Я знаю, что ты знаешь, что я знаю

Правила жизни Саши Варламова

Когда иностранцы приезжали к нам раньше, ими руководило любопытство. Сейчас — уже нет. В следующем году в мае мы ждем у себя коллекцию галереи «Лафайет». Она приезжала уже дважды. Причем в этом году была в двух вариантах — парижском и берлинском. Для нас очень важны эти творческие визиты. Молодые дизайнеры должны видеть, что такое мода. Потом мы планируем привезти нашу коллекцию к ним. В Париж — впервые, в Берлин — как к друзьям.

Теперь уже отпала необходимость лично кого–то из иностранцев уговаривать приехать в Минск. Достаточно телефонного звонка: «Так вы приедете?» — «Да–да, конечно! Как мы можем такое пропустить!»

Я помню, какой шок был у немцев, когда мы в первый раз привезли им свою коллекцию, или в Риме в прошлом году. На нашем показе было 800 человек. Обычно больше 200 не приходит. Итальянцы — все черные, как смоль, огромные креольские глаза, черные зрачки, кожа цвета испанского табака, белые рубашки, черные костюмы, черные платья — такие жуки. Они сидели, развалясь, но потом... обалдели! Начались аплодисменты. А на показе своего итальянского отделения демонстративно стали уходить. Потому что итальянцы очень капризны. Это не немцы, которые всегда вежливо досидят до конца. А итальянцы — нет. Они говорят: «А мне не нравится!» Их даже с маленькими детьми сравнить нельзя. Они, скорее, похожи на породистых котят по своенравию.

Я помню, как на первый показ в 1992 году приходилось привозить одежду из Польши. Представляете? Потому что нечего было показывать! Это был период малиновых пиджаков, которые придумали, кстати, итальянцы. В 1993 году уже что–то на сцене чуть–чуть было свое. А потом пошло–поехало...

Сейчас у нас уже на этом этапе готовится более 200 коллекций. Это еще без Минска, который даст не менее 150 коллекций, и без Гомеля. Конечно, есть определенная настороженность к белорусской моде у новых гостей. В этом году мы, например, впервые зовем к себе Англию. Они нас еще не знают. Мода Англии — это вообще отдельная тема. Ее главное направление — авангард. В начале прошлого века еще была чопорность, аристократичность, сдержанность, элегантность. А потом появилась Вивьен Вествуд. Поэтому если говорить об авангарде, прежде всего нужно говорить об Англии. Этот пример свидетельствует и о том, что настоящий авангард любим и носим.

Но не надо его путать с нарочитой экстравагантностью. Я помню в этом году на фестивале молодых дизайнеров «Мамонт» вышли парни босиком, в джинсах и с охапками цветов. Они ходили и разбрасывали цветы по залу. В чем смысл этой «авангардной» коллекции? Это уже не мода, а студенческий «капустник». Ведь слово «коллекция» прежде всего подразумевает, что человек показывает свое умение работать с цветом. Он демонстрирует: вот я сделал такую цветовую палитру — и это моя цветовая точка зрения. Она перетекает от модели к модели и не должна быть калейдоскопической, где просто нарезали разноцветные куски ткани.

Итак, мы добились, что интересны иностранцам. Хотя и сейчас приходится иногда объяснять, что Минск находится между Варшавой и Москвой. Это до сих пор происходит. Да, надо смириться, что людей волнуют только они сами. Я бы с трудом смог жить в Германии. У меня есть хорошие знакомые, с которыми я могу общаться по телефону или сходить в кино. Но в своем большинстве западное общество очень закрытое. Все время присутствует некая кастовость. Общаются только с тем, кого знают. Я, скажем, точно знаю: ко мне хорошо относятся как к представителю белорусской моды только потому, что уверены, что я оттуда уеду. А как только я бы начал там жить и работать, моментально превратился бы в их конкурента и вся дружба закончилась. Я бы начал претендовать на то, что должно принадлежать им.

Тем не менее это знание не мешает мне быть радушным хозяином и с удовольствием принимать иностранцев в Минске. Я им всегда рад.