дверью. Нине Николаевне и не пришло в голову остановить дочь или хотя бы забрать у нее внука. Наталья не думала, куда идет. Машинально заглянула в магазин, купила бутылку вина, бесцельно шагала по темным улицам и наконец очутилась в каком–то овраге. От вина мысли ее запутались окончательно. Причиной всех ее проблем в этот миг показался... Саша. «Если бы не он, — размышляла Наталья, — может быть, все бы и уладилось. Ведь есть же на примете хороший парень. Но с ребенком я ему не нужна». Оставив сына на земле, нетвердой походкой Наталья пошла прочь. Услышав всхлипывания малыша, остановилась и оглянулась: Саша словно почувствовал надвигающуюся угрозу. Мать вернулась, покачала его, пока он не уснул, положила на прежнее место, шагнула в темноту и больше уже не оглядывалась.

В квартире у «хорошего парня» Наталья оказалась с еще одной претенденткой на его внимание. Но незваную гостью это обстоятельство не смутило. Хозяин квартиры справился о ребенке. «Оставила с бабушкой. У нее выходные», — сказала она. В ближайшие несколько дней о Саше никто из собутыльников не вспоминал. В это время милиция сбилась с ног, разыскивая горе–мать. Вернувшись домой, первое, что услышала Наталья от собственной матери, было: «Иди в милицию, тебя ищут». Послушалась, пошла. Замучило ее чувство вины или инстинктивно хотелось убежать от родительницы (все равно куда), которая фактически опять гнала дочь от себя? Нина Николаевна впоследствии свидетельствовала: «Наталья отправилась в милицию. С тех пор я ее больше не видела».

Явившись с повинной, Логунова божилась: «Понимаю, что совершила непоправимую ошибку». Тем не менее приговор Минского городского суда ее ошарашил: 10 лет лишения свободы за покушение на убийство. Наталья явно рассчитывала на более мягкое наказание и на другую статью. От дачи показаний в суде она отказалась. Но во время следствия пыталась доказать: смерти сыну не желала. Дескать, не сомневалась: мальчика найдут. Не убеждает, Наталья! Ты не малый ребенок, чтобы не отдавать себе отчета в том, что в поздний час, в безлюдном месте с беспомощным младенцем могло случиться все, что угодно. Тем более ночью были заморозки. В больницу Саша поступил в тяжелом состоянии — с диагнозом переохлаждение.

По заключению судебно–психиатрической экспертизы, Логунова в момент совершения преступления «могла осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими». Что же до винных паров, то, как известно, состояние алкогольного опьянения — не оправдание, а отягчающее обстоятельство. Выжил Саша не в результате «предусмотрительности» предавшей его матери, а благодаря четким действиям милиции и стараниям врачей.

Мальчика доктора спасли, однако предупредили: ребенку нужен индивидуальный уход. Нина Николаевна забрать внука из больницы категорически отказалась. И ни разу его там не навестила. Но воистину малыш в рубашке родился. Нашлись для него усыновители. Только вот сотрутся ли из его подсознания часы, проведенные им в одиночестве на холодной земле? Остается только надеяться. Ведь, в конце концов, с прежней матерью он пробыл всего месяц и четыре дня, а в новой семье его ждет, хочется верить, долгая и счастливая жизнь.

В управлении образования администрации Октябрьского района, на территории которого находится 3–я детская клиническая больница, хорошо помнят случай с маленьким Сашей. Поскольку родственники остались равнодушны к судьбе малыша, интересы мальчика на суде представляла сотрудница управления. Ее коллега Татьяна Кулеш, специалист отдела воспитательной работы того же управления, с горечью отметила: одного–двух подкидышей в районе находят ежегодно. Что вместо сердца у этих женщин, сказать трудно. Может быть, кого–то убережет от страшного поступка такая информация. Мамы–одиночки вправе поместить новорожденного в дом малютки до трех лет (пока не утрясутся житейские проблемы) без лишения родительских прав. Если мама будет навещать сына или дочь, право на ребенка за ней останется. Если нет, логично предположить: малыш ей не нужен. Казенное детство не самая лучшая участь, но во всяком случае — это хоть какая–то альтернатива смерти от холода и одиночества.

На снимке: Сергей Кривулько на том месте, где нашли ребенка.