Актер актерыч
Жил в Минске такой актер Игорь Забара. Был любимцем публики. В нашей демократичнейшей стране вел себя, как хотел. «Я росла в артистической тусовке в Беларуси, у нас всегда на кухне бывало много музыкантов, художников, многие из которых были в оппозиции к власти, - вспоминает его дочь Маша. - Их творчество выражало стремление белорусов к свободе и демократии».
Безусловно. Никак иначе. А еще они все были гениями. Не оцененными «этой страной». Затравленная элитарность, философски говоря.
«Мой папа, сначала актер, а потом режиссер, тоже варился в оппозиционных кругах. С отцом я как раз ходила на некоторые безопасные митинги типа празднования даты основания БНР, дня воли. А потом я сама уже бегала на акции» — вот так оно, собственно, и бывает.
Украинский Кравчук, который вместе с еще двумя деятелями СССР развалил, тоже «мальцом продукты бандеровцам в схроны носил». А вот придушили бы их в детстве… как думаете?
Но это – ненаучная фантастика. Реальность же такова: Забара уехал именно на Украину, тихо доживает там. А дочка отправилась покорять Америку в статусе «молодой виолончелистки». Но осталась недоучкой: ходит в поношенном, инициативничает в «защите уязвимых групп», борется с потеплением («Отдых природы», 01.06.21.).
Ну и бывшую родину не забывает: в одиночку пикетирует казначейство США, офис МВФ, желает нам тут сдохнуть без денег, от большого ума и жажды высказаться путает Путило с Путиным, - а все ради лайков, ради раскрутки, ради долларов.
В общем, папа гордится дочкой. Ведь есть за что, правда?
Бегун-беглец
Живет в Минске и такой парень – лыжник Сергей Долидович. Тоже был гордостью страны, принимал участие в семи Олимпиадах, в 12 подряд чемпионатах мира. И тоже как-то… ни одной награды, ни единой медальки. Кроме «Ордена Почета» от родной страны. И заметки годичной давности в интернете.
«Лыжник Сергей Долидович, тяжело хрипя, взбирался на подъем.
- Брось флаг! – кричали ему. – Еще сорок километров бежать, брось!
«Референдум проведите, - проносились злобные мысли в голове марафонца, - потом советуйте». Подъем закончился, впереди замаячил, как в забвении, спуск. «Поскорбить бы, - думал лыжник, - свечку в окошке зажечь…» Бчб мешал неимоверно, но признаться в этом мешала спортивная злость.
- Затшем вы этто делает-те? – продавливал слова на бегу чуть поспевающий по обочине представитель оргкомитета гонки. – Вы несет-те хаос!
- Хаоса не хочу, - сморкнулся Сергей. – Хочу уважения.
- Никто не вывешивает флаг до финиша, - умудрился увернуться функционер, – и нормальные спортсмены используют государственный! Мы снимем вас с дистанции!
В этот момент Долидович ловко соскочил с трассы в лес. «Не хочу насилия, - подумал он, - хочу диалога».
- Флаг не сниму! – прокричал он остающимся где-то позади болельщикам, товарищам и всему тренерскому штабу.
В голове почему-то вертелись слова Абдуллы: «Так нет же никого в таможне. Хочешь, мы заплатим золотом?» Золото ему не светило, он это всегда знал. Но и всегда обещал взять – не в этом, так в следующем, не сейчас, так потом.
Не мытьем, так краудфандингом.
Освещенные накатанные пути остались далеко позади. Бчб замотался на осине, лыжник остановился, тяжело дыша в звенящей тишине.
- Диалога хочу, - непослушными губами прошептал он подкравшейся белочке.
Подумал и на всякий случай добавил: «Заплачу штраф».
Белочка согласно кивнула.
Дочки-матери
Теперь Долидович тренирует двух своих дочерей. Вернее, уже одну: старшая бросила. И гордится: «Не числюсь на ставке и вообще не работаю на государство».
Но раз так, то и государство не должно работать на долидовичей, разве нет? Так вот оказывается, что все равно должно. И на сборы с турнирами отправлять, и в заявки включать, и даже финансировать! А иначе он будет жаловаться всем низависимым сайтам. Вот «Фонд спартовай салідарнасьці ўжо падаў скаргу ў Міжнародную фэдэрацыю лыжнага спорту» - за него, за страдальца.
Хитры долидовичи. Злы. Упрямы. «Дочь Даша не хочет бегать за нашу страну», - шила в мешке не утаишь, вот отец сам и докладывает. «Я уже подумываю, стоит ли возвращаться в Беларусь». Так эта… казалось бы… скатертью дорога? Но нет, пример плывухи, бягухи и поскакухи останавливает.
Притом они, марафонцы, настырные. «Фонд спартовай салідарнасьці заклікаў салідарных беларусаў падтрымаць Сяргея Далідовіча і ягоных калегаў. Сума збору — 3000 эўра. Сродкі пойдуць на аплату праезду, пражываньне і харчаваньне на час падрыхтоўкі і ўдзелу ў стартах». Знаете, в каких? На зимней Олимпиаде в Пекине! Именно там, думается, и хотят долидовичи прощально хлопнуть дверью, чтоб на весь мир.
И сильно обижаются, что им не дают. «Нас лишают права на профессию! К тому же Даша учится в 11-м классе, она еще несовершеннолетняя» — вот и сидите дома. Можете заранее освоить профессии «истопник» и «швея», говорят, в жизни все пригодится.
Второе счастье
Упорных людей стоит уважать. А упертых – изолировать. Хитрость не обязательно плохое качество. А вот хитровыделанность - почти всегда. «Старшая дочь не жалеет, что закончила?» - спрашивают у заботливого отца. «Нет, - улыбается он. - Объективно понимали, что из нее не получится спортсменки мирового уровня. Она сделала все, что было в ее силах». Читай: все стипендии мы собрали, на все сборы съездили, все финансирование выдоили.
Осталось только получить звание «репрессированных»? Или «политзаключенные» - лучше? Долидовичи пока решают.
«Сейчас Оля учится за границей. — На кого? — На политолога». Вот и пара для недоучки Маши Забары. А там и младшенькая подойдет – марафонец всегда расчет делает на всю дистанцию.
«Легендарный лыжник Долидович рассказал о деградации этого спорта в Беларуси» - пишут низзависимые. А мы рассказали вам о деградации самих таких долидовичей и забар. Которые имели в нашей стране вот просто все, что страна могла им дать. И это было, если уж честно, гораздо больше, чем у среднего белоруса.
Однако заканчивается все вот так: порчеными чуть ли не с рождения яблочками. Гниющими по заграницам. И старыми, но еще крепкими сучочками, в которые превратились бывшие герои сцены и спорта.
Сюжет для романа, согласитесь. О! – точно! для Романа Протасевича. А то он там, говорят, заскучамши без дела. Пусть развеется, еще чего-ничего напишет.
Уж простите, накипело.
